– А о какой же еще? Ну, барон, как вам этот женишок?

– Сэр Андрей?

– Ну да, сэр Андрей, забери его хаос.

– Должен признать, что не слишком хорошо с ним знаком, – осторожно подбирая слова, проговорил Эдуард, – но во время нашей встречи на королевском приеме он произвел на меня впечатление вполне благовоспитанного юноши…

– Крестьянин, – с презрительной гримасой отрезал гость. – Может, и не из худших, но все равно крестьянин. И что в нем только нашла Бел… Ее Величество?!

– Ее Величество еще весьма юна… – начал было лейтенант.

– Вот! – поднял вверх указательный перст сэр Вальтер. – Золотые слова, милорд! Весьма юна! И неопытна. Можем ли мы допустить, чтобы она окончательно попала под влияние этого Андрея, еще каких-то два года назад половшего вонючие грядки и ворочавшего лопатой навоз?

Что ж, теперь по крайней мере было понятно, к чему все это время вел хмельной гость. Прям придворная интрига, хаос поглоти, все, как в лучших домах Нового Мира! Будущий принц-консорт против Его Светлости герцога! К чьему лагерю примкнет благородный барон Карский?

Взяв со столика бокал, Эдуард поднес его к губам – иного способа спрятать от собеседника ехидную ухмылку он не придумал. Младшая группа Школы Тиберия делит песочницу! Смешно же! Нет, умом он понимал, что все это всерьез, что подспудно страсти в юном Королевстве, должно быть, кипят нешуточные, но воспринимать их взаправду – возможно, в силу нежного возраста подавляющего большинства участников – не получалось, хоть убейте.

Что ж, он охотно принял здешние правила игры и сам включился в нее с азартом – взять ту же пресловутую подготовку к турниру, – но где-то в глубине души все равно оставалось ощущение, что это именно игра, и не более того. Увлекательная, возможно, даже чем-то опасная, но игра – начиная с потешных титулов (барон Карский, только представьте себе!) и заканчивая потешными битвами.

Но так или иначе вопрос был задан и на него требовалось ответить.

Случись Эдуарду в самом деле делать политический выбор между сэром Вальтером и сэром Андреем, решение отнюдь не было бы для него очевидным. С одной стороны, жених Изабеллы был ему куда симпатичнее герцога, с другой – был смысл и в словах гостя – насчет высоты орбиты вчерашних крестьян. Землероб, понятно, не клеймо, отец Эдуарда, как ему рассказывали, тоже когда-то бороздил пашню – прежде чем стать рыцарем, но не накладывать свой отпечаток на человека среда воспитания тоже не может, это правда. Сэр Андрей мог стать для Изабеллы и Свободного Королевства как крыльями, несущими ввысь, так и привязанным к ногам камнем, мешающим взлететь. Что из этого вероятнее, судить Эдуард был пока не готов.

Да и кроме всего прочего, пламенная речь герцога могла оказаться банальной проверкой лояльности лейтенанта трону. Фальшивым пафос сэра Вальтера не выглядел, но что мешало гостю оказаться искусным притворщиком – разве что три пустые бутылки на полу…

Посему ответить лейтенант предпочел максимально нейтрально – но в рамках правил игры.

– На все воля космоса и Ее Величества, милорд, – с расстановкой проговорил он. – Мы же как принесшие присягу можем лишь способствовать им – делом и советом, – как хочешь, так и понимай.

– Делом, точно! – с энтузиазмом подхватил было гость, но внезапно нахмурился. – Погодите, барон, я что-то не уразумел: так вы со мной или… против меня?

– Конечно, с вами, милорд, – поспешил заверить Эдуард, но тут же добавил: – Точно так же, как вы – с Ее Величеством.

– Вот только не надо этого, барон, – недовольно поморщился герцог. – Туда-сюда, и нашим и вашим… Извольте отвечать прямо!

– Куда уж прямее, милорд, – с невинным видом распахнув глаза, развел руками лейтенант.

С полминуты сэр Вальтер смотрел на него. Можно было бы, наверное, добавить: «смотрел, размышляя», если бы не все те же три опорожненные бутылки.

– Ладно, не берите в голову, – выговорил он наконец – как будто и вправду приняв какое-то обдуманное решение. – Скажите лучше, у вас в доме найдется вино?

– Достойного вас, милорд, боюсь, нет, – покачал головой Эдуард.

– К хаосу достоинство, велите подать, – махнул рукой гость. – Все равно на вкус уже не отличу ругского от местных помоев. И давайте продолжим о чем-нибудь более приятном. О дамах, к примеру, – хохотнул он, откидываясь на спинку кресла.

– Как вам будет угодно, милорд, – ответил лейтенант, звоном колокольчика вызывая снизу горничную.

Разбудил его настойчивый стук в окно.

Накануне Эдуард специально лег пораньше, надеясь хорошенько выспаться перед турниром, однако заснул не сразу – долго ворочался с боку на бок, раз за разом прокручивая в голове тактические перестроения конруа и отдавая мысленные команды. И вот только удалось забыться – как эта, хаос ее поглоти, звонкая дробь по стеклу.

Уже проснувшись, какое-то время Эдуард ждал, лелея надежду, что стук прекратится сам собой – тот и в самом деле ненадолго затих, но через несколько секунд возобновился с новой силой. Решив, что в дом рвется какая-нибудь свихнувшаяся ночная птаха – а кто еще способен барабанить в окно второго этажа? – лейтенант неохотно спустил ноги с кровати, и, на чем свет стоит кляня местную фауну – как крылатую, так заодно и рожденную ползать, – поплелся в полумраке к темному окну. Отдернув занавеску, замахнулся, собираясь пугнуть непрошеного гостя, – да так и замер, не завершив движения: из-за стекла на него смотрел не зверь и не птица – одетый в плащ с капюшоном человек.

Эдуард тряхнул головой: видение не исчезло, напротив, повело рукой снизу вверх, словно приподнимая ладонью что-то невидимое. Стало ясно, что гость просит открыть оконную раму и впустить его внутрь.

Поколебавшись мгновение, лейтенант отодвинул защелку и распахнул окно.

Ловко перевалившись через подоконник на пол спальни, гость выпрямился, откинул капюшон, и оказался… гостьей. Леди Идой.

– Уф-ф… – выдохнула девушка, поправляя пальцами рыжую челку. – Чуть руки не отсохли висеть!

– Миледи… – попятившись к кровати, Эдуард нашарил на стене уже свой плащ и, сорвав с крюка, поспешил в него завернуться. – Как вы взобрались сюда? – выговорил он первое, что пришло ему в голову.

– Кладка стен неровная, – небрежно махнула рукой нечаянная гостья. Плащ распахнулся, и стало заметно, что под ним на ней мужское рыцарское платье. – Вскарабкаться было не так сложно, вот ждать потом – да, нелегко.

– Позвольте поинтересоваться, чем вызван столь оригинальный способ нанести визит? – задал новый вопрос лейтенант, понемногу приходя в себя.

– Другого выхода у меня не было, милорд, – не вдаваясь в объяснения, заявила девушка. – Я присяду? – указала она рукой на скамью у стены.

– Да, конечно, пожалуйста, – кивнул Эдуард. – Подождите, я зажгу свет…

– Нет, нет, не стоит, – поспешила остановить его она. – Не нужно света.

– Как вам будет угодно, – пожал плечами лейтенант, кажется, уже полностью овладев собой. – И тем не менее извольте объясниться, миледи!

– Да, разумеется, милорд, – ответила леди Ида. – Но прежде я хотела бы извиниться перед вами за тот случай – ну, на приеме. Должна признать, что я повела себя тогда несколько… легкомысленно. Да что там говорить, как последняя скудоумка: сбежала под бой часов, словно Синдерелла, даже не попрощавшись… Должно быть, вы подумали обо мне дурно – и были правы.

– Вовсе нет, миледи, – из вежливости покачал головой Эдуард.

– Глупо получилось, – продолжила девушка. – Я вдруг испугалась, что брат увидит меня возле вас, и запаниковала. На северную галерею он у нас не ходок – с ней у него связаны какие-то неприятные воспоминания – и там я ничем не рисковала, но потом, в зале… Одним словом, прошу не судить меня строго, милорд, тем более что, как выясняется, предосторожность моя была не напрасной.

– Не напрасной? – переспросил лейтенант.

– Да, милорд. Прознай тогда брат о нашем разговоре, не ровен час, он стал бы держаться со мной осторожнее, и тогда мне не удалось бы узнать то, что я узнала сегодня.