Словно в ответ на мои немые вопросы, гладкая шкура Тени задрожала и по ней скользнула черная дымка, которая тут же рассеялась на кончике хвоста. Собака недовольно фыркнула и покачнулась, а в уголках глаз наемника появились морщинки, точно от усмешки. Он провел пальцем по клинку меча, стирая с него кровь собаки, и одарил меня тяжелым взором, в котором отчетливо читался посыл, что я обречена, ведь совсем скоро он до меня доберется и выполнит то, ради чего сюда пришел.

Тень тоже оглянулась, и в ее глазах зажегся белый магический свет. Он появился буквально на миг и быстро исчез, когда собака перевела взор с меня на тропу, ведущую вглубь аллеи. С тихим рычанием Тень тряхнула головой, будто с чем-то согласилась, и принялась ходить поперек тропы, лишая убийцу малейшего шанса проскользнуть мимо.

Уверена, она о чем-то «поговорила» с принцем. Но что бы они там ни решили, времени разбираться с этим у меня не было. Главное, я уловила суть, что нам нужно бежать и как можно быстрее. Потому что если из-за яда Тень ослабла и не может превратиться, то я буду только мешаться и вновь подставлю ее под удар, а заодно и дочь кухарки.

— Лисава, бежим! — схватила я девочку за руку и потянула прочь, когда Тень рванула с места и тут же отпрянула, стоило убийце замахнуться мечом. А потом снова бросилась и отпрыгнула.

Похоже, она сама не спешила вступать в серьезный бой и всего лишь отвлекала убийцу, чтобы я и Лисава успели скрыться. И не абы где, а именно в той стороне, куда она недавно смотрела — по тропе аллеи и дальше в глубине леса на заднем дворе поместья.

Ох, помоги мне Богиня… Надеюсь, я не ошибаюсь, и принц, на самом деле, хочет, чтобы мы следовали по этому пути!

— Не оглядывайся! — одернула Лисаву, когда она собралась посмотреть назад, откуда доносились звуки битвы зверя и человека.

Но сама я не удержалась: посмотрела назад и тут же отвернулась. Потому что убийца полоснул острым клинком бок Тени и собака громко взвизгнула.

— Не бойся, — поймала испуганный взгляд Лисавы. — Все будет хорошо. Тень… сильная. Очень сильная.

И крепче стиснула ладонь девочки, а она ответила мне тем же и произнесла дрожащим голосом:

— Потому что она волшебная?

— Да, — согласилась я и зажмурилась, чтобы сдержать подступающие слезы. — Потому что она волшебная.

Вскоре тропа аллеи разделилась на две: самая широкая уходила направо, а тонкая и поросшая травой — налево. Я остановилась на развилке, давая Лисаве и себе немного отдышаться, а заодно подумать, куда двигаться дальше. Потому что если я права и принц хотел, чтобы мы побежали именно сюда, то ошибка недопустима. Я должна угадать правильный путь.

Но какой? Какой, солнце все испепели, из них правильный? Я понятия не имела!

— Леди Цесса, — вдруг потянула меня за руку Лисава. — У вас браслет светится.

— Браслет? — переспросила я и опустила взор на левое запястье.

Синие камушки, действительно, сверкали слабым голубым светом, и от них исходило тепло, которое из-за волнения и страха я сразу не заметила. Но теперь я видела… И знала ответ. Знала, куда нам следовало идти — за редкими синими искрами, что указывали на левую тропу.

— Идем, Лисава! — воскликнула я и вновь потянула за собой девочку.

Но вдруг осознала, что за нашими спинами, там, где брала начало дубовая аллея, повисла гнетущая тишина. Я больше не слышала рычания Тени, и взволнованно оглянулась. Однако вдалеке никого не увидела. Убийца и Тень куда-то исчезли.

— Скорее, Лисава, — поторопила я девочку, предчувствуя недоброе, а она споткнулась о бугорок травы и повисла на моей руке.

Правильно говорят: «нет худа без добра». Лишь благодаря этой случайности, которая заставила меня оглянуться, я заметила движение среди деревьев, а страх мигом разогнал кровь по венам, придав мне небывалую прыть. Я схватила девочку и чудом успела спрятаться за широким стволом ясеня прежде, чем дротик воткнулся в него со звонким стуком. После чего вновь потянула девочку за собой, увлекая вглубь леса:

— Бежим!

Я понимала, бежать по неровной земле сложнее, чем по вытоптанной тропе, и мы быстро выдохнемся. К тому же Лисава уже начинала уставать и спотыкаться. А я постоянно путалась в длинной и тяжелой юбке. Но так мы хотя бы не были на виду, и деревья мешали убийце в нас прицелиться и выстрелить. А еще… О чудо! Позади опять послышался рык. Это значило, что Тень жива! И у нас осталась надежда.

У нас остался шанс спастись.

«Жизнь — это качели…»

Дыхание царапало горло. Руки и ноги ломило от усталости, а сердце билось настолько сильно, что своим стуком заглушало почти все звуки. Я почему-то вспомнила давнее папенькино напутствие, которое он говорил, когда к нам в дом приходила беда:

«Жизнь — это качели. Они то подкинут, то подбросят, и чтобы не удариться о землю, ты должна отрастить крылья».

Я долго не понимала значения сказанного, особенно, почему папенька повторял похожие по смыслу слова: «то подкинут», «то подбросят». Но повзрослев, осознала: у качелей есть два конца, как у палки. Подбрасывают в одну сторону, и ты видишь небо, подкидывает в другую — землю. И не знаешь, что из этого страшнее: опасность за спиной или перед твоими глазами. Потому что не можешь предсказать, в какой момент качели оборвутся и уронят тебя на землю.

Вот и сейчас за моей спиной сражались убийца и Тень, а впереди тянулась простая дорога, но даже в ней, как оказалось, таилась опасность.

Я и Лисава виляли между деревьев, продирались сквозь кустарники и не заметили подвернувшийся под ноги склон. Ахнуть не успели, как кубарем покатились вниз, но, к счастью, овраг оказался не слишком глубоким и крутым. Я даже подумала: «Вот нам повезло! Отделались легким испугом», — но только потянула за руку Лисаву, чтобы помочь ей подняться, как девочка болезненно воскликнула и упала на землю:

— Ай-яй-яй! — схватилась она за ногу, и в ее глазах заблестели слезы.

— Лисава! Что случилось? — опустилась я перед ней на колени, а дочка кухарки еле выдавила:

— Б-больно.

— Сильно?

В ответ она уныло кивнула, а я оглянулась на верхушку склона, с которого мы упали. Оттуда все еще доносились звуки битвы: рык Тени, хруст веток да редкие удары клинка о дерево.

— Так, — я вновь посмотрела на Лисаву и помогла ей сесть. — Забирайся.

Повернулась к ней спиной, потому что прекрасно понимала, на руках семилетнего ребенка я далеко не унесу. А нам бежать надо. И быстрее. Пока убийца нас не нашел.

— Держись крепко, — строго ей наказала, и девочка послушно обняла меня за шею, отчасти чуть не придушив.

Я осторожно подхватила ее под колени и шатко выпрямилась, задев юбкой больную ногу девочки, отчего та прерывисто выдохнула, но как бы мне жалко ее ни было, Лисаве придется потерпеть. И, похоже, она сама прекрасно это понимала, потому старалась вести себя тихо. Или попросту пребывала в шоке.

Выдохнув, я собралась с силами и начала взбираться на противоположный склон оврага. Как вдруг запуталась в юбках и завалилась набок, чудом не придавив больную ногу Лисавы, и уже раздельно мы сползли вниз по рыхлой песчаной земле с листвой. Девочка, болезненно ахнув, сжалась в комок и захныкала, а я мигом к ней бросилась и приподняла за плечи.

— Лисава, ты как? — смахнула с ее лица налипшие рыжие пряди и коснулась мокрой от слез щеки, а Лисава дрожащими губами прошептала:

— Н-нога. Болит. Сильно…

— Дай-ка посмотрю.

Она кивнула. Позволила мне приподнять край юбки и открыть опухшую багрового цвета щиколотку. Я еле удержалась, чтобы не охнуть. Похоже, это не простой ушиб, а перелом. Неудивительно, почему ей так больно.

— Все будет хорошо, — улыбнулась я, надеясь успокоить ребенка, и случайно коснулась ее пылающей жаром щиколотки, когда опускала край подола. Лисава вздрогнула, но смолчала. Лишь крепко стиснула кулаки да поджала губы, стойко выдержав боль. — Доберемся до замка, и мистер Арон обязательно тебе поможет.