К нам шел Арон.

Лекарь поприветствовал присутствующих и занял место между Астарией и лордом Растисом. Ему явно было неуютно, но он старался не подавать виду, будто чувствует себя за столом лишним. Держался прямо. Говорил твердо. И только напряженные скулы выдавали его беспокойство, а морщинка между бровей — озадаченность. Я на миг встретилась с ним взглядом, но поспешила опустить взор, а принц непринужденным тоном распорядился:

— Теперь можно подавать завтрак.

Слуги зашевелились. Начали вносить разные яства, и, почуяв запах еды, Тень у моих ног взволнованно заворчала.

— Тень тоже покормите, — добавил Рензел. — Здесь.

— Слушаюсь, — поклонился Арвел и что-то шепнул служанке, которая мигом упорхнула и позже вернулась с двумя мисками. В одной лежали два внушительных куска мяса, а во второй была вода.

Но Тень не позволила женщине к ней приблизиться. Зарычала, полностью оправдывая свою неприязнь к людям, и Арвелу пришлось самому поставить перед ней миски. Против дворецкого собака не стала возражать и тут же довольно зачавкала у меня за спиной. А остальные слуги быстро заполнили стол господ едой: запеченный творог на сладком корже и в ягодном сиропе, отварные прямо без скорлупы яйца, вафли с медом, оладьи со сметаной, каши с фруктами, шоколадные кексы, компот, чай, — и многое другое, что только могла пожелать зажиточная душа.

И каждое блюдо было таким ароматным и соблазнительным, что в пору слюнкам истечь, но из-за напряженной обстановки я совсем не чувствовала аппетита. Поэтому выбрала самые близкие к себе блюда: яйцо и оладьи с чаем. Ну и постаралась не бросать частых взглядов на Арона.

Совсем недавно принц не хотел даже близко его видеть, а теперь сам позвал на завтрак. Что это? Долг за исцеление Златы или причина в чем-то другом? А королева… Только Арон появился — ее глаза заблестели от навернувшихся слез. Однако Астария быстро совладала с эмоциями. Напустила на себя выражение полного спокойствия, но стоило ей снова украдкой глянуть на лекаря, как ее губы подрагивали, а руки взволнованно перебирали салфетку.

Если я и королева были поражены и смущены появлением Арона, то герцог Хастор посмотрел на него лишь раз и без особого интереса, будто тот ничем не отличался от обычных слуг, и принялся за творог в сиропе. А король не стал скрывать своей заинтересованности. Поедая яичницу, он долго и пристально следил за Ароном, который ограничился только чашкой чая. И когда молчание неприлично затянулось, терпение короля иссякло — он отложил ложку, салфеткой вытер испачканные в желтке усы и довольно-таки жестко поинтересовался у своего законного сына:

— Так в чем же дело, Рензел?

Принц опустил нож и вилку на тарелку с недоеденными вафлями. Отхлебнул чай и, достав перебинтованной рукой что-то из кармана, без слов положил это на стол. Все одновременно привстали со стульев. Все, кроме Арона. Тот только мазнул взглядом по месту, куда принц положил маленький дротик с потемневшим металлическим наконечником. А я подумала, что если такой попадет в лошадь, ей будет очень больно.

— Это… — заикнулась я, но так и не смогла договорить свою мысль, зато принц смог:

— Это я вытащил из бедра лошади, перед тем, как стража отнесла ее в замок, — он промокнул губы салфеткой и откинулся на спинку стула, а герцог Хастор, указав дрожащим пальцем на дротик, громко заявил:

— Я же говорил! Говорил, что не виновен!

— Успокойся, Растис, — мягко осадила его Астария. — С самого начала никто не сомневался в твоей невиновности, и мы очень рады, что беда обошла нас стороной.

Говорить она закончила с чувством, глядя мне в глаза, а я почувствовала себя неуютно. Было что-то в ее взоре. В ее выражении лица… Что я не могла понять, а она отчаянно хотела до меня донести. И это что-то вызвало во мне гнев, который я с трудом подавила и отвернулась.

— Но… Кто это мог сделать? — я взволнованно стиснула подол платья, чтобы руки перестали дрожать. — И почему не выстрелили в меня, а в Злату?

— На последний вопрос ответить легко, — обнадежил принц. — Убийца был далеко, чтобы его не увидели. А с большого расстояния проще попасть в крупную цель, например, в лошадь. Ну или все должно было выглядеть, как несчастный случай.

— Потому что были свидетели… — догадалась я.

— Да, — кивнул он. — Потому что были свидетели.

Рензел опустил руку к поясу и вытащил из черных ножен кинжал. Тот самый, который был в руках убийцы в ночь покушения. От его вида у меня внутри все похолодело.

— Сэр Ларис долго пытался разузнать, кому принадлежал этот кинжал или хотя бы где его могли сделать. Однако ни королевский оружейник, ни городской не смогли его опознать. Но отсутствие каких-либо признаков на кинжале — тоже в своем роде подсказка. Им владел наемник.

— И ты выяснил кто он, раз всех нас собрал? — задумчиво погладил бороду король.

— Не совсем, отец, — склонил голову принц. — Но кое-что узнал.

Он взял дротик и вытер его о белую салфетку, на которой остался темный след, будто от сажи.

— Меня заинтересовала грязь на острие, — он поднял дротик, показывая всем, что чистый металл опять начал темнеть. Постепенно. Будто стекло запотевало от дыхания или расползались круги жира. — И благодаря Арону выяснил, из-за чего она появляется.

— Только один яд способен зачернить металл, — заговорил лекарь, а я выдохнула, когда поняла, почему он не удивился, увидев на столе дротик. — Сок морского дракона — рыбы, обитающей…

— Исключительно возле побережья южных королевств — Альтарии и Дракилании, — закончил за него король.

— Именно, — кивнул Арон. — В малых количествах этот яд не убивает, только парализует. Основная его задача — доставить жертве боль и страх близкой смерти, чтобы она потеряла рассудок.

У меня мурашки поползли по коже, когда я поняла, что испытывала Злата, когда мы неслись через поля и леса. Страх. Боль… Странно, как она вообще не спрыгнула с утеса, а остановилась.

— Если это правда — здесь может быть замешана политика, — нахмурилась Астария. — Слышала, король Дракилании очень любит пытать соком дракона преступников и пленных.

Чашка с чаем загремела о блюдце в руках герцога Хастора, и тот поторопился поставить ее на стол:

— И не только он… — тихо добавил лорд. — Многие южные страны использовали разбавленный яд морского дракона для пыток.

Все с удивлением на него покосились. Похоже, никто не ожидал, что у него могут быть хоть какие-то познания в использовании ядов. И в свое оправдание герцог заметил:

— Узнал от леди Гретты, когда…с ней беседовал.

— Леди Гретты? Жены столичного фармацевта? — вскинула бровь Астария. И, когда Хастор кивнул, королева с выражением полной безнадеги покачала головой.

Мне тоже стало стыдно за лорда Растиса. Пусть Гретта выглядела привлекательной, но она уже далеко немолодая, чтобы с ней «общаться», а еще немного безумная и совсем помешанная на ядах и противоядиях. Сколько животных эта дама загубила ради своего любопытства — трудно сосчитать. Однако осудить ее тоже сложно. Одержимость ядами леди Гретты спасла многих людей.

Обычно мужчины опасались с ней связываться — в том числе ее супруг, судя по тому, что она совсем не боялась при нем заигрывать с другими молодыми людьми. А лорду Растису, мне порой кажется, совсем без разницы какой даме составлять компанию на вечер. Лишь бы она была при деньгах и с громким именем.

— Когда Арон рассказал мне о морском драконе, я сразу предположил, что покушение спланировано, — принц продолжил испытывать взглядом герцога Хастора. — Он знал, что леди Цессаре подарят лошадь, заранее все продумал и подготовил дротик с разбавленным ядом.

— Что сложно, — пояснил Арон. — Яд морского дракона маслянистый, и с водой его не смешать.

Принц кивнул:

— После наемник нашел способ проникнуть в поместье, хотя я приказал усилить наблюдение на стенах с воротами и не пускать никого, кроме гостей из списка, их слуг и трех снабженцев из замка, — он немного помолчал прежде, чем добавить: — И, кроме вас, лорд Растис, за эти два дня больше никто сюда не приезжал.