– Слово Князя Чужих лукаво, – покачала головой Октавия.

– Слово Князя вовсе не предназначено ни людям, ни Владыкам, «глава». Но с вами сейчас говорит Саша.

– Допустим, – кивнула Октавия. – Допустим, все это правда. Вы выдвинете сто тысяч особей, и они примут участие в битве на нашей стороне. А что потом?

– Потом мы заберем причитающееся нам по уговору – фрагмент Улья с Флоры – и уйдем.

– Уйдете? Куда?

– К нашим прежним звездам. Ни людям, ни Владыкам их суровые планеты все равно не нужны.

– И – до нового прорыва? Или скажете, что впредь прорывов не будет?

– Прорывы будут, «глава». Прорывы – это как рождение и угасание звезд – они были, они будут, пока существует Улей. Но что вам прорывы, когда у вас Драконы, когда у вас «седла» Третьей Верфи? Вы без труда остановите детей Улья еще в зоне отчуждения, орда разобьется о ваши заставы, как разбивается комета о твердь планетоида, не причинив им вреда, прорыв заглохнет, едва начавшись.

– А что тогда помешает нам, остановив очередной прорыв, уничтожить Улей уже окончательно? Или вы, в свою очередь, готовы довериться нашему слову, Князь?

– Мы готовы довериться вашему разуму, опыту и страху, «глава». Улей не так-то просто уничтожить окончательно. Ослабить, как ныне, – да, уничтожить – нет. Недавно Белое Пламя, испугавшись активности, неизбежно возникшей в силу моего перерождения и вхождения в силу Держащего, попыталось разделаться хотя бы с тем небольшим фрагментом, что они держат на Флоре. Сожгли полпланеты, но своего не добились. Кстати, если кто-то из вас не успел побывать в Музее Великого Похода – сочувствую: его больше нет и, похоже, уже не будет. Но дело не в одной лишь крепости Улья. Есть еще то, что вы называете Тьмой.

– Тьмой? – нахмурилась Октавия.

– Тьмой, «глава». Помните, я сказала, что, помимо победы в войне, обещаю вам в придачу еще кое-что? Так вот, мы прикроем вас от Тьмы. Видите ли, вы не совсем верно представляете себе ее природу. Это не просто некая злая Сила, ползущая на вас из своего тайного логова. Это вообще не сила. Это полное отсутствие силы. Вообще отсутствие бытия – Ничто. Даже не хаос. Пока на границе мира стояли дети Улья, Тьма была далеко. Когда дети исчезли, а Князья ослабли, придвинулась. И продолжает приближаться. Вам ее не остановить, сколько бы Драконов вы ни выставили, сколько бы «седел» ни выдвинули на передовую. А нам достаточно вернуться домой, и Тьма уберется за прежние границы. Не придется даже ничего делать специально – просто вернуться. И это – залог того, что люди и Владыки не пойдут в новый Великий Поход. И те и другие умеют учиться на своих ошибках.

– Почему мы должны вам верить, Князь? – спросила Октавия.

– Вы и не должны, – развела руками девочка. – Как вера может быть долгом? Но прислушайтесь к себе. Вы под защитой, я не могу влиять на вас ничем, кроме слов. Прислушайтесь – и, возможно, найдете ответ.

Последовав совету, Александра обратила взор внутрь себя. Она верила Саше – просто не могла не верить. Но верила ли она Князю Чужих? Готова ли заключить сделку, одну из тех, от которых предостерегали все древние предания?

– Слов бывает довольно, чтобы затуманить разум, – проговорила между тем Октавия. – Я не вижу подвоха, но знаю, что он есть. Его просто не может не быть, когда имеешь дело с Князем Чужих.

– А вы что скажете, графиня? – спросила Саша. – Я не навязываю свою помощь. Так или иначе мы восстановим Улей. И о Тьме можете не беспокоиться – она отступит, как только мы придем. Но войну вы проиграете. Сейчас, пока мы ведем здесь светскую беседу, Драконы Белого Пламени занимают позиции для атаки. Нет, не на Верфь – сначала они намерены покончить с Пламенем Алым. Ваша армия обречена, – повернула девочка голову к Октавии. – Обречена, если я не отвлеку Белое Пламя с Флоры, как сделала уже однажды, когда вы были на грани разгрома. А когда погаснет Алое Пламя, недолго останется и Верфи, – вновь обратила она свой лик на Александру. – Тех же, кто переживет битву за Постэнэбрас – без сомнения, это будут Владыки, – попытаются добить дети Улья. Дарующий выступает именно за такой вариант. Держащий колеблется, но если Двое объединятся, я не смогу им помешать. Я не угрожаю, миледи. Я лишь говорю о том, что предвижу. И не обещаю, что будет именно так – космос велик и непостижим. Но я не хочу, чтобы сие свершилось. И вы, уверена, не хотите, графиня. И вы, «глава». Так что же мешает нам объединиться? Древние предрассудки – лишь они?

– Такое впечатление, что вы не оставляете нам выбора, Князь, – проговорила Октавия.

– Напротив, «глава», я дарую его вам. Но вы вправе отвергнуть мой дар.

– Ваше мнение, графиня? – взглянула Октавия на Александру. – Каким бы оно ни стало, это решение должно быть нашим общим.

«Решать вам, миледи», – вот что это означало на самом деле, поняла она.

Что ж, за себя она все уже решила.

– Я согласна на ваше предложение, Князь, – проговорила Александра, умышленно не называя более гостью Сашей. – Принимаю его от имени Королевства.

– Раз так, то и я принимаю его, Князь – от имени Владык Алого Пламени, – не замедлила заявить Октавия. – Договор потребно скрепить кровью? – Кажется, задавая сей вопрос, она вовсе не шутила.

– Слово произнесенное сильнее крови, – ответствовал Возносящий. – Вы сказали – я услышал. Наш договор заключен. Космос свидетель, Улей будет верен ему.

– А если… когда мы победим, вы улетите в Гнездо? – спросила его Изабелла.

Девушка сидела на троне перед экранами, Эдуард, утомившийся стоять столбом, пристроился на верхней ступени постамента – Изабелла развернула к нему пару мониторов и вывела на них изображения пограничных секторов. У стены зала на соломенном тюфяке, брошенном прямо на пол, спала леди Александра. Двое суток, что длились сборы армии в Последний Поход, как все его тут называли, графиня провела на ногах, после еще почти столько же не сомкнула глаз, дежуря возле Черного Трона, но в какой-то момент наступил предел и ее казавшимся бесконечными силам. Тем не менее удалиться в покои леди Александра наотрез отказалась, велела лакею приволочь тюфяк прямо в зал и, наказав Эдуарду с Изабеллой немедленно разбудить ее, как только произойдет хоть что-нибудь мало-мальски существенное, не раздеваясь, не отстегнув кортик и не сняв с плеча портупею с разрядником, рухнула на это спартанское ложе и мгновенно уснула.

– Да, – кивнул рыцарь в ответ на вопрос девушки. – Улечу в Гнездо.

– А я останусь здесь, – сообщила как новость Изабелла. – При Верфи.

– Да, – снова кивнул он.

– А раньше короли не сидели сиднем в своей Столице, – проговорила девушка. – Они летали по всему Новому Миру. И даже сами воевали! Карл Ратоборец, например. Про Антона Первого и Альфреда Завоевателя я уже и не говорю!

– За спиной каждого из этих королей стояла очередь наследных принцев, в любой момент готовых сменить их на троне, – заметил Эдуард. – Если же было не так, монарх никогда сам не ходил в военный поход.

– Ну ладно, не в поход – просто в гости. Когда нет никакой войны. Иначе какой смысл быть королевой или, допустим, Великой Герцогиней, если даже не можешь осмотреть свои собственные владения?

– Когда нет войны – другой разговор, – согласился рыцарь.

– Но ведь если мы сейчас победим – война закончится? – спросила она. – И наступит мир? Тогда ведь мы сможем, например, летать друг к другу в гости? Я к вам, в Гнездо, а вы, если захотите, ко мне, сюда?

– Сможем, наверное, – пожал плечами Эдуард.

– Это хорошо, – кивнула Изабелла. – А то… А то я тут подумала… – она запнулась. – Подумала, что, может быть, даже не хочу, чтобы мы победили! – выпалила девушка, как видно, набравшись смелости.

– Вот как? – удивленно посмотрел он на нее. – И почему же?

– Потому что тогда вы сразу улетите, а я останусь, – выговорила она и отвернулась.

Что на это можно сказать, он даже не сообразил.

– Нет, я все понимаю: миссия, долг Хранителей и все такое… – снова заговорила Изабелла, не дождавшись ответа. – Никто насильно не совал мне в руку тот рубин, никто не подталкивал в спину, когда я шла к Черному Трону, чтобы сесть на него в первый раз. Но я устала. Устала терять. Сэр Павел, Андрей, теперь вот… – не завершив фразы, девушка умолкла.