– А разве я что-то такое предположила? – простодушно удивилась графиня.

– Мне показалось… Но неважно, – одернула себя Александра, злясь, что позволила себе расслабиться и угодить в исподволь расставленную мачехой – из одной лишь любви к искусству, похоже – немудреную ловушку. – Лучше ответьте: что, угроза со стороны Чужих действительно столь велика, или это была всего лишь сказочка для доверчивых баронов Ан?

– Более чем велика, – лицо графини вновь сделалось серьезным. – И то, что Королевство сейчас как никогда нуждается во внутреннем единстве – истинная правда. Будь иначе, наши отряды уже штурмовали бы Кар и Бор, на Аннау сидел королевский наместник, а труп леди Елены, чьей бы дочерью она там в действительности ни была, дрейфовал где-нибудь в вакууме. Спасибо Чужим – приходится договариваться.

– Что ж, благослови, космос, Чужих, – хмыкнула Александра.

– Тогда нам, скорее, придется уповать на благоволение хаоса. Но против Чужих я готова объединиться с кем угодно. Хоть с Драконами, – она пристально посмотрела на падчерицу, но та сделала вид, что не поняла более чем прозрачного намека. – Итак, ты говорила о некой просьбе, – не стала развивать тему леди Анна. – В чем она состоит?

– В сущей мелочи, – небрежно проговорила Александра. – В знак доброй воли и подведения черты под прошлым я прошу вас подарить мне свой кортик, миледи.

Ни тени удивления не отразилось на лице графини, и это, пожалуй, было лучшим подтверждением того, что неожиданная просьба падчерицы немало ее озадачила.

– Зачем тебе «драконий коготь»? – правильно поняла она ее суть.

– В знак вашей доброй воли и подведения черты под прошлым, – повторила Александра.

– Доброй воли… – пробормотала леди Анна. – Так, глядишь, и «седлами» мне предложишь обменяться?

– О, это было бы весьма неосторожно с моей стороны – сесть в «седло», побывавшее в ваших руках, миледи! – заметила Александра.

– А в чьих, по-твоему, оно было все эти годы? – усмехнулась мачеха, и по спине у Александры пробежал неприятный холодок. – И в чьих оно вот прямо сейчас? Ладно, не бойся, – покровительственно заявила графиня. – Нет там никаких закладок и не будет, хотя теперь, когда ты сама столь любезно подала мне эту идею… – она сделала вид, будто задумалась. – Не бойся, я сказала! – повторила леди Анна со смехом, любуясь результатом, – похоже, Александра все же не справилась с лицом. – Что же касается кортика… Только не говори, что без этого вся сделка не состоится, не разочаровывай меня окончательно.

– Сделка состоится в любом случае, – проговорила Александра, – и вы это отлично знаете, миледи. Но без этого она не получит должной полноты… А значит, может оказаться ущербной.

– Ущербной, говоришь?.. – прищурилась леди Анна. – Что ж, будь по-твоему, забирай, – проведя рукой под столом, графиня, словно заправский факир, извлекла оттуда кортик в черных ножнах с серебряным прибором, украшенным орнаментом из ветвей лавра и дуба, с вензелем короля Луи Первого на эфесе. – Все равно толку от этого «драконьего когтя» – как от просроченного «седла», заботы одни, – она положила оружие на стол, рукоятью к падчерице, и та не без усилия подавила порыв схватить его немедленно. – Чего только не сделаешь ради мира и согласия в Королевстве! Ну и, раз уж у нас здесь сегодня день раздачи щедрых подарков, прими еще один. Обмен пленными – дело будущего, но что тянуть? – взяв с края стола колокольчик, графиня позвонила в него, и в дверях кабинета тут же появился сержант замковой стражи. – Приведите к нам юного Эдуарда, – распорядилась она, глядя вовсе не на стражника – на падчерицу.

Та взгляд не отвела, равнодушно пожав плечами.

Несмотря на заверения графини, что подвоха ждать не стоит – а может быть, как раз благодаря этим заверениям, – одним из первых дел, которыми она занялась по возвращении в Кар, была смена «седла». С просьбой подыскать рыцаря, согласного на обмен, Александра обратилась к сэру Николаю, но барон заявил, что почтет за честь участвовать в обряде лично – даже не поинтересовавшись причинами, побудившими ее пойти на этот шаг. На том и порешили: «седло» барона Карского торжественно перешло к Александре, ее – к хозяину замка.

Но еще прежде, чем пойти к сэру Николаю, она забрала у Елены оба «драконьих когтя», заодно поинтересовавшись у девушки, не вернулись ли Виктор и сэр Гийом – выяснилось, что пока нет, – и уединилась в своих покоях. Клинок кортика, полученного от мачехи, признал братьев сразу же, стоило соединить стержни, и собираемая Александрой звезда обрела свой третий луч. Правда, изображение, высветившееся в воздухе над ней, если и сделалось четче, то незначительно – по-прежнему даже нельзя было разобрать, является оно звездной картой или чем-то иным.

Разобрав звезду и вернув кортикам рукояти, Александра отправилась на встречу с бароном Карским.

Пробуждение было резким, как прыжок в бурную реку: вот только что буквально пребывал на берегу, в гармонии с миром – и внезапно шок, холод, уши заложены, дыхание перехватило, ноги свело судорогой, течение куда-то неудержимо тащит, норовя перевернуть и ударить о камень… Эдуард открыл глаза: над ним был высокий белый потолок, со всех четырех сторон подсвечивающийся откуда-то снизу. Юноша слегка повернул голову влево: стена – такая же белая. Взгляд вправо: тоже стена, но шагах в трех, и в ней – плотно прикрытая дверь. Он приподнялся на локтях и обнаружил себя лежащим под плотным одеялом на широкой кровати. Без одежды выше пояса и, как говорили его ощущения, ниже – тоже.

Что удивительно: голова не болела, жажды также не было, а вот есть немного хотелось.

Краем глаза заметив открывающуюся дверь, Эдуард упал обратно на подушку, рывком натянув одеяло до подбородка, и зажмурился. Послышались тихие шаги: кто-то неспешно вошел в комнату и остановился возле его кровати.

– Доброе утро, Эдуард, – послышался голос. Женский.

Юноша несмело приоткрыл веки: над ним стояла высокая, очень красивая матрона в длинном сером платье, вероятно, не старше Ливии, хотя тут он уверен быть не мог, так как никогда не умел определять на глаз возраст женщины.

– Доброе утро… – неуверенно пробормотал он.

– Можешь обращаться ко мне «миледи», – сказала женщина.

Снова то же самое! О Духи, когда это закончится?

– Где я? – задал он вопрос.

– Среди друзей, – улыбнулась женщина. – По крайней мере, я рассчитываю, что мы станем друзьями, и довольно скоро.

– Как вы можете на это рассчитывать, если совершенно меня не знаете? – не придумал ничего лучше, как только спросить он, и, помедлив, все же добавил: – Миледи.

– Ну почему же не знаю? – еще шире улыбнулась женщина, но от улыбки этой почему-то повеяло холодом. – Знаю, и довольно неплохо. Твое имя – Эдуард Минор Спурий, и оно никогда тебе не нравилось, особенно вторая и третья его части, хотя по мне – так имя как имя, не хуже прочих. Тебе шестнадцать лет, почти семнадцать – что по шкале Республики Константина, что по королевскому стандарту. Родителей своих ты не помнишь. Воспитывался в Школе Тиберия, посещал грамматическую школу, потом поступил в риторскую школу – вслед за Еленой, хотя всю свою сознательную жизнь мечтал об учебе в кавалерийской академии. Сколько себя помнишь, влюблен в Елену…

Это было уже слишком.

– Хватит! – взмолился Эдуард, и женщина послушно умолкла. – Откуда… Откуда вы все это знаете? – спросил он.

– Ты сам все рассказал, – ответила она.

– Сам? – изумился он. – Я не помню…

– А ты и не должен ничего помнить, – заявила женщина. – Главное, что бумага помнит, – она извлекла откуда-то из-за спины пачку исписанных листов.

– Не помню… – растерянно повторил юноша. – Не помню… Где я нахожусь? – решил он выяснить все с самого начала.

– В замке Тэрако.

– Малом Тэрако? – проявил он осведомленность, вспомнив, как это название вскользь упомянула Ливия.