– Благодарю, и вам всего доброго, – ответил Эдуард, пряча бумаги в поясную суму.

В отличном расположении духа вернувшись в мансион, он велел принести в комнату ужин. Получив его через полчаса, запер изнутри дверь на стальной засов и, достав из дорожного мешка пузырек со спиртом, принялся пропитывать его содержимым фальшивую растительность на лице. Дождавшись, пока клей растворится, аккуратно, стараясь не растянуть сетчатую основу, оторвал постиж от кожи, с наслаждением почесался. Затем тщательно протер спиртом накладную бороду изнутри, удаляя остатки клея. Поставил полупустой пузырек на стол – по утверждению Мастера Моса, содержимого должно было хватить минимум на неделю, впредь, пожалуй, стоит быть экономнее – и воздал, наконец, должное ужину, успевшему, правда, поостыть.

Выставив грязную посуду за дверь – прежде чем отодвинуть засов, Эдуард спрятал лицо под капюшоном дорожного плаща, но все равно долго и напряженно прислушивался к звукам в коридоре, – он снова заперся, разделся, повалился на кровать в полной уверенности, что не сможет сегодня уснуть, – и, как часто и бывает в подобных случаях, через считаные минуты уже пребывал в царстве духа сновидений Фантазуса.

Пробило полдень, когда Эдуард вошел в здание почтовой станции. У кассы толпилось с полдюжины всадников – то ли ждали своей очереди, то ли просто не нашли лучшего места где встать, однако на его «Прошу простить, милостивые государи, мне ко времени» они охотно расступились, пропуская угрюмого бородача к окошку. Очередной клиент как раз получил из него свои бумаги, и, прождав лишь какие-то секунды, Эдуард занял его место.

– Добрый день, любезнейший, – поздоровался он с клерком, новым, не вчерашним – улыбчивым круглолицым толстячком. – Мне назначено к двенадцати.

– День добрый, сударь, – кивнул в ответ кассир. – Будьте любезны, ваши документы. Напомните, куда летите?

– В Протекторат Туллия, – ответил Эдуард, протягивая в окошко бумаги.

– В Протекторат Туллия, – повторил за ним клерк, выуживая из пачки вчерашнюю расписку. – В Протекторат Тул… В какой вы сказали Протекторат? – спросил вдруг он, перестав улыбаться.

– В Протекторат Туллия, – как мог четко произнес лже-Подмастерье. – Там же написано!

– Да, написано, – кивнул клерк. – Протекторат Туллия… Сожалею, сударь, ваш конкурс биржей отменен.

– Как отменен? – опешил Эдуард.

– Отменен, – развел руками кассир. – Решением комитета управляющих биржи.

– Но почему?

– Сейчас посмотрю, минуту, – повернулся клерк к экранчику справа от себя. – Что тут они пишут… А, вот! В связи с закрытием для полетов конечного пункта. Протектората Туллия то бишь. С минувшей полуночи Протекторат Туллия закрыт для полетов, сударь, – проговорил он, вновь обращая взор на растерянного клиента за окошком. – Соответственно, пока действует запрет, конкурс проводить нельзя. Сожалею, сударь…

– А сколько он будет действовать? – оторопело спросил Эдуард.

– Тут написано: до особого распоряжения, – прочел со своего экрана кассир. – Трудно сказать, сударь: всяко бывает. Иногда – день, иногда – навсегда. А тут ведь еще это Драконье Пламя! – заметил он, слегка понизив голос. – Так что остается только ждать… Кстати, сударь, насчет внесенного вами залога. Если конечный пункт не будет открыт для полетов в течение трех суток, вы вправе перезачесть залог в счет иного конкурса, любого по вашему усмотрению. Если этого не сделать, деньги удержат в пользу биржи.

– Какого еще иного конкурса?! – в отчаянии воскликнул лже-Подмастерье, резко наклоняясь к окошку – так, словно хотел нырнуть в него головой. – Мне нужен Протекторат Туллия!

– Сожалею, сударь, – клерк был невозмутим, как сам космос.

– Сожалеет он… – краем глаза беглый Хранитель уловил нехорошее движение со стороны дежурившего в помещении стражника и резко сбавил тон. – Так что, ничего нельзя сделать? – спросил он, выдохнув.

– Если иные направления вас не устраивают – только ждать. Протектораты редко закрываются надолго. Но еще раз напоминаю вам, сударь: залог остается за вами не долее трех суток, если только вы не перезачтете его.

– Хаос с ним, с залогом! – вырвалось у Эдуарда. – Хорошо, я понял, я подумаю… – добавил он чуть спокойнее и, не прощаясь, шагнул от кассы.

– Документы, сударь! – раздалось ему вслед из окошка. – Ваши документы, вы забыли!

Выругавшись – на этот раз про себя, – он вернулся, почти выхватил из рук издевательски улыбающегося клерка бумаги и, на ходу запихивая их в поясную суму, поспешил прочь.

Ничуть не остыв по пути, Эдуард шальным метеором ворвался в мансион Юлия, направился прямиком к барной стойке, потребовал у стоявшего за ней управляющего эля и, только получив увенчанную горой густой бежевой пены кружку, вспомнил о своей фальшивой бороде. Эль, конечно, не чистый спирт, но все равно неизвестно, как может отреагировать на знакомство с ним капризный клей! Отступать, однако, было некуда, да и не хотелось, откровенно говоря. Окинув бешеным взглядом полупустой обеденный зал, Эдуард выбрал стол у стены, сесть за который можно было спиной к прочим посетителям, и решительно двинулся к нему. Плюхнувшись на скамью, кое-как прикрыл ладонью левой руки накладную бороду – теперь увидеть этот странный жест никто в зале бы не смог, – а правой поднял кружку ко рту и сделал осторожный глоток.

За первым последовал второй, уже более уверенный, за вторым третий, ну а после четвертого Эдуард наконец почувствовал в себе силы рассуждать здраво.

Итак, все его великолепные планы летят в хаос. Флора закрыта. Почему закрыта – второй вопрос, теперь несущественный. А вот что сейчас делать ему – решать следует немедля. Ясно одно: на Таганне оставаться нельзя. Даже если Мастер Мос безукоризненно сдержит свое обещание, в запасе у Подмастерья Замира не осталось и трех дней. После с тем же успехом можно будет прямо представляться всем встречным-поперечным Великим герцогом Ан, Хранителем Гнезда.

Итак, надо уносить ноги, но куда? И как? Из системы в систему, меняя каждый раз караванщиков? Так их еще и не везде легко нанять. Да и отследить такой путь Владыкам не составит большого труда. Разве что каждый раз после рейса убивать всадника-возницу… Да и это не поможет: по дорожке из трупов и найдут.

Не то чтобы Эдуард всерьез рассматривал столь радикальный способ заметания следов – ничего путного в голову просто не шло.

Эль же, напротив, шел хорошо. Опустошив кружку, Эдуард обернулся к стойке (предварительно проверив, как держится фальшивая борода – та, хвала космосу, сидела мертво) и требовательно махнул рукой управляющему. Тот понимающе кивнул и потянулся за чистой посудой.

Вновь отвернувшись лицом к стене, Эдуард упер сжатые кулаки в подбородок (кожа под фальшивой бородой вновь начала чесаться – странно, с утра зуд его не беспокоил) и попытался вновь сосредоточиться на построении планов. Может быть, в самом деле рвануть в Королевство? Там, конечно, леди Александра, но ведь там же и Саша! Если у нее есть хоть толика власти – она не позволит коварной графине выдать его Владыкам! Весь вопрос лишь в том, есть ли у нее эта толика. Или она такая же королева, как он – Великий герцог. Зная ее нынешнего Регента, всего можно ожидать…

Что-то сбивало его с мысли, мешало сконцентрироваться, и, подняв голову, Эдуард понял, что именно: компания за столом у него за спиной – судя по лазоревым плащам, всадники, он обратил на них внимание, еще когда шел с кружкой от барной стойки, – видать, изрядно поднабравшись, спорила в голос:

– Да брось ты чушь пороть – ей больно! – насмешливо заявил один.

– Вовсе не чушь! – завелся его собеседник. – С какой стати мне врать – я же в итоге все равно выиграл тот конкурс!

– Вот и я не пойму, с какой стати! – заметил кто-то третий.

– Ни с какой: так все и было!

– Пусть все сначала расскажет, – потребовал четвертый всадник, – я не слышал.

– Да и нечего там слышать!