– Боже… – тихо, едва слышно прошептала Мария Ярославна.

– А ты, бабуль, как последняя сельская дурочка, поверила своему любимчику. Дескать, о братике печется. Устроить его будущее хочет. Ха-ха! Три раза. Он же отца моего ненавидит. Неужели ты этого не знаешь? И не только его. Андрей к власти рвется. Безумно. Одержимо. Матушку мою убил. Меня едва не отравил. И доброжелатели… вокруг одни доброжелатели… Что дальше?

– Ванюша… прости меня, дуру грешную… – всхлипнув, запричитала Мария Ярославна и рухнула на колени перед ним.

– Помоги закончить это дело бескровно. Напиши письмо Андрею. Скажи, что тяжело заболела и хотела бы его видеть. Дескать, обговорить с ним духовную грамоту думаешь. Он жадный. Он все бросит и прибежит.

– Напишу! Все напишу! – вытирая слезы, произнесла она.

На том он бабушку и покинул. Отправился по делам. Андрей Васильевич отбыл с братом своим Юрием Васильевичем с большим войском к Казани. А потому спешно, если и вернется, то с малым сопровождением. То есть проблемой не станет. Потом же… потом будет уже поздно, чтобы что-то переигрывать. Да и увещевания Марии Ярославны и митрополита – сила великая. Не пойдут против них братья Великого князя. Тем более что за дело Андрея карают, а не по пустому навету.

Отец как потерпевшая сторона забирал себе все владения Андрея, укрупняя великокняжеский домен. Братья будут недовольны. Им тоже хочется. Но поделиться с ними – значит усилить. А оно Ивану Васильевичу было совсем не нужно. Для чего Ваня и развел всю эту бодягу с расследованием и подготовкой задержания. Мда. Но Ваню вся эта дальнейшая возня мало волновала. Он был всецело поглощен куда более полезными делами.

Великий князь дал добро на строительство подворий для выделки доспехов и стеариновых свечей. Так что княжич закусил удила. Само собой, каждое такое подворье строилось как небольшая крепость. Только уже не четырехугольная, а пятиугольная с вынесенными вперед массивными башнями октагонного сечения[34]. Да, деревянные. Но такая геометрия укрепления радикально повышала его стойкость в обороне. Разве что супостат бомбарды подвезет или стрелами огненными засыплет, желая сжечь.

И Ваня не скромничал, не желая размещать производства в слишком уж тесном пространстве. То есть ставил крепости эти не такие уж и малые. Правда, спешил. Поэтому опирался на местные артели, не «уча их жизни». Все равно это временные поделки. Пусть строят как знают. Сам же возился с оборудованием и людьми, загрузив заказами кузнецов как московских, так и окрестных. Да и каменщиков, и колокольных мастеров. Ему ведь глина белая потребовалась, что использовалась для отливки колокольных форм…

Размахивался княжич от души, но получалось со скрипом. Ибо денег в казне оказалось очень негусто. Война ведь. Так что приходилось выкручиваться… искать варианты… договариваться… влезать в долги. Да-да. Ваня умудрился взять кредит у одного новгородского купца, оформив сделку на бумаге. Рискованно, но выхода не было. Или до зимы успеет все отстроить, или полгода простоя получит, а то и более. И во что оно выльется – кто знает? Вот княжич и вертелся. На фоне же всех этих продуктивных и весьма полезных для Отечества и личного кармана забот проблемы с родственниками немало раздражали. Просто бесили. Но Ваня сдержался. Удержался от жгущего желания поступить импульсивно, в лучших традициях этой старины. И отца остановил. Ведь эмоции – плохой советчик в таких делах…

К исходу летней кампании третьего года войны войско Великого князя подошло к Казани и осадило ее. Под деятельным руководством Дмитровского Юрия Васильевича Малого.

Тому делу славному предшествовал набег на посад казанский отряда охочих под предводительством Ивана Руно. Внезапно выступили из Нижнего Новгорода малыми силами и уже через три дня достигли города, разом навалившись. Неожиданное нападение оказалось очень удачным. Они смогли освободить немало русских пленников, взять добычу и сжечь весь посад казанский, а потом пусть и с боем, но отойти, сохранив и добычу, и вызволенный полон.

В июне-июле же отряд под руководством Даниила Васильевича князя Ярославского вышел от

Вятки. Его действия вынуждали казанских татар разделять силы, отвлекаясь на действия в их тылу довольно крупного отряда русских. Сам князь погиб, но отряд его в двух битвах победителем оказался. С чем и отошел на Нижний Новгород, оставив после себя разгром и разорение по тылам и коммуникациям прикамским.

И вот наступил финал. Объединенное войско Великого князя подошло к столице своих недругов. А те, истощенные тяжелой борьбой, не имели достаточных сил для серьезного сопротивления.

Казань была в те годы небольшой как по площади, так и по населению, ибо базы экономической для должного роста не имелось[35]. Бедный регион, живущий только набегами на соседей и взятием пошлин с купцов волжских. Ну и работорговлей, куда уж без этого? Оттого и не столько грабить ходили на Русь, сколько за полоном, который в дальнейшем и продавали всем желающим. А вот с сельским хозяйством у них была беда. И как следствие с кормовой базой, оная являла собой жалкое зрелище. Из-за чего и Казань крупным городом была лишь по местным меркам[36].

Крепкая деревянная крепость была сложена из дуба и представляла собой значительную проблему. Во всяком случае, для легких сил. Артиллерия-то ее довольно легко могла взломать. Да вот беда – ни полевой, ни осадной пороховой артиллерии в регионе попросту пока не было. Поэтому хан Ибрагим чувствовал себя за такими стенами очень сухо и комфортно…

В оригинальном варианте истории русское войско также подошло к Казани первого сентября 1469 года и после вялой осады закончило дело миром. Но в этом варианте истории все сложилось иначе. Сначала армию нагнал гонец, убедивший Андрея Васильевича Большого отбыть в Москву, оставив все на Юрия Васильевича. По какой причине – не ясно, но он был явно возбужден и рад. Препятствовать тому Юрий не стал. Хочет уехать? Скатертью дорога, ибо войск он брал только на охранение. Да и самолично командовать – много приятнее, чем вечно ругаться с братом, мало что понимающим в военном деле, но вечно встревающим куда не следует.

Не прошло и недели, как прибыл новый гонец. За компанию с большим стругом, груженным пороховыми бочками. И гонец тот грамоту привез от Великого князя. Да не на обоих братьев, а только на Юрия. Не требовалось большого ума, дабы понять – отзыв Андрея в Москву братом был задуман, хоть и писан был «вызов» не им. Юрия это смутило, но не сильнее слов, записанных в грамоте той.

О чем говорили, когда готовили поход? О мире. Великий князь ратовал за скорейшее завершение этой войны, никому не нужной. Да не с глазу на глаз, а при больших советах. Так что можно быть уверенным – и в Вильно, и в Казани, и в Сарае о том разговоре точно знают. И не только там. А вот грамота полностью противоречила оговоренным ранее вещам:

«…что есть мир без победы? Передышка. Ибо год-два спустя супостат снова подступит к нашим землям с войной. Посему тебе, брат мой, поручаю дело важное – разбить татар казанских. Добыть победу. Они, верно, знают уже разговоры, что мы вели по весне, готовясь к делам ратным. Оттого и не стремятся поднять супротив нас союзников своих, ибо и сами утомились от войны…

…мир же разрешаю заключать, только если выплатит хан Ибрагим выкуп вдвое к тому, что отца нашего вынудили платить. Выдаст всех пленных русичей, поклявшись прилюдно на Коране именем Всевышнего более наших людей в рабский полон не брать и с торга не продавать. За себя и весь род свой. А коли кто озоровать начнет – тому поклянется голову сечь и имущество провинившегося забирать в казну свою. Если же хан не пойдет на условия мои, то тебе, брат мой, надлежит взыскивать долг мечом или огнем. Ежели удастся – бери город приступом да в разгон его пускай. До бревнышка, до последней крайности. Так, чтобы от него ни кола ни двора не осталось. Токмо ремесленный люд сохрани да к Москве веди. А ежели увидишь, что не будет успеха воинского в приступе, то пускай стрелы с подожженной паклей и выжигай дотла гнездо то змеиное. Дабы урок был всем, кто пожелает и далее с разбойным делом на Русь ходить…