— Я буду говорить с хозяином замка.

Глава культа Ангела Тьмы откликнулся:

— Он перед вами.

— Правда ли, что ты держишь в плену Ингрен Эмдей Йерел, Геалву Белую, Эгемиан Ийелану…

— Закругляйся, — процедил сквозь зубы Герефорд.

— Дочь главы Дома Живого Изумруда! — поправился Нарроен Идилин. — Это так?

Далхан помедлил.

— А если и так, что с того?

— Держит, держит, — вполголоса проговорил знаменосец, хотя его не спрашивали. — Сам себя выдал.

— А зачем ему скрывать? — ответил Дик бесстрастно, хотя от того, как отнесутся к услышанному люди Дома Изумруда, зависело, станут ли они штурмовать замок и отбивать Серпиану.

В бой солдаты рода змей-оборотней устремились с жаром, но молодой рыцарь все еще с трудом понимал их и не мог до конца быть уверен, что они и дальше будут так рваться в сражение. А вдруг решат, что он солгал?

— Если ее нет в замке, пусть раскроют ворота и пропустят наших людей, чтобы проверить это, — крикнул Идилин, и Герефорд успокоился.

Сын покойного телохранителя главы Дома был скрупулезен и настойчив. Он не поверит на слово и будет стоять под стенами, пока остается хоть смутное подозрение, что Серпиана здесь или хотя бы была здесь.

Далхан на стене побелел от гнева настолько, что стал напоминать мраморную статую или погибающего от бескормицы вампира. Должно быть, требование впустить кого-то в свой замок и в чем-то оправдываться показалось ему донельзя наглым.

— Убирайтесь от стен моего замка! Немедленно! Иначе каждый из вас встретит свою смерть, и те, кто будет взят в плен, позавидуют погибшим в бою.

Нарроен покосился на Дика. Тот лишь улыбнулся в ответ.

— Если же леди Ингрен Эмдей Йерел Геалва находится у тебя в плену, открой ворота и отпусти ее, — крикнул предводитель, словно пропустив мимо ушей реплику хозяина замка. — И если мы убедимся, что леди не было причинено никакого урона, мы уйдем, ничего не тронув.

— У тебя потрясающий лексикон, — тихо сказалДик. — Звучит просто замечательно.

— Шутишь? Я все эти фразы зазубрил наизусть из старинных баллад.

— Вы сами избрали свой удел, — зловеще крикнул со стены Далхан — видимо, тяга к возвышенной архаичной манере изъясняться оказалась заразной. — И он незавиден.

— По-моему, это отказ, — сказал знаменосец.

— У меня тоже создалось такое впечатление, — согласился Дик. Взглянул на Идилина — тот неотрывно вглядывался в стены и башни замка, слишком высокие и несокрушимые, чтобы можно было надеяться на скорую победу. — Поедем? Больше мы здесь ничего не добьемся.

— У меня в глазах темнеет, — процедил воин, — при одной лишь мысли о том, что он может обидеть мою госпожу.

— Мы сделаем все для ее освобождения, верно? Но сейчас лучше не стоять здесь, а начать готовиться к штурму. Так мы ей скорее поможем.

Он молчал, пока кони разворачивались и бежали по густой траве луга. Здесь участок земли был оставлен под пастбище и не изуродован многочисленными деревянными постройками, где жили, торговали, занимались ремеслами и пили пиво местные жители. На пространстве от внешней стены до рва перед внутренней стеной, как и везде, охотно строились предприимчивые крестьяне, которые чувствовали себя здесь в большей безопасности. Но кое-где приходилось оставлять незастроенные участки, чтобы пасти скот.

— Я опасался, что ты со своими людьми повернешь с полдороги, — сказал Дик Идилину. — Что вы не поверите или разуверитесь по пути.

— О чем ты говоришь? Одна только надежда, что леди Йерел, быть может, жива, дает мне решимость идти до края вселенной. Я смету этот замок с лица земли, если только так можно будет убедиться, что ее здесь нет, и до тех пор не отступлю. — Воин посмотрел на молодого рыцаря с грустью. — Пока жива она — жив Дом, а пока жив Дом — мне есть ради чего жить.

Дик не любил пафоса и всегда ощущал неясную брезгливость и стыд, когда при нем выражались выспренно, но на этот раз с почтением склонил голову перед столь всеобъемлющим духом служения.

Сотники раздали толковые распоряжения десятникам, те — солдатам, а последние в мгновение ока заняли внешнюю стену, согнали вместе крестьян и выпустили их из кольца осады, лишив, впрочем, почти всего имущества и скота. Снесли почти все строения: часть дерева должна была пойти на осадные сооружения, часть — на дрова. Дик, следивший за работой с высоты одной из угловых башен, в который раз убеждался, как полезно перед нападением пять-шесть раз все обговорить и подробно решить с командирами, что кто должен делать. Он впервые распоряжался целым войском, но не терялся. Оказалось, что количество солдат не имеет значения: что с двумя сотнями, что с двадцатью тысячами — все едино.

Нарроен Идилин признал его командиром, как только начал подозревать, почему молодой рыцарь так беспокоится о леди Йерел. На воина, мечтающего о возрождении Дома Живого Изумруда, это оказало неожиданное действие — он стал очень вежлив с Диком, словно тот уже был мужем последней из рода оборотней. Должно быть, именно потому он и вручил ему всю власть над войском.

А войско оказалось не маленькое. За считанные дни со всех концов земли, принадлежавшей прежде Дому Живого Изумруда, стянулись десятки отрядов, превратившихся в армию численностью свыше двенадцати тысяч человек. Идилин, ставший при Герефорде чем-то вроде старшего офицера и заместителя, обещал, что это лишь начало.

Для них обоих у стены, в удобном местечке, откуда нетрудно при необходимости подняться на стену и следить за ходом боя, поставили большой шатер, расшитый четырехгранниками и звездами. Рядом развели костер и воткнули в землю древко знамени. Посмотрев на огромную черную змею с камнем в зубах, молодой рыцарь почувствовал себя очень неуютно и пожалел, что даже нарамника со своим гербом (вернее, с тем, что считал своим гербом) не сохранил. Нечего вывесить рядом. Оставалось биться под чужим знаменем, успокаивая себя тем, что это все-таки знамя его возлюбленной.

— Бои затянутся надолго, — сказал Нарроен, присаживаясь рядом с Диком на широкую скамью, которую солдаты притащили из ближайшего домишки.

— Постараемся сократить это время насколько возможно, — ответил рыцарь-маг. — Ты говорил, что возишь при себе книги по магии. Может, там найдется что-нибудь полезное о взятии крепостей?

— Я все время вожу с собой книги. Лорд Тангайр очень ценил их. А я надеялся, что, может, объявится хоть какой-нибудь незаконнорожденный сын моего господина, чтобы я мог передать ему все наследство в целости.

— Я вот чего не могу понять — как же получилось, что никого из клана не осталось в живых? Неужели все участвовали в бою? А женщины? Дети?

— Большинство женщин Дома бились наравне с мужчинами. Все они в той или иной степени владели магией, а многие и оружием. Ну а те, что остались в стороне… — Идилин помрачнел, — Все погибли. За полчаса до начала битвы замок, в котором они находились, накрыло мощнейшим заклинанием. Там не выжили даже мыши.

— Хм…

— Я радовался только одному — что мой господин, лорд Тангайр, так никогда и не узнал об этом. — Молодой офицер повернулся к Дику и слегка развел руками. — А потом пришел ты и сообщил, что леди Йерел жива. О чем еще я мог мечтать?

— Насколько я понимаю, она — законная наследница земель своего Дома.

— Не только. После смерти Энхима Оимао она имеет все права и на земли Мейдаля. У нее и так было больше прав, чем у этого выскочки, но уж теперь даже Совету нечего будет возразить. Совет будет только рад, если проблема так блистательно разрешится.

— Я боюсь, как бы для Йерел это богатое наследство не стало большой проблемой.

— У нее достаточно войск, чтобы продержаться против любого врага хотя бы до тех пор, пока Совет соберет армию. Коль скоро она станет законной владелицей всех этих земель, за нее будет заступаться закон.

— Не слишком-то он вмешивался в войну между лордом Тангайром и его врагом.

— Мой лорд был в своем праве. Он мстил за дочь.