Сели.

Начали.

Само собой — с мелюзги. То есть, с обычных уголовников.

Их выводили по одному.

Зачитывали обвинение. Давали возможность что-то сказать в ответ. Что, при отсутствии у тех рупоров, не имело никакого значения. Их все равно почти никто не слышал, кроме короля и его гостей, сидящих в ложе.

После чего им выносили приговор и казнили.

Или вешали, или удушали.

В первом случае им надевали петлю на шею и просто подтягивали на перекладине. Так, чтобы ноги чуть отрывались от земли. Рук не вязали. Поэтому вытанцовывали осужденные знатно. Если вина была серьезна, то применяли варианты этой казни. Например, вешали голышом, дабы позору больше. Или вешали подходами, отпуская и давая отдышаться, когда человек вот-вот уже задохнулся.

В случаях умеренной провинности, казнили удушением. Просто подводили к столбу. Накидывали на шею и столб веревку. И, вращая продетую в петлю палку, затягивали ее. Руки-ноги в этом случае тоже не вязали, но смерть все одно наступала намного быстрее, так как мощный рычаг позволял быстро и надежно перетянуть и глотку, и сонные артерии.

Причем казнили не всех.

В процессе дознания Евдоким составил список талантов и подал его на утверждение короля. По его приказу, разумеется. Поэтому людей хоть и виновных, но интересных и талантливых, постарались приберечь, заменив казнь заключением. Пожизненным, разумеется. Выпускать на волю этих кадров Иоанн не видел никакого смысла. А получить для своей разведки и контрразведки ценных специалистов — считал делом богоугодным и очень полезным.

В первую очередь короля интересовали специалисты по вскрытию замков, подделке монет с печатями да грамот. Их было немного. Особенно последних. Этих счастливчиков подавали вперемежку с остальными. Чтобы не однообразно все шло и имелась определенная интрига. Шоу как-никак.

Дальше пришел черед представителей банд.

Их выводили сразу, всей компанией. И начинали с наименее провинившихся. Здесь казнили всех. Но куда более вариативно. Однако каждый акт наказания был не слишком продолжительным. Ибо зачем? Там вон — еще целая толпа ждет.

Убитого скидывали с помоста.

Раздевали, если не проделали это ранее.

Цепляли крюком и лошадью оттаскивали к берегу реки, где грузили на струг. С той целью, чтобы позже привязать к ноге камень и выбросить за борт. Где попало. Предварительно вспоров живот, чтобы не вздулся и не всплыл. Никаких могильников. Просто «где-то в реке» утопили на корм рыбам.

Наконец дошла очередь до людей, замешанных или связанных с покушениями на короля. И там, совершенно «неожиданно», оказалось несколько человек из ближайшего окружения Элеоноры.

- Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он у бывшей супруги на латыни самый невинным тоном, когда потрошили одного из его самых доверенных слуг. Он особенно отчаянно визжал, с мольбой смотря на нее. Но она, лишь поджав губы сидела, потупившись.

- Отлично, — не то прошептала, не то прошипела она.

- Тогда, полагаю, тебя не сильно расстроит новость о том, что я распорядился зарезать всех, кто служит тебе.

- ЧТО?! — вспыхнула она.

- Милая, — подпустив как можно больше яда, произнес Иоанн, — ты ведь замешана в покушении. И там, — кивнул он на помост, должна быть ты. Вместе с ними.

- Так в чем же дело? — скривившись процедила она.

- Я не такой жестокий человек, как ты думаешь. Разве я так поступлю со своей бывшей супругой и матерью моих детей, которая несколько раз покушалась на мою жизнь и власть? Нет, нет и еще раз нет. Просто каждый раз, когда я буду уличать тебя в очередной гадости, все, кто тебе дорог и близок будут умирать.

- Тварь… какая же ты тварь…

- Сейчас мои люди в аббатстве выкладывают розочку на полу из отрезанных голов. Надеюсь, не слишком пошло?

Элеонора промолчала.

- Может быть из их кишок на стенах гирлянды развесить?

- Ты ума лишился?

- А ты, разве нет? Чего тебе не хватала, дура? Чего? Если бы ты всю эту грязь не затеяла, ты бы и так была вторым человеком в державе. Я бы сходил в Крестовый поход. Освободил Константинополь. И пошел бы дальше… Маленькая принцесса крошечного Неаполя могла стать Василевсиной… Императрицей. И Императрицей не как в Священной Римской Империи. Нет. Настоящей. Не фальшивой. А ты… Змея…

- Прости, — вставил свое слово нунций. — А что значит настоящий Император?

- А что такое Империя? Чем Империя отличается, например, от королевства или герцогства?

- Ну… — начал было говорить Педро Гонсалес де Мендоса, примас Испании и архиепископ Толедо, выступавший в роли нунция, но завис, обдумывая этот вопрос. Он вдруг понял, что вот так в лоб, прямо и лаконично не может ответить.

- Ничего хитрого и сложного в вопросе нет. Государства бывают разные. Мелкие города-государства, как, например, в Италии. Самостоятельные графства или княжества покрупнее. Царства-королевства. И, наконец, Империи. Их отличает не только размер, но и форма устройства. И если княжество или там герцогство может еще себе позволить привычную модель подчинения, когда рыцарь приносит оммаж барону, барону графу, граф герцогу и так далее. То уже для королевства — это решение не приемлемо. Да, оно возможно. Но в этом случае мы говорим о варварском королевстве.

- Ты, верно, не знаешь, что варварским, принято называть королевство, власть в которой держит самозваный правитель, не благословленный Святым престолом.

- Это ошибочное мнение, — нейтральным тоном заявил Иоанн. — Варварский король — это король, который выстроил в своей державе все по варварскому обычаю, а не по имперским традициям. Он, к слову, вообще не обязательно христианин. Или ты забыл о том, что ранее многие земли были под рукой язычников и их правителей?

- Допустим, — кивнул де Мендоса. — Но что же такое Империя по твоему мнению?

- Государство[345] с высокой централизацией и концентрацией ресурсов. Когда власть находится в руках Императора, управляющего своей державой с помощью чиновников, а не вассалов. Когда налоги большей своей массой стекаются в руки правителя, а потом распределяются им по необходимости. Когда армия и флот служат Императору, а не каким-то мелким владетелям на местах. И так далее. Империя — это высшая форма власти. Империя — это высшая форма устройства державы. По сути, она может быть даже в формате республики, как в раннем Риме. Ибо главное — это высокая концентрация ресурсов, единый закон, единый порядок, и управление державы чиновниками, а не местными царьками разного пошиба и военными авантюристами. Во всяком случае основных территорий. Королевство же или царство, есть, по своей сути, переходная форма правления от варварского вождя к Императору. Вот и выходит, что по своей сути Фридрих просто герцог. Очень-очень великий… герцог… верховный вождь варваров. Этакий правитель, не имеющий к Империи ни малейшего отношения, как и его государство.

- Но его венчали.

- Меня тоже венчали Императором Востока. Но что-то я не вижу под своей рукой этой Империи. Согласись, не порядок. Впрочем, я не против того, чтобы Фридриха называли Императором. Мне, строго говоря, все равно.

- Нет, — усмехнувшись, заметил де Мендоса, — тебе не все равно.

- Может и так. Но воевать с ним из-за своих убеждений я не буду. Это глупо и не принесет мне никакой пользы.

- А как же справедливость?

- Справедливость, я полагаю, разумнее утверждать, отбивая обратно христианские земли. А не сражаясь с ряжеными, которые получили свою власть хитростью и удачными браками. В этом нет чести.

Примас усмехнулся, но промолчал, благосклонно кивнул. Он, будучи испанцем, прекрасно понимал, о чем речь. Ведь испанцы свою землю отбивали с кровью и потом. Войной. Долгой и тяжелой войной. А Габсбурги… они были совсем иными и вызывали у любого честного испанца достаточно смешанные чувства. Теперь же, после слов короля, прояснившихся еще ярче.

Патриарх Мануил же задумчиво смотрел куда-то в небо. Он задумался над словами короля Руси. Совсем рядом где-то надрываясь визжал преступник, которого казнили с особой жестокостью, стараясь причинить максимум боли и унижения. Но ему было все равно. Его мысли находились далеко. Там. В Константинополе…