— Ты, — указала на Уфа, а потом на стул возле зеркала. — Сядь. А ты, — уже обратилась к Марьке. — Вернись в кресло.

Недовольно насупившись, Марька перестала замахиваться на Уфа, а тот расправил плечи и отступил. Но прежде чем опустился на стул, телохранитель бросил на нее настороженный взгляд. Марька же спокойно вернулась в кресло, но села на самый его краешек, слегка повернувшись к Уфу, будто в любой момент собиралась вскочить и хорошенько его пристукнуть.

— Канделябр поставь на стол, — отдала я приказ.

И с недовольным видом да громким стуком Марька выполнила поручение, после чего я немного расслабилась.

— Похоже, здесь случилось недоразумение, — я огляделась, приметив следы борьбы: слегка сдвинутый стол, загнутый уголок коврика, несколько упавших бутылочек с маслами возле зеркала. — За которое мне…

И запнулась, не увидев главного.

— Марька, — с прищуром на нее посмотрела. — Ты же должна была принести обед.

— Так рано еще!

— А как ты тогда здесь оказалась? — удивилась я.

— Мистер Арвел приказал подготовить комнату рядом с вашей, — кивнула она кровать, где лежала стопка чистого постельного белья. — И слышу! Песни кто-то поет в ваших покоях. Так еще мужским голосом! Захожу, а там он — извращенец!

— Да не извращенец я, а телохранитель! — с отчаянием повторил Уф.

— Да какой же ты телохранитель? — опять сорвалась с цепи Марька. — Где меч, где доспех, где все? Вот, как ни глянь — извращенец! — пожала она плечами.

— Миледи, — возмутился Уф. — Я ничего не трогал и даже слова ей не говорил, а эта мелкая…

Это уж точно мелкая. Рядом с ним Марька смотрелась хрупкой девчонкой.

— Вошла с каменным лицом, спокойно положила белье на кровать, и как зарядит мне кулаком в глаз!

— Давай-давай! Наябедничай госпоже! — напряглась Марька, точно хотела встать и броситься на Уфа. — Мы еще посмотрим, кого она послушает тебя — оборванца, — смерила взглядом его потрепанную и надорванную на вороте рубаху, — или меня. Тоже мне телохранитель, с женщиной не смог справиться. Тьфу!

— Я женщин не обижаю! Вы слишком хрупкие…

Под конец его голос показался мне неуверенным. Рука Уфа метнулась к синяку под глазом, а Марька же надменно фыркнула. Я же устало потерла пальцами веки, чуть на них надавив, отчего перед глазами замелькали красные пятна:

— Марька, — немного хрипло произнесла. — Уф, действительно, мой телохранитель.

— Миледи! — начала она возмущенно и осеклась.

Служанка нахмурила брови, переваривая сказанное мной, а потом ее лицо вытянулось:

— Уф? — неуверенно она переспросила. — Уф, тот самый…

— Да, тот самый, — кивнула я, замечая, как бледность на лице Марьки сменяется румянцем. — Сегодня он вернулся из лазарета, и я попросила Арвела подготовить ему покои недалеко от моих. А чтобы он не стоял в коридоре, позволила подождать у себя в комнате, заодно приказала последить, чтобы сюда никто не проник.

— Я же говорил, — скорчил гримасу Уф и язвительно добавил: — Что не извращенец.

Марька метнула на него, скорее, обиженный, нежели злой взгляд. Но потом опустила виновато потупилась и пробурчала:

— Простите, госпожа. Я… Я не знала. И… — она шмыгнула носом. — Канделябром его…

При упоминании канделябра, Уф погладил предплечье, а Марька тяжело вздохнула. Пусть она не успела с Уфом познакомиться, но точно о нем слышала. Не найдется ни одной прислуги, кто бы не судачил о его подвиге, как он спас от убийцы свою новоиспеченную госпожу. Поэтому мне стало совестно, что позволила случиться всему этому недоразумению.

— Ты не виновата Марька, — поспешила ее успокоить. — Это мой проступок. Нужно было сначала тебя предупредить, а я… увлеклась другими делами.

Я смущенно откашлялась, когда ко мне метнулись удивленные взгляды служанки и телохранителя. Да, не каждый день увидишь извиняющуюся перед слугами будущую принцессу. То еще диковинное зрелище. Нужно исправляться, поэтому я грозно нахмурилась и принялась отчитывать:

— Но ты виновата в другом. В следующий раз, если увидишь кого-то постороннего в моих покоях, мигом предупреди об этом охрану, меня, мистера Арвела или принца. Сама ничего не делай. Поняла?

— Да, госпожа, — понуро произнесла она.

— Тебе повезло, что здесь был Уф, а не кто-то другой. А ты, — повернулась к телохранителю, который заметно приосанился, когда его имя было очищено от страшного клейма «извращенец». Но стоило нам встретиться взглядами, как он тут же стушевался. — Ты позволил женщине избить тебя? Уму непостижимо, Уф! А вдруг она могла оказаться заодно с убийцей? Почему ты ничего не сделал, когда в мои покои вошел незнакомый человек?

— Да как же незнакомый… — всплеснул руками Уф. — Вашу служанку я запомнил. Мы еще с Дором дежурили возле ваших покоев, когда ей вдруг поплохело. Помните? Вы попросили меня помочь отнести ее в личную комнату, — он недовольно насупился. — А на само деле обманули и поменялись местами, из-за чего принц пригрозил отрубить нам головы.

Марька тихо охнула и вжалась в кресло, а я плотно сомкнула губы, припоминая случай, о котором рассказывал Уф. Надо же, как совпало. В тот раз именно он нес на руках Марьку, когда я затеяла побег от стражи. А она без шлема его ни разу не видела, вот и не признала.

— В любом случае, Уф, ты мой телохранитель, и не должен доверять никому, пока я тебе этого не позволю. Понял?

— Понял, — кивнул он.

— Так вот, Марьке доверять можно, но без внимания твой проступок я тоже оставить не могу, поэтому придумала для вас двоих наказание, — коварно улыбнулась. — Ты поможешь Марьке подготовить свои покои, а Марька…

Я погладила подбородок и окинула взором намокшие бинты, что торчали из-под распущенного воротника Уфа.

— Да, госпожа? — еле слышно произнесла служанка.

— Поможешь Уфу перевязать его раны. Лекарь сейчас очень занят, а моему телохранителю, которому спокойно не сидится в лазарете, будет сложно позаботиться о себе самостоятельно. Заодно и познакомитесь. Поближе, — дернула я бровью.

А они переглянулись, и кто из них сейчас смутился сильнее — это, конечно, вопрос.

— Все понятно?

— Да, госпожа.

— Так точно, миледи.

Хором ответили они и резко друг от друга отвернулись. Богиня… Да эти двое хуже детей!

— Что ж… Тогда вперед за работу. А я пока побуду одна.

— Слушаюсь, — поднялась с кресла Марька и поклонилась.

Уф тоже встал, и когда они оба подошли к выходу, учтиво открыл дверь, предложив Марьке выйти первой. Она прижала к себе стопку с чистым бельем и пробурчала смущенное «спасибо», а я вдруг вспомнила:

— Марька!

— Да, госпожа? — она резко обернулась, отчего ткнулась в грудь телохранителя и ойкнула.

Уф, на удивление, лишь губы поджал да напрягся, но виду не подал, будто ему больно. Отступил на шаг и перестал загораживать собой служанку, а я неуверенно произнесла:

— Принеси мне…

Опустила взгляд на ладонь, в которой сжимала замерзший цветок подснежника.

— Маленькую вазу с водой.

Ворон, Собака, Медведь, Пегас, Скорпион, Ящерица, Баран и Лев — осталось восемь созвездий. Восемь камней. А девятый — Змея — погас тем же днем, когда я разгадала загадку Ворона. И теперь мне осталось восемь дней до конца нашего с принцем уговора.

Казалось бы, найди себе книгу и спокойно ее почитывай. Жди, когда останется только один камень, и забери легенду. Но день за днем я возвращалась в библиотеку, чтобы открыть следующую историю, спрятанную принцем. И когда выбирала очередное созвездие, вытягивала темный переплет, мое сердце каждый раз сжималось и замирало, точно от страха. То ли от волнения, что это окажется легенда, и вот сейчас все закончится, а я не узнаю, какие еще цветы или истории оставил для меня Рензел. То ли, наоборот, от того, что я найду очередную сказку с посланием, а не легенду. Но потом сердце ускоряло бой, стоило увидеть между страницами спрятанное послание.