Я печально улыбнулась и с благодарностью поклонилась:

— У вас прекрасная интуиция, тен Хо, и невероятно доброе сердце. В отличие от вашего наставника, — мои губы растянулись в лукавой улыбке, а Хо весело рассмеялся. — И если я когда-нибудь, что-нибудь смогу для вас…

— Не стоит, юная леди, — отмахнулся ювелир. — Как я уже говорил — наша встреча не случайная. На все воля богов, а у них с нами свои счеты.

Он отворил дверцу фонаря, и маленький рой светлячков устремился на волю.

— Какая красота, — вздохнул ювелир, наблюдая, как желто-зеленые огоньки разгоняют тьму ночного сумрака.

Словно маленькие звездочки, они вспыхивали то на траве, то на цветках, то на темном стебле дерева, завораживая взгляд. И когда совсем скрылись, я еще раз поклонилась, поблагодарила Хо и со всех ног бросилась в замок.

— Мистер Арвел! Мистер Арвел! — зашумела в холе, надеясь, что он где-то рядом и меня услышит.

Однако из-за лестницы появилась только служанка с горстью лучин и остолбенела, когда, запыхавшаяся, растрепанная и взволнованная я устремилась к ней. И только собралась поинтересоваться, где найти дворецкого, как услышала его голос у себя за спиной:

— Вы меня ищете, миледи?

Я оглянулась и увидела дворецкого в главных дверях холла, откуда только что сама пришла. Надо же! Как повезло! Искать не пришлось. И, кажется, впервые в жизни я так обрадовалась его надменному лицу, что даже сам Арвел удивленно изогнул бровь и пригладил чуть растрепавшиеся волосы.

— Да, мистер Арвел! — я бросилась к нему и услышала торопливые шаги служанки. Почему-то она заспешила покинуть холл… — Ищу.

Остановилась, выдохнула, приосанилась и с широкой улыбкой произнесла:

— Мистер Арвел, мне срочно нужна карта созвездий!

Ни один мускул не дрогнул на лице дворецкого, будто он каждый день выслушивает столь странные просьбы. Хотя… Если вспомнить, кому Арвел служит, то не удивительно, почему его голос звучал все так же ровно и спокойно, когда он произнес привычное: «Слушаюсь», — точно джин из бутылки. Мне даже захотелось добавить: «И повинуюсь». Но боюсь, Арвел бы не одобрил моей шутки.

Любезно пояснив, что доставит для меня карту до обеда завтрашнего дня, Арвел вежливо поклонился и поинтересовался:

— На этом все, миледи? Я могу идти?

— Все, — отступила, освобождая дворецкому дорогу. — Можете быть свободны.

— Благодарю вас, миледи, — выпрямился он и с гордо поднятой головой удалился туда, откуда недавно выходила служанка.

А я радостно хихикнула, только каблуками не прищелкнула от счастья, и стрелой взлетела по лестнице. Напевая веселую мелодию, устремилась в северную часть замка, где меня ждали уютные покои, мягкая и чуть прохладная от вечернего сквозняка постель, а еще остывший ужин на столе.

Я не думала, что так долго задержусь в лазарете и встречусь с Хо, поэтому еще днем попросила Марьку занести и оставить поднос с ужином. А Марька, надо сказать, не забыла. И теперь все получилось так, как получилось.

Быстро перекусив холодным, но все еще вкусным ужином, я самостоятельно переоделась в ночное платье и с улыбкой рухнула в кровать. Настроение было прекрасным! А сердце подсказывало — я на верном пути. Теперь ничто не помешает мне обрести желаемую свободу и перестать быть разменной монетой в чьих-то судьбах.

Я перевернулась набок и посмотрела на окно, где от сквозняка колыхалась и приподнималась светлая штора. Сейчас мне так хотелось, чтобы скорее наступило завтра! Однако при мысли о завтра хорошее настроение мигом улетучивалось, когда вспомнила о Френсисе. Для него завтра — погибель. Он лишится головы утром. Скорее всего еще до того, как я проснусь.

Стиснув пальцами светлую простыню, я сжалась в комок, желая снова вернуть беззаботность, окрылившую меня после разговора с Хо. Но… Грудь продолжало сдавливать чувство вины за то, что я оказалась бессильной.

Так я и уснула с этим грузом печали. Правда, далеко не сразу. Лишь когда устала от самоедства. Но только я провалилась в спокойную тьму, как в дверь постучали.

«Послышалось, — проскользнула вялая мысль. — А если нет, то не буду обращать внимание. Постучат и уйдут».

Но стук повторился, да такой громкий и настойчивый, что волей-неволей, а вскочишь с постели. Распахнув веки я посмотрела в окно, где царила непроглядная тьма. Значит, еще поздно. Скорее всего, глубокая ночь. Кого и какого… принесло в столь поздний час?!

Недовольно проворчав, когда в дверь опять постучали и на этот раз медленно, с расстановкой, точно хотели сказать: «Не откроешь — выломаю», — я схватила со спинки стула шелковый халат, накинула его поверх ночной рубашки и выглянула в коридор.

Посмотрела. Хмыкнула. Подумала, что померещилось. Прикрыла дверь. Протерла глаза, подумала и еще раз выглянула. Но нет — ничего не поменялось. В тусклом свете одинокой лучины все так же стоял Рензел.

Принц на пороге — день, а в моем случае ночь, насмарку. Я смотрела на него сонным взглядом и понимала: если сейчас не закрою дверь, мое настроение будет окончательно испорченным.

— Мне нужна ваша помощь, леди Цессара.

Точно какую-то гадость затеял, раз наведался так поздно и о помощи еще попросил. «Нет уж, — подумала я и закрыла дверь. — Сделаю вид, будто спросонья вовсе никого не заметила и ничего не поняла. Изображу из себя, в конце концов, дурочку, а утром извинюсь. Или промолчу». Но принц — держи меня Богиня! — оказался очень настойчивым.

Три удара. Ровно три удара, пока я стояла, прижавшись спиной к двери. Да такие медленные! И укоризненные! Что я опять выглянула в коридор, желая возмутиться и отправить принца… спать. Но Рензел вдруг сделал шаг мне навстречу, а я от страха мигом проглотила все свое возмущение и попыталась вновь захлопнуть дверь. Но не тут-то было! Она уперлась в ногу Рензела, а он зашипел, точно ядовитый змей, ощутив всю силу моего страха на собственной лодыжке, и так резко оттолкнул от себя дверь, что я чудом успела отскочить! И, вот, он уже в моих покоях стоит черной тенью.

— Да как вы!.. — выдохнула я и закрылась руками, когда Рензел потянулся ко мне в полумраке.

Приготовилась к худшему, но лишь ощутила, как на мои плечи лег тяжелый дорожный плащ.

— Там будет холодно, куда мы пойдем, — сухо бросил принц, отступая в коридор, а я плотнее завернулась в плащ и грозно прошептала:

— Я не соглашалась вам помогать!

— А я и не спрашивал вашего согласия, — дернул бровью Рензел. — Всего лишь известил, что мне нужна ваша помощь.

Он забрал лучину возле двери в мои покои и оглядел коридор, а я не удержалась и показала принцу язык, пока он не видит. Вот же какой! Не спрашивал, а известил. Разве так просят о помощи? Сейчас бы впору обидеться да запереться у себя в комнате, но что-то мне подсказывало: даже если я в землю закопаюсь, принц все равно меня достанет. Поэтому я смирилась и недовольно пробурчала:

— Сейчас только переобуюсь.

— Стойте.

Я послушно замерла, а Рензел опустил взор на мои мягкие тапочки, выглядывающие из-под подола ночного платья, нахмурился и твердо произнес:

— Оставьте эту обувь. Ваши туфли слишком громкие, а нам нельзя привлекать внимание.

— Хм… — задумчиво протянула я, но спорить не стала.

И когда Рензел скомандовал сухое «идемте», шагнула за порог. Вот теперь мне точно расхотелось спать. Совсем. И стало жуть как интересно, что же такое принц задумал? Только вот страшно. Сейчас ночь, тишина, света нигде нет. Одна лучина на двоих! И то в руках принца. Подозрительно это, конечно. Когда я встретила вечером служанку, она несла много лучин. Целую горсть.

— Сколько сейчас времени? — прошептала я, оглядывая темные стены, которые почти не узнавала в сумраке.

— За полночь, — коротко ответил принц.

— А точнее?

Он покосился на меня сверху вниз и не сразу, но все же ответил: