– Странный король, – проговорила Саша, когда он закончил свой рассказ. – Драконы же были его врагами…

– Но, как ты верно заметила, «драконьи буквы» несколько удобнее, – улыбнулся Франц. – К тому же, на самом деле Артур Второй отнюдь не был наивным идеалистом-драконопоклонником, каким его рисуют легенды, и его реформа преследовала не только и не столько цели выразить восхищение недавними врагами – в самом деле не слишком уместное.

– И какие же? – спросила девочка. – Цели.

– В ходе реформы книги, написанные старым письмом, обычно изымались, взамен же выдавались новые. Скоро в Королевстве почти не осталось книг, написанных до 424 года.

– Ну и что? – не поняла Саша. – Если новые были точно такими же…

– А вот были ли они точно такими же? – вопросом на вопрос ответил хозяин.

– А они не были? – нахмурилась девочка, силясь понять, к чему клонит собеседник.

– Отчасти – были, а отчасти – нет. События, связанные с Узурпацией Ли, реконкистой Драконов и первым прорывом Чужих, были описаны так, как того пожелал Артур Второй.

– Зачем же ему нужно было писать неправду? – спросила Саша.

– Мало ли причин может найтись у короля? – неопределенно ответил Франц.

– И что, в этой книге, – девочка указала на лежащий на столе раскрытый том, – написано, как все было на самом деле?

– Нет, – покачал головой хозяин. – В этой – нет.

– Зачем же тогда ее переписывать?

– Видишь ли, – медленно проговорил Франц, – это необычная книга. В ней не про то, что было, а про то, что будет. Что будет с человеком, если он будет жить праведно, то есть правильно, и что – если посвятит себя служению хаосу. Поэтому и нужно, чтобы как можно больше людей смогли ее прочесть и исправиться – пока не поздно.

– А в ней точно все верно написано? – усомнилась девочка, но тут же одернула себя, – хотя – да, она же старыми буквами написана, значит, все верно…

– Дело не в буквах, – неожиданно возразил хозяин. – Дело – в истине, о которой книга несет весть забывшим о ней людям.

– Истине… – повторила Саша, пробуя слово на вкус. Ей вдруг ужасно захотелось попросить Франца прочесть ей что-нибудь из таинственной книги, но озвучить такую просьбу она не решилась. – А правдивые книги про то, что было, значит, не сохранились? – спросила она вместо этого.

– Но почему же? – усмехнулся хозяин. – Сохранились.

– Их вы тоже переписываете?

– Нет, – покачал головой Франц.

– А почему?

– Видно, время еще не пришло.

– А когда придет?

– Я не знаю, – пожал плечами ее собеседник.

– Но они тоже здесь, у вас? – спросила она, оглядываясь по сторонам. Однако иных книг, кроме двух лежащих на столе открытых томов, в комнате не было. – А! – догадалась девочка, вспомнив про вторую лестницу. – Они там, внизу, да?

– Да, – кивнул Франц. – Но не много и не самые важные.

– А самые важные где?

– А вот этого тебе пока знать не нужно, – заявил хозяин строго.

Саша сникла.

– А хочешь, я научу тебя читать? – видно, решив подсластить пилюлю, спросил Франц. – И писать?

– Да! – просияв, девочка аж подпрыгнула на месте. – Конечно, хочу! Только бейте не очень сильно, – добавила она, вспомнив жестокие уроки Марты. – Я и так буду стараться изо всех сил, правда-правда!

– С какой стати мне тебя бить? – растерялся Франц. – Я же тебя читать учить собираюсь, а не драться… – и Саша подумала, что он, наверное, не очень опытный учитель, раз не понимает таких простых вещей.

– Когда мы начнем? – спросила она, тут же прогнав неуважительные мысли вон.

– Да хоть прямо сейчас, если ты готова.

– Готова! – закричала девочка, с огромным трудом подавляя желание броситься новоявленному учителю на шею. – Еще как готова!

Эдуард

Переход из тьмы к свету был подобен рассвету на лишенном атмосферы астероиде: вот еще мгновение назад здесь было безраздельное царство ночи, и внезапно – яркий, полный красок день.

Первое, что увидел Эдуард, открыв глаза, был каштановый локон склонившейся над ним Саши. От неожиданности девочка отпрянула, но мимолетный испуг тут же сменился на ее лице радостной улыбкой. Наверное, с минуту они молча смотрели друг на друга. Эдуард сбирался с силами, чтобы заставить обленившийся язык снова произносить слова, Саша же словно боялась спугнуть долгожданную удачу.

– Где мы? – пробормотал, наконец, рыцарь. Голос звучал, словно чужой, но вышло вполне разборчиво.

– У Франца! – радостно сообщила девочка.

– У какого еще Франца? – не понял Эдуард. Казалось, Саша немного удивилась этому вопросу.

– Ну, у Франца, – повторила она немного растерянно. – У него дома. Он нашел меня… то есть, нас… в лесу, – принялась объяснять она. – Застрелил двух кроликов, которые меня съесть хотели! Дерево почти перегрызли! И лечил тебя тоже он. У тебя же была карская лихорадка! А он лекарство сварил! А еще он старые книги переписывает! А меня читать учит!

Абсурд какой-то. Кролики-людоеды, дерево, лихорадка, книги старые…

– А где… Где он живет, этот Франц? – решил зайти с другой стороны молодой рыцарь.

– Здесь живет, где же еще? – снова поразилась его непонятливости девочка.

Эдуард думал закатить в досаде глаза, но тем самым словно приоткрыл форточку, через которую, пользуясь случаем, в мозг немедленно заползли рваные клочья липкого тумана, и вынужден был сомкнуть в миг потяжелевшие веки.

– Только не уходи! – прорвался в его сознание сквозь сгущающуюся мглу испуганный крик Саша.

– Я… посплю… пожалуй… – выговорил он с вялой улыбкой – и в самом деле уснул.

– Без крайней нужды с постели лучше пока не вставайте, сэр Эдуард, – проговорил тщедушный светловолосый юноша-асат в перетянутом на поясе широким кожаным ремнем длинном, до пят, расширяющемся книзу черном одеянии с узкими рукавами и стоячим воротничком с белой вставкой. Левую половину его лица почти ровно пополам делил старый, криво зашитый шрам. – Ваша болезнь нами еще не побеждена полностью.

– Вы Франц? – спросил рыцарь, несмотря на предупреждение, все же приподнимаясь на локтях. Голова пока не кружилась, но он знал, что это ненадолго. Левое плечо слегка подергивалось, но какое-то время должно было выдержать и оно.

– К вашим услугам, – церемонно поклонился юноша.

– Сколько я… Сколько я проболел? – задал вопрос Эдуард.

– Восемь дней. Кризис наступил раньше и оказался куда более выраженным, чем это обычно бывает. Вероятно, причиной тому лекарства, которые я был вынужден изготавливать самостоятельно.

– В аптечке… В аптечке была сыворотка… Публикан Антоний предупреждал нас с сэром Гуго, что на планете можно подхватить какую-то местную гадость, и выдал ампулы… По две штуки каждому… С красной маркировкой.

– Вот как? – удивился Франц. – Странно. Я ничего подобного в карете не нашел.

– Не в карете… В «седле»… Под передней панелью…

– А-а, – хлопнул себя по лбу юноша. – В «седле»-то я и не догадался посмотреть. Рыцари редко возят с собой аптечку.

– Для всадника-караванщика она обязательна, – сказал Эдуард. – Без нее не получишь лицензию.

– Я не знал, – виновато развел руками Франц.

– Надо полагать, сударь, я обязан вам жизнью… Примите мою самую искреннюю благодарность – больше мне сейчас, к сожалению, нечего вам предложить, – возможно, с некоторым запозданием, но при этом со всей торжественностью, на которую хватило его подорванных сил, выговорил рыцарь. При этом ни разу не сбился! – Но заверяю вас, при первой же возможности я уплачу этот долг.

– Что вы, сэр Эдуард, даже не стоит упоминания, – отмахнулся юноша. – Помочь вам было моей обязанностью – как человека и как…

– Лекаря? – закончил за собеседника рыцарь, заметив, что тот неожиданно запнулся.

– И лекаря тоже, – кивнул Франц. – Полагаю, у вас ко мне множество вопросов? – спросил он затем.

– Это уж точно, – кивнул Эдуард.

– Мне тоже есть, о чем расспросить вас, – заметил юноша. – Но сейчас вы, без сомнения, еще слишком слабы для серьезного разговора. Поэтому вот вам мой совет, сэр, совет лекаря, если хотите: отдыхайте. Завтра к этому же часу я вернусь, и мы все подробно обсудим. Договорились?