– Государь, ты предлагал нам возможность сдаться…

– Так, когда это было? Сколько времени с тех пор утекло?

– Мы надумали, Государь. Мы согласны.

– И что заставило вас передумать?

– Михаил Борисович говорил, что Новгород уже согласился на предложение Казимира. Что Новгород принял от него Магдебургское право. И что он его союзник… Но выходит, что Михаил Борисович…

– Вас обманул?

– Да… так выходит…

– А значит и в остальном ему веры нет?

– Значит, что нет…

Переговоры более не затягивались.

Понятное дело, что жители Твери были напуганы и пошли на подобные условия не от искреннего расположения. Но Иоанн не ломался и попытался схватить свою удачу за хвост. А что это, если не слепая удача – возможность занять такой город без единого выстрела? Понятно, что, если подойдет тот же Михаил Борисович с сильным войском, эти «крепыши духа» легко перейдут на его сторону. Но тот еще должен подойти. Да и такой расклад в сложившейся ситуации намного лучше сражения.

Так что, король Руси вошел со своим войском в ворота города. И направился к кремлю, где на площади у Спасо-Преображенского собора собрался принимать присягу у жителей.

Вира, правда, при этом выросла с тридцати тысяч рублей новгородским счетов до сорока пяти. За несговорчивость. Что, впрочем, не сильно смутило бояр. Ибо выглядело вполне разумно и платить они ее собирались за счет Великокняжеского имущества. Ведь так как противников из города в этот раз не выселяли, а что-то делить обязательно требовалось, то пришлось отдавать жителям Твери имущество их собственного уже бывшего князя.

Все прошло как по маслу.

Почти.

Если бы не один инцидент. Когда Иоанн вошел на площадь у Спасо-Преображенского собора с его деревянной колокольни внезапно по нему открыли обстрел из арбалетов. Словно группа стрелков ждала в засаде.

Вот он едет весь из себя красивый. И раз…

Первый болт ударил нашего героя в шлем, оставив на нем небольшую вмятину. Все-таки цельный кусок кованной стали не так просто пробить. Если это конечно не обстрел жестяной поделки в ролике на ютубе.

Второй болт ударил в чешую. Но из-за того, что первая «подача» прилетела чуть раньше и начала разворачивать тело, болт рикошетировал и даже особо не ударил, просто скользнув по груди.

Третий болт попал в шею коня, на котором ехал Иоанн.

Четвертый пробил правую руку ехавшего рядом с королем Руси князя Оболенского. Тот заметил стрельбу и попытался отдавать приказы, вот и махнул неосторожно рукой, попав под обстрел.

Пятый же болт просто пролетел мимо.

На этом первый залп закончился. А второй дать не удалось, потому что люксембургские арбалетчики или московские аркебузиры уже окружили эту колокольню, готовясь к перестрелке. Вот засевшие там стрелки и не высовывались. А ольденбургская наемная пехота с феноменальной скоростью выбила двери колокольни, двинувшись на приступ. Да так ловко и сноровисто, что было понятно без всяких пояснений – это ей не в первой.

Которая потасовка.

Экспресс допрос пленных.

Их казнь, через повешение прямо на колокольне.

И быстрая зачистка города от немногочисленных сторонников епископа. Причем участвовали в этом не только люди Иоанна, но и городовой полк самой Твери. Этот кадр не смог склонить общее собрание бояр к обороне и верности Михаилу Борисовичу. Вот и решил не мытьем, так катаньем не дать город Москве. Ведь гибель или даже тяжелое ранение короля могло привести к чудовищной резне. Как говориться, поступил по схеме «так не доставайся же ты никому!»

Но обошлось.

Хотя могло произойти непоправимое. Впрочем, у Иоанна голова от того первого, смачно ударившего его по шлему болта, еще долго гудела. И в целом было очень не по себе. В шаге ведь от смерти прошел. В самом маленьком шаге. Ибо выживание при таком залпе со столь небольшой дистанции было маловероятным делом. Тупо повезло.

А вот епископу – нет. Потому что его и всех его людей да сторонников тупо вырезали, имущество же отдали горожанам. Включая церкви. Пускай сами ищут для них священников…

1473 год – 25 июня, среднее течение Камы

Даниил Холмский смотрел на приближающееся войска Ибак-хана со смешанными чувствами. Он со своими тремя сотнями был главной ударной силой хана Ахмада. Его козырь, который он пока держал в рукаве… Однако никогда в своей прежней жизни Даниил не мог бы даже и подумать, что станет вот так – командовать союзным контингентом в разборках между татарами.

И очень он был этим недоволен.

Но что поделать? Остроту момента там под Переяславлем-Рязанским осознал он не хуже своего короля. Если бы тот заартачился, то хан Ахмад не стал бы дружбу дружить и не позволил бы взять город приступом. Другой вопрос, что оплатой этой дружбы был он… не на всегда, разумеется, а на кампанию. Что раздражало его и нервировало. Ему совсем не хотелось сражаться с татарами за татар ради татарских интересов. Но он, стиснув зубы, держался, сосредоточившись на своем отряде. В конце концов лошади были чужие и нуждались в определенном обучении. Чем его люди и занимались, стараясь восстановить свои навыки строевого конного боя…

Битва завертелась как-то стихийно.

Сначала относительно небольшой отряд Ибак-хана обозначил атаку. Выпустил несколько десяток стрел и отвернул от отряда хана Ахмада. Тот проследовал за ним до основных сил Сибирского ханства и, в свою очередь, повторил этот маневр.

Нехитрое выманивание.

Каждая из сторон рассчитывала на слабые нервы противника. Дескать, психанут, увлекутся. Тут тот их и примут. Не все ведь в атаку побегут…

Еще немного покрутились.

Обозначили ложное отступление всеми силами.

Имитировали дважды общую атаку.

Но воз оставался там же, где и был к началу столкновения. За исключением трех десятков убитых и раненых. Совокупно. С обоих сторон. Хотя поучаствовать в этом цирке успели уже, наверное, все воины хана Ахмада, за исключением его небольшой личной гвардии и отряда Холмского.

– Что думаешь? – Спросил хан Даниила, видя его недовольное лицо.

– Ибак растянул свое войско, – после некоторой паузы ответил Даниил. – Вон – видишь какие крылья вывел. Все норовит удачным броском отряд охватить.

– Так, – чинно кивнул Ахмад.

– Предлагаю основными силами ударить в центр. А я со своими ребятами обрушусь на их правый фланг. Они ведь развернуться, норовя сдавить с боков вас. А то и начнут движение. Потому не смогут должного сопротивления оказать. Там их сколько? Сотен семь, не больше?

– Опрокинешь их? – Недоверчиво спросил Ахмад.

– Опрокину.

– А что делать с левым флангом?

– Ты можешь со своей гвардией обозначить на него атаку. Так, чтобы тебя заметили и развернулись. Отвлечь их. Чтобы во фланг основному войску не ударили.

Ахмад прищурился, рассматривая Даниила. Но промолчал. Он думал. И офицеры, что возле него стояли, тоже все слышали и думали.

Решительная лобовая атака выглядело довольно рискованным занятием. Тем более, что татарская конница не была способна наносить таранный копейный удар. А это значит, что пробить и опрокинуть противника они не смогут. Во всяком случае сразу. Завяжется собачья свалка с непредсказуемым исходом. У Ибака по центру было войск если и меньше, чем Ахмад мог выставить в эту решительную атаку, то не сильно. Совокупно же он превосходил числом. Но все одно осторожничал. В любом случае, по всему выходило, что исход боя решит отряд Холмского. И от того, справится он или нет зависело все.

Риск. Огромный риск.

Сделав этот шаг можно было проиграть и с позором бежать в свои родные степи, отдав Сибирскому хану не только большую часть земли бывшего Казанского ханства, но и Синюю орду. А вот победа… это было очень интересно…

Поэтому, подумав, хан решился.

И началось…

Практически все войско Ахмада пришло в движение и бесформенной конной толпой – лавой – ринулось вперед, медленно набирая темп. Даниил со своими людьми устремился за ними, стараясь не отсвечивать. Как и сам хан, что повел лично свою гвардию.