1473 год – 28 мая, Тверская дорога

Понимая, что засиживаться в Переяславле-Рязанского не стоит, Иоанн решил все провернуть максимально быстро. Все-таки Великий князь Тверской ждать не станет. Что и подтвердилось из опросов рязанских бояр, которые считали, будто он должен был выйти сразу как земля просохнет от весенней слякоти. Во всяком случае, имелись именно такие договоренности.

Наш герой из-за этой детали немало переживал. Он о том догадывался и раньше. Из-за чего и оставил на Москве городовой полк. От греха подальше. Вдруг не успеет? Но особой надежды, конечно, на полк тот не было.

Понятно – кремль он удержит. У Михаила Борисовича Тверского ни бомбард, ни требюшетов не будет, наверное. Если Казимир не расстарается, что вряд ли. У того по слухам их тоже не имелось. Отчего за белокаменный кремль Иоанн не переживал. Штурмом его так просто не взять. Во всяком случае, оставшиеся на Москве воеводы были недурно проинструктированы. И в том же кремле уже стояли груженые возы для быстрого формирования подковообразных баррикад. Чтобы блокировать взломанные ворота или обрушенные стены.

Но то – кремль. А посады?

Богатые и весьма обширные посады, в которых проживала основная масса городского населения. И там же располагалось практически все московское ремесленное производство. Очень ценное и важное, пусть и далеко не такое масштабное, каковое хотелось бы. Включая выделку ламеллярной чешуи, стеариновых свечей и прочего. Вот все это Иоанну терять совершенно не хотелось. А городовой полк, без всякого сомнения, войско Твери, подкрепленное по слухам союзниками, не разобьет. И даже не отгонит. Так что у Михаила Борисовича были все шанс посад пограбить, сжечь и люд с него увести к себе на поселение, оставив Иоанна у разбитого корыта. Вот наш герой и «ерзал», стараясь побыстрее отправиться обратно – в Москву.

Но человек предполагает, а бог располагает. Так что дележ имущества затягивался и конца края ему не было видно. В Рязани, в отличие от Новгорода, оказалось очень сложно отделить зерна от плевел. Ведь многие союзники Москвы оказались замараны в изменен и теперь пытались друг друга очернить с целью поживы.

Понимая, что так можно и месяц сидеть, и два, Иоанн пошел на кардинальный шаг. И 7 мая 1473 года от Рождества Христова издал указ, который объял три вещи. Во-первых, провозглашал Великое княжество Рязанское, отошедшее в его королевский домен, королевской провинцией. Во-вторых, переименовывал Переяславль-Рязанский в простую Рязань[122] и ставил ее столицей Рязанской провинции. Ну и, в-третьих, назначал губернатора – государева человека, что станет этой провинцией управлять от лица самого Иоанна. Им стал боярин Ильин[123], с которым наш герой уже был знаком и мало-мало представлял, как тот ведет дела.

Вот на этого бедолагу вешались задачи по разделу имущества, выселению виновных и взысканию виры. Ну и, само собой, по восстановлению обороны города. Так как союз с татарами – это хорошо. Но мало ли? И было бы недурно быть готовым к этому «мало ли».

Понятно, что этот губернатор натворит дел, «потеряв берега» из-за головокружительным взлетом карьеры. Но с ними можно будет и позже разобраться. А сейчас требовалось хоть как-то «заткнуть эту дыру» и бежать «тушить пожар» дальше…

Когда отец нашего Ивана умер, тот сильно призадумался относительно будущего Великого княжества Московского. Ведь именно оно, в связи наследованием титула, стало королевством. Эта земля была обширна и совершенно не организованна. Какие-то зачатки административного аппарата, конечно, имелось. Но такие, что просто слезы, да и те без всякого порядка и устроения.

Наш герой попытался сходу провести реформу, но тут же отступился от задумки, ибо выяснилось, что катастрофически не хватало людей, способных хотя бы читать-писать-считать. Про более высокий и широкий уровень грамотности, образованности и кругозора – даже и речи не шло. Единицы… просто единицы… которых по пальцам можно пересчитать. И взять иных пока был неоткуда. Потому что даже не все священники могли похвастаться передовым навыком чтения.

Да, можно и нужно было заниматься этим вопросом. Но на носу была большая и очень серьезная война. Поэтому Иоанн не стал даже дергаться, оставив все как есть в своей державе. Во всяком случае, пока.

А что же Рязань? Так это по случаю вышло. Тем более, что для подобного дела не требовалось выделять скудные административные ресурсы Москвы. У них и у самих кое-чего имелось. Вот и махнул рукой, действуя «на отвяжись», пытаясь вырваться из затягивающего его болота как можно скорее…

Так что отписал Иоанн указ. Зачитали его перед людом Рязанским. Снял копию, вручив ее губернатору, чтобы у него хранилась. И отбыл в темпе в Москву, дабы ему там тверская рать не поломала «все, что нажито непосильным трудом».

Разве что хану Ахмаду оставил союзный гарнизон в три конные сотни под командованием Холмского. Само собой, выдав ребятам коней из рязанских конюшен. Не пешком же им по степи бегать, прикидываясь всадниками. Благо, что в Рязани, после тяжелого речного поражения, свободных коней ратных хватало. И они, что приятно, числились теперь в королевской собственности.

Планируя эту операцию Иоанн, конечно, планировал прихватить своих лошадей. Мало ли? Но не смог найти подходящего количества транспортного средства. Поэтому просто взял оружие конное, седла особой выделки и прочее снаряжение конных сотен с собой в надежде уже на месте раздобыть каких-нибудь коней. А если нет, то и нет. Благо, что сильно много места все это барахло не занимало.

Жаль только обозных телег не взял. Но, да и ладно. Холмский, который возглавил союзный контингент при хане Ахмаде, как-нибудь и без него обойдется. Благо, что уже водил и не раз конные отряды, опираясь на подножный корм, грабежи и вьючных кобылок…

Москва Иоанна встретила настоящим ликованием. Здесь уже знали о том, что Тверская рать выступила войной. Оттого и переживали.

– Государь, – подбежал излишне нервный служивый, едва сутки спустя по прибытию.

– Что случилось?

– Тверчан видели. В дне пути…

Иоанн те слова хорошо запомнил. И теперь, глядя на раскоряченных у переправы супротивников улыбался.

Не решились они лезть на Москву, узнав, что король вернулся. Да как вернулся! С известиями о том, что Рязань побил и взял приступом. То есть, нету у них более союзника на юге. Понятное дело, что не знали они о том, какие потери в войске московском. Но все одно – не решились. Михаил Борисович решил отойти и подождать подхода Казимира, что должен был позже подойти на соединение. Когда – не ясно. Со сроками никто толком ничего сказать не мог. Поэтому отойти к Твери и переждать бурю выглядело в сложившейся обстановке довольно разумным решением.

Но отойти он не успел.

Заметив противника пикинеры с аркебузирами развернулись в боевой порядок и начали сближение. Да и артиллеристы, оперируя шестью малыми орудиями тоже не подкачали. Сняли их с передков. Зарядили картечью. Да покатили, тягая за лямки, дабы за пехотой успевать.

А королевская дружина, сидя на конях, оставалась в тылу. Иоанн ждал. Вот по началу оживился и обрадовался. А спустя уже несколько минут напрягся и помрачнел.

– Где остальные? – Спросил сам себя наш Иван.

– Что? – Удивился командир королевской дружины Иван Васильевич Стрига князь Оболенский.

– Труби остановку, – нахмурившись произнес он. – Труби я говорю!

И верховой сигнальщик выполнил приказ.

Секунда. Другая. И пехота московская остановилась.

– Передай, – произнес он вестовому, – пусть с орудий по переправе постреляют. Ядрами. Но не шибко. Так, для острастки. И остальным передай – быть готовым к отражению внезапной атаки конницы с фланга.

– Слушаюсь, – кивнул он и, повторив приказ, отправился галопом к пехоте.