— Развалилась, — грустно кивнул Фридрих. — А с моей смертью и юг рассыплется.

— Раньше. Он уже расползается по швам.

— Да. — обреченно кивнул Фридрих.

— Вот. А теперь ответь — зачем мне во все это влезать? Чтобы получить что? Австрийскую державу в окружении врагов? Или быть может пытаться оживить этот труп с громким, но насквозь лживым названием? — усмехнулся Иоанн. — Ведь по сути Священная Римская Империя не является ни Священной, ни Римской, ни Империей.

— Почему она не была Империей? — встрепенулся Фридрих.

— С остальным ты, получается, согласен?

— Нет! Но это меня особенно удивляет.

— А ничего удивительного нет. Империя подразумевает высокую централизацию власти. Когда власть собрана в кулак, и не важно кем — Императором или Сенатом. И провинции подчиняются центру. В державе Оттона же все наоборот. То есть, шиворот на выворот для Империи. По своей сути у него получилось обычное варварское королевство. Только большое.

— И зачем так делать? — спросил курфюрст Саксонии. — Какая людям от Империи польза?

— На первый взгляд это ущемляет права правителей провинций Империи. Но это только на первый взгляд. Потому что такой подход позволяет собирать в руках центра огромные ресурсы и пускать их на крупные, общие дела. Например, строить дороги. Хорошие дорогие, которые есть сосуды, по которым бежит кровь Империи. Как следствие оживает внутренняя торговля. А если при этом вводить законы, облегчающие участь простых людей, то вместе с тем будет идти рост и производства товаров. Как следствие — общий рост экономики. А от того и налоговые сборы с казалось небольших налогов.

— И все?

— Богат не тот, у кого много золота, а тот, кто простой продукт имеет. — улыбнулся Иоанн. — И ради увеличения его производства можно пойти на очень много. Зато на выходе, казалось бы, поступившись своей властью и влиянием аристократы получают куда больше. Много больше.

— Но Рим пал. Хотя в нем было все так, как ты говорил. — заметил Фридрих. — С твоих слов.

— Рим пал по двум причинам. Первая — Сенат. Сенаторы стремились к тому чтобы превратить Римскую Империю в аналог варварского королевства с практически независимыми и никак не связанными провинциями. Своими маленькими доменами. И делали для этого все. Вторая — простой народ. Да, положение рабов в Риме улучшалось. Но с другой стороны ухудшалось положение простых людей. Свободных. И в какой-то момент их положение практически сравнялось. От этого момента до конца Империи уже было совсем недолго. Ибо чем хуже было положение простых людей, тем хуже велось хозяйство. Чем больше набирали силы провинциальные элиты, тем ослабевал центр и тем меньше он имел ресурсов. Он слабел. Дороги ветшали. Города пустели. Армия нищала, превращаясь чем дальше, тем больше в едва вооруженный сброд с небольшим вкраплением крохотных самоцветов крепких, опытных отрядов. Закончилось это все сначала падением Западной Римской Империи, а потом и завоеванием мусульманами почти всей Восточной Римской Империи. Вдумайтесь. Варвары и дикари, которые некогда разбивались как волны о скалы римских легионов, смели всю эту древнюю и могущественную цивилизацию. Походя.

Король замолчал.

Никто это тишину не нарушал. Он оглядел присутствующих и добавил, обращаясь к Фридриху:

— Поэтому не ты, должен назначать меня наследником, а Сенат Империи. Понимая, важный факт. Пока мне нет до вас дела. Живите как живете. Но если я унаследую тебе, то буду устанавливать свои порядки в державе. Если потребуется силой оружия, точно также как в своем королевстве.

Снова помолчали.

Каждый думал о сказанном.

— А если Рейхстаг согласится? — спросил Фридрих.

— Сенат не согласится, — Иоанн продолжал нарочно назвать Рейхстаг на римский манер. — Вряд ли владетельные дома решатся так поступиться своей властью и влиянием. Упразднение внутренних таможен. Единые государственные налоги и сборы. Общая Имперская армия. И так далее. Это не то, что они хотят.

— И все же. — улыбнулся Фридрих. — Вдруг случится чудо? Ты согласишься?

— Если Сенат на этой пойдет, то да, я соглашусь. — улыбнулся Иоанн. Но такие чудеса случаются не каждую тысячу лет. Но если он призовет меня, то потом не обессудьте.

— Зачем ты идешь на Рим? — сменил Фридрих. — Сикст же мертв.

— Но его наследник продолжил дело Сикста.

— Так это просто месть?

— Не месть, но наказание. Восстановление справедливости. Курия слишком долго оставалась безнаказанной и это вскружило ей голову, ввергая в грехопадение. Кроме того, я решить кое-какие старые проблемы.

— Какие проблемы? — напрягся кардинал.

— Сюрприз будет.

Тем временем Даниил Холмский со степным войском и союзной армией Турана перешел кавказский хребет и вторгся в пределы новых владений Ак-Коюнлу, отбитых у османов. Практически не встречая сопротивления.

Какие-то стычки на пикетах да разъездах. Не больше.

Султан Ак-Коюнлу отходил на юг.

Степное же русское войско вошло в Трабзон, Трапезунд, то есть, встречавший его цветами и овациями. Без боя. Ведь оно не грабило никого и несло крест. То есть, было христианским, как и почти все население этих мест. И, как минимум, освобождало людей от налога на веру.

Даниил ехал на своем коне. Смотрел на эти овации. И ему было страшно. Он только здесь и сейчас осознал во что вляпался, вспомнил судьбу дяди короля и Крым. А где-то на горизонте сознания маячил соблазн. Великий соблазн присвоить все это себе, оставшись тут правителем. Тем более, что ему это уже нашептывали на ушко…

1485 год, июль, 22. Окрестности Венеции

Карл Смелый стоял на пригорке и смотрел как там, внизу, на фоне виднеющихся вдали руин Венеции проходили войска. Много войск…

— Польша, Литва и, наверное, вся Священная Римская Империя… — присвистнув заявив Антуан, глядя в зрительную трубу. — Даже знамя Габсбургов есть.

— Фридрих тоже тут? — удивился Людовико Моро.

— А как же? Вон — я его даже вижу. На коне рядом с Иоанном. О чем-то беседуют. К ним как раз наши посыльные и скачут. Вон их, видите, куда их сопровождают?

— Да откуда? — с некоторым раздражением произнес Карл.

— Получается, что твоя супруга была права, — заметил Антуан, передавая зрительную трубу — подарок Иоанна — своему брату.

— В чем же?

— Он пытается возродить старую Империю.

— Звучит… странно… — покачал Карл головой и вновь приложился к трубе, рассматривая войска.

Московское войско бросалось в глаза сразу. Аккуратные группы полков двигались организованно и упорядоченно. Как и их обозы. Особенно на фоне остальных, которые казались едва ли не кочующим табором цыган.

— Красиво? — спросил Антуан, поняв, куда смотрит его брат.

— Не то слово… Нашим еще так учится и учится.

— В близи еще интереснее.

— И не уговаривай. Я не хочу идти на Рим.

— Ты разве не понимаешь, что там будет решаться судьба всей Европы? И если мы не придем, то мы в этом и участвовать не станем. И наши интересы там никто представлять не будет.

— Поход на Рим — это перебор. Я Иоанна понимаю, но… не принимаю это.

— А что тут принимать? Рим пытался его убить. Несколько раз. Рим попустительствовал походам на него. Рим организовал поход на него, после того, как он по его просьбе освободил Константинополь. Ты считаешь, что это нужно понять и простить?

— Это же Рим!

— Вот именно. И такое поведение выходит за рамки.

— Я же сказал — мы не идем!

— Я тебя когда-нибудь обманывал или подводил?

— Нет. Но тут другое!

— Он, — указал Антуан в сторону проходящего войска, — задумал что-то грандиозное. Руины Венеции не дадут соврать.

— А зачем он с ней это делает? — спросил Людовико Сфорца. — Красивый город был…

— Что делает? Присылает к городу пиратов, которые убивают всех, кого встретят на островах и засыпают землю солью? — уточнил с усмешкой Антуан.