- Что уж теперь это обсуждать, — неловко улыбнулся нунций.

- Венеция — не единственная язва на теле христианского мира. И я хочу, чтобы вы намекнули остальным работорговцам, что они играют с огнем. Если потребуется я вырежу их всех, поголовно, и уничтожу каждого, кто станет их покрывать, прикрывать или выгораживать. Пока что я даю им шанс исправиться и прекратить свое дурное ремесло. Добровольно. Потом продолжу резать. О том, что я могу сделать, думаю, Венеция лучше всего всем показывает.

- Я понял тебя… — тихо произнес нунций.

- И Святому Престолу было бы недурно поддержать меня в этом начинании. Понимаю, что деньги не пахнут. Но невозможно пытаться спасти христианские души, будучи одной ногой на адских сковородках…

На этом они и закончили.

Джулиано делла Ровере получил ответы на все свои вопросы. И, в принципе, достаточно обнадеживающие. Он знал, что Иоанн самым энергичным образом изготавливает легкие кирасы для своих гвардейцев и стрелков. Но зачем не ведал. Теперь же все прояснилось.

Осталось донести своему дяде эти сведения и найти способ утихомирить разбушевавшегося Карла. Любой ценой. Потому что этот мерзавец очевидно срывал планы Великого Крестового похода, который мог вернуть старые имперские земли под руку христианских правителей…

Впрочем, Иоанну не дали спокойно посидеть и поработать. Потому что ушедшего нунция сменил Патриарх.

- Государь, что я хотел бы поговорить с тобой о Крестовом походе, — осторожно произнес он прямо с порога.

- Да вы сговорились, что ли?! — воскликнул раздраженный король. И они немного поругались. Потому что Мануил использовал те же самые тезисы и доводы, что и нунций.

Наконец, Иоанн психанул и прорычал:

- Ты что, старый дурак, хочешь, чтобы старые земли Империи пошли под руку латинян?!

- Я?

- Да! Ты! Дурак! Ты разве не понимаешь, что Рим пытается моими руками таскать каштаны из огня? Я османов разгромлю, а толпа аристократов с запада эти земли займет. И принесет с собой католичество. Ты разве этого хочешь?

- Нет, но…

- Поверь, я справлюсь. Может быть до Александрии и не дойду, но Константинополь я верну. Нам верну. Православным.

- Обещаешь?

- Обещаю.

После этих слов Патриарх как-то выдохнул и успокоился. Даже на лице его разгладились какие-то старые морщинки. Да и взгляд, которым он стал смотреть на Иоанна, изменился.

И они перешли к обсуждению текущих вопросов.

Прежде всего Пандидактериона, школ, типографии и публичной библиотеки.

К началу 1482 года в столичной провинции уже насчитывалось три сотни школ первого класса, в которых учили чтению, письму и счету. Да еще под сотню школ в иных землях. Учебных заведений второго и третьего класса было пропорционально меньше. А университет так и вообще один.

В принципе — много, хотя в той же Италии ситуация с этим делом выглядела более благополучной. Однако лиха беда начало. По планам Иоанна, к 1500 году на Руси он планировал развернуть свыше десяти тысяч начальных школ. Сразу на три класса каждая. И до тысячи средних-специальных. Учителя потихоньку росли. Учебники и прочие методические пособия писались. В общем — работа шла. И не фиктивно, а очень энергично.

Кроме того, образование это все являлось насквозь светским да прикладным. Семинарии в числе пяти штук также присутствовали, но стояли отдельно. И совершенно тонули на фоне бурного роста именно светского просвещения.

Типография захлебывалась работой. И Мануил, который курировал ее работу, уже добрых полгода осаждал короля требованиями по ее кардинальному расширению.

А вот библиотека была головной болью…

Элеонора, лишившись практически всех своих подельников, присмирела. Неясно, сломалась она или нет, но больше никаких интриг не плела. И вообще постаралась раствориться в делах духовных. Из-за чего вопросами библиотеки занималась очень мало.

А она требовалась.

Кровь из носа как требовалась.

Растиражировать книги в нужном объеме и обеспечить ими всех учащихся Иоанн не мог. Пока во всяком случае. И, прежде всего редкими. Поэтому и хотел создать большую публичную библиотеку, которая бы в какой-то мере могла скомпенсировать эту проблему.

И судя по всему с Элеоноры эту задачу нужно было снимать…

- Так и отдай ее Еве. — заметил Мануил.

- Думаешь?

- Уверен. Она очень ответственно относится ко всему, что ты ей поручаешь.

- А с Элеонорой что делать? Она ведь очень удобный человечек для выявления всякого рода злодеев.

- Она уже мертва.

- В каком смысле?

- В прямом. Ты думаешь, никто не понял твоей задумки? К ней теперь приблизиться боятся и обходят стороной как чумную.

- Думаешь, пора прервать ее мучения?

- Зачем брать грех на душу? Она сама скоро преставиться. Люди с таким настроем долго не живут. Просто не трогай ее. Молится? Вот и пусть молится. Дело доброе. Может удастся вымолить прощение за греховодство свое и злокозни, что державу едва в пучину не ввергли.

- Дети после каждого ее посещения ходят мрачными.

- Ну так и не води их к ней. Если сами не захотят, то и пусть. Благо, что дочь твоя Еву стала матерью называть. Я мню она на ушах и стояла из-за того, что Элеонора на нее влияние дурное имела. А потом — то ли от обиды, то ли от пустоты на душе. Тяжело девочке без матери. Та ведь даже когда королевой была, больше все о политике пеклась да интриги плела, чем о дочери заботилась. Теперь же видишь, как притихла.

- Вижу, — согласился с ним Иоанн.

- Если бы Ева не старалась, следуя твоим словам, то и не вышло бы ничего. Так что, мню, ей и поручить надо сие дело. У нее оно вот так не захиреет.

- Да, наверное, — кивнул король задумчиво.

1482 год, 2 мая, Москва

Иоанн играл с сыном в шахматы…

Игра это старая, можно сказать, древняя. Но правила пришлось изменять, так как они показались королю неудобными. Так как были очень старыми, архаичного толка. Вот он и привел их к привычному для него образцу.

Все настольные игры, в который наш герой играл с детьми, он начинал копировать, тщательно описывать правила в сопроводительной брошюре, и продавать. Под брендом «игры королевского дома». Дабы в состоятельных домах Руси ими тоже развлекались, подражая своему Государю.

И не только в них.

Такого рода вещи были важнейшим компонентом не столько заработка, сколько продвижения бренда «Русь» на международной арене. Поэтому игры эти там, где нужно переводили и продавали всем желающим. Московский двор уже считался на западе Евразии самым интеллектуальным и прогрессивным. И король работал над тем, как это мнение закрепить, углубить и расширить.

И тут был один очень важный момент.

Аристократия XV века, что в Европе, что в Османской Империи и других странах исламского мира была по своей сути все еще военной. Более того — носителями культуры конной войны со всеми вытекающими особенностями. Всаднику ведь много ума не требовалось. А вот лихость и храбрость — да. Поэтому отношение к интеллектуальным забавам в среде этой самой аристократии было довольно скептическое.

Конечно, и среди них встречались любители всякого заумного развлечения. Но не так много, как в среде новой торгово-финансовой аристократии. Той самой, которая в это время бурно развивалась, росла и отвоевывала себе место под солнцем. Той самой, из-за которой на западе Европы уже началась эпидемия дуэлей. Ведь богатые люди, те самые купцы, покупали себе титулы и имения. Через что обесценивали положение старой аристократии. Из-за чего понятие родовой чести уступало место чести личной, и ее, в отличие от первой, уже можно было и задеть, и оскорбить, и запятнать.

А с родовой что взять? Дед сражался в таких-то битвах? Сражался. Честь? Честь. И что? И все.

Ну так вот.

Эта новая торгово-финансовая аристократия приняла эти самые настольные игры просто на ура. И стала использовать в качестве социального маркера. Дабы отделить «замшелых» ребят от прогрессивных.