— Я все равно против.

— Поэтому возвращайся.

— Это лишено смысла. В опорном пункте и так знают, куда мы отправились. В случае, если нас заманят в ловушку и уничтожат, то об этом довольно скоро будет знать вся округа. Это ведь великая победа. И на корабли передадут. Король и так все узнает и пришлет войска.

— Хорошо. — кивнул адепт и повернулся к делегации, которая внимательно слушала их разговор. — Ведите. Показывайте где противник, которого нужно уничтожить.

После небольшой паузы, вызванной выслушиванием переводчика, молодой принц, возглавлявший эту небольшую делегацию, как-то странно улыбнулся. И развернувшись, пошел вперед, увлекая пришельцев за собой.

Экспедиционный полк построился и двинулся следом.

Пехота с парой «единорогов» и двумя дюжиной всадников. Они особенно в городе были не нужны. Но местных пугали, поэтому их все одно оставили. Легкие же орудия, тащили на ремнях бойцы, вместо упряжек. Последним в городской застройке было бы не развернуться. Что только подкрепило руководство войска в необходимости использовать конный состав для кавалерии.

Выступили.

Красиво.

Как на марше.

Это была не атака. Поэтому волынка завывала походный марш, напоминавший безумно Scotland the Brave, который Иоанн в свое время хотел повторить. Ну… «на глазок». То есть, плюс-минус похоже по мотиву и звучанию... Получалось этакое вступление войско в город. Не так чтобы торжественное, но вполне нейтральное.

Все крыши домов и улицы, прилегающие к той, по которой шел отряд, были забиты людьми. Не вооруженными, к счастью. Но с огромным интересом, любопытством и страхом смотревших и на всадников, и на этих людей в начищенных, сверкающих словно бы серебром доспехах.

Так и прошли до самой пирамиды, где их ждали.

К удивлению адепта Механики — ожидающие на них не напали. А ввели в курс дела. Указав на довольно многочисленные тела убитых воинов у подножия пирамиды.

Дальше было делом техники.

Полк остановился.

Развернулся.

И как-то без лишних рефлексий или волнений расстрелял защитников, засевших на вершине пирамиды. Она ведь хоть и высотой в шестьдесят метров, но это было вполне достигаемой дистанцией для прицельного выстрела из обновленных аркебуз по скученной, групповой цели.

Залп. Залп. Залп.

А вниз, к подножию после каждого скатывали все новые и новые трупы.

Наконец прозвучал приказ.

Часть стрелков отступило из боевого порядка. Сдало свои «стрелялки» в обозную повозку. Взяло взамен бердыши. И двинулось вверх по ступеням. Вместе со стрелками. Которые время от времени останавливались и делали залп по подставившемуся противнику.

Всадники же кружились вокруг пирамиды. Не давая никому сбежать. Отряд маленький, но пугающий. Из-за лошадей. Местные жители смотрели на этих здоровенных животных с определенным ужасом… мистическим ужасом…

Вот так под ружейные залпы, на глазах практически всего города, не потеряв ни одного человека, пришельцы уничтожили самых непримиримых. Тех, кто отразил перед этим достаточно легко три штурма пирамиды. Продемонстрировав тем самым свою силу… и силу своего Бога в глазах наблюдателей…

Потом начались формальности бюрократического характера. Требовалось выбрать нового тлатоани, каковым внезапно оказался тот самый молодой принц — Моктесума, что пришел за помощью. Потому как Тисок, его брат и многие из принцев погибли. Кто-то на ступеньках, кто-то в храмах, ставших последними линиями обороны для них. А, наверное, самый грандиозный город Нового Света перешел в подданство Руси.

Да, это был очень шаткий союз.

Да, условия выглядели достаточно странно.

Но его удалось заключить, создав две мощные точки влияния в регионе — в землях майя, и ацтеков. Что позволяло в некоторой перспективе с их помощью установить контроль за всей округой. Создавая хозяйственную базу для дальнейшей экспансии. Хотя работы по «перевариванию» этих вассалов предстояло много. Впрочем, это было и не важно. Главное — закрепились. Крепко закрепились. А дальше? Просто много тяжелой рутинной работы, ну и, крайне выгодной торговли, которая окупала все эти усилия…

1485 год, октябрь, 27-28. Мульвиев мост, предместье Рима

Продвижение объединенной армии, собравшейся вокруг Иоанна, замедлилось невероятно. Численность ее приблизилась к логистическим пределам тех лет вплотную и создавала чрезвычайные трудности в снабжение. Про управление и речи не шло — оно превратилось в натуральный цирк с конями. Из-за чего войска едва тащились вперед.

В принципе, если бы они грабили местных жителей, дело пошло бы лучше. Но Иоанн старался держать лицо. И приходилось совершать натуральные чудеса по добыче еды, фуража и воды, не оставляя после себя выжженную пустыню и разъяренных толп.

Получалось далеко не идеально, мягко говоря. Но получалось. Что позволяло выступать на контрасте с обычным прохождением армии тех лет. Доходило даже до того, что жители малых городов и сельских населенных пунктов свечки ставили королю Руси за здравие. А жители крупных городов наблюдали молча и вежливо, стараясь не нарываться. В том числе и потому что Рим прикладывал все усилия к тому, чтобы эта армия «случайно» напала на кого-то с «большими стенами» по пути. И отвлеклась от Рима. Так что провокации шли часто и густо.

Но вот, наконец, весь этот кошмар закончился.

Армия, несмотря на упорно противодействие, достигла предместий Рима и уперлась в последнее крупное препятствие, отделяющее ее от древнего города. В реку Тибр, через которую был переброшен старый каменный мост, именуемый Мульвиевым. Знаковое место, связанное с большим военно-политических потрясений Рима. Начиная с того, что именно здесь, на правом берегу, обычно армии ожидали триумфа. И заканчивая тем, что именно в битве у этого моста Константин Великий впервые нанес на щиты своего войска хризмы — один из древнейших христианских символов. С чем и победил, дав дорогу христианству как объединяющей общеимперской религии…

— Интересно, — тихо произнес Антуан, рассматривая диспозицию. — Высокие бортики моста довольно неплохо укрывают швисов Папы от обстрела из огнестрельного оружия. Бить ядрами Иоанн не будет. Это может обрушить достаточно ветхий мост. А картечь и пули урон причинять будут минимальный. Пустой перевод пороха.

— Он выведет на мост стрелков, и они в упор расстреляют швисов, — возразил Карл Смелый. — А то и свои полковые пушки выкатит.

— А видишь вон те каменные завалы? Прямо рядом с мостом.

— Да. И что?

— Их ведь не так давно соорудили. На вид — обломки. Но слишком уж упорядоченные. И если подумать — за ними можно укрыться от обстрела, если он начнется. Отойдя туда. И встретит там стрелков. Так сказать, принять в дружеские объятья.

— У него есть большие пушки.

— Он ими несколько дней будет крушить эти каменные укрытия. Они же толстенные. Или даже несколько недель. Ты думаешь, у него столько времени есть? Да и потом, чем он стены Рима будет вскрывать?

— Допустим. Тогда атакует в лоб. У него есть пики в обозе и много подготовленной пехоты.

— А потери? Ты представь себе бой двух баталий пикинеров да еще в такой узости. Там резня будет жуткая. Тем более, что доспехи швисов получше, чем у пехоты короля Руси.

— Но он же победит.

— Возможно. Я не знаю. Серьезно. Швисы в таких столкновениях традиционно сильны. Я даже и не помню, когда они в них проигрывали.

— В битвах с войсками Иоанна.

— Побитые перед этим артиллерией и стрелками до полного ничтожества. — фыркнул смешливо Антуан. — Иоанн умеет их правильно встречать или как он говорит «готовить». Но тут — не тот случай. Их огнем огнестрельного оружия не размягчить. И я не уверен, что русская пехота сможет их продавить. Но даже если у нее получится, то это будет Пиррова победа. А ты понимаешь, чем это грозит? Особенно на фоне тех, легких и блистательных успехов, что он показывал раньше.