– Да.

– Когда вы последний раз были в Королевском Уделе?

– Да не был я там никогда! – взвился Эд.

– Спокойнее, не гневите Око, – одернул его Марк и кивнул напарнику.

– Вашего Мастера Луча звали Роланд? – задал вопрос Гней.

– Нет, сэр Роджер.

– Имя дяди, воспитавшего вас, – Ричард? – продолжил опцион.

– Да.

– Вы давали присягу верности королю Артуру Третьему?

– Нет.

– Вы присяжный рыцарь барона Карского?

– Нет.

– Вы брат Ордена Человечества?

– Нет.

– Вы знакомы с графом Романовым?

– Нет.

– Вы встречались с герцогом Флоренци один на один?

– Да.

– Какое задание он вам дал во время этой встречи?

– Никакого. Он сообщил мне о моем изгнании.

– Имя барона Карского Андрей?

– Да.

– Он принял вашу присягу в своем орбитальном замке?

– Я не давал ему присяги! – вспылил Эд. – Ни ему, ни герцогу Флоренци, ни королю, сколько можно повторять?!

– Столько – сколько потребуется, – отрезал Марк. – К кому вы должны были явиться, прибыв в Республику? – сменил он Гнея.

– К вам, вероятно, – пожал плечами юноша.

– Кто такой Ричард Скотт?

– Мой дядя, брат моей матери.

– Кто такой Тристан Северный Ветер?

– Странствующий рыцарь, мы познакомились на турнире.

– Кто такой Константин?

– Не знаю. Никогда не слышал этого имени.

– Ваш отец был рыцарем?

– Нет, фермером.

– Куда поставлялось зерно, выращенное на вашей ферме?

– На факторию Торговой Гильдии.

– Сколько денег вы имели при себе, прибыв в Республику?

– Полторы тысячи золотых рублей. Это не считая мелочи, находящейся в распоряжении моего оруженосца, – я не знаю точной суммы.

– Эти деньги вы получили в качестве турнирного выкупа?

– Полторы тысячи, да.

– Вам их выплатили, отправив в изгнание?

– Да.

– И что потребовали взамен?

– Ничего. Просто отдали мне мои деньги.

– Где находится ваш замок?

– У меня нет замка. Нет, и никогда не было. К сожалению.

– Ваш отец погиб в битве?

– Нет, во время лесного пожара.

– Вы присяжный рыцарь?

– Нет!!!

– Что ж, благодарю вас за проявленное терпение, перегрин Эдуард, – проговорил Марк. – Можете убрать руки от Ока. Еще вина?

– Да, если можно, – Эд уже давно почувствовал, что в горле у него пересохло, так что любезное предложение декуриона пришлось весьма кстати. – Ну, что говорит это ваше всевидящее Око? – спросил он, в два глотка опорожнив поданный хозяином кубок. – Подтверждает, что я не коварный шпион?

– Расшифровка данных Ока потребует времени, – сообщил Марк. – Вам придется подождать результатов в нашем музыкальном салоне. Единственная просьба – оставьте нам ваш кортик. Когда все закончится, мы вам его вернем. Таковы наши правила! – с нажимом добавил декурион, видя, что Эд колеблется.

– Ну что ж… – пожалуй, самым правильным было продемонстрировать хозяевам свою добрую волю. Отстегнув ножны, юноша положил оружие на стол.

– Благодарю вас, – сказал Марк, поднимаясь. – Опцион Гней проводит вас. – Кстати, какое музыкальное направление вы предпочитаете? – спросил он вдруг.

– Признаться, я не большой меломан, – пожал плечами Эд. – Кантри, наверное. Ну, или фолк-рок.

– Очень хорошо, – с загадочным видом произнес декурион. – Фолк-рок – это очень хорошо.

Кабинет Эд покинул не через ту дверь, за которой ожидала Алекса, а через противоположную.

Эдуард

Музыкальный салон, о котором говорил Марк, оказался совсем крохотной комнатушкой, почти все пространство которой занимал угловой кожаный диван, почему-то ярко-красного цвета, оставлявший свободным лишь небольшой пятачок пола. Стены и даже потолок были здесь обиты светло-бежевой тканью, пол устилал мягкий ковер, в длинном ворсе которого ноги буквально тонули.

Едва Эд опустился на диван, раздались первые аккорды ритмичной роковой композиции. Затем вступил голос – печальный и немного отрешенный. Из-за сильного акцента у певца – гораздо более сильного, чем у Марка и Гнея, – разобрать с лова было почти невозможно, но в целом выходило красиво и очень искренне.

Мысли Эда вернулись к только что завершенному допросу. В общем-то, Марка и Гнея (кстати, интересно: декурион и опцион – это их имена или все-таки должности?) можно понять. Их страна опасается королевских лазутчиков – вот они и стараются, как могут. Оправданны ли эти опасения – другой вопрос. С их точки зрения, наверное, оправданны. Как-никак, была война, и пусть прошло почти двести лет, но ведь Королевство до сих пор формально не признало независимость Драконьего Угла! Вдруг Артур Добрый задумает вернуть принадлежавшие когда-то его предкам системы силой? Вот они и начеку.

Ну да ладно, сейчас это их Драконье Око подтвердит, что он, Эд, не замышляет ничего худого, и все подозрения с него будут сняты. Интересно, кстати, как это Око работает? Не мысли же читает? Хотя, может, и мысли. Что ж, его мысли прозрачны и чисты. Единственное, что он утаил, это свое рыцарское прозвище. Ну да его о нем прямо и не спрашивали, так что и тут придраться не к чему. А во всем остальном он был честен и лоялен! Даже когда спросили про Драконов…

Вот еще, кстати. Часа два как он сошел с Пути, а ни одного Дракона пока что так и не видел. Нет, он, конечно, этому только рад – вовек бы их не видеть! – но существуют ли они в самом деле, Драконы? Во время допроса Марк – или это был Гней? – спросил, боится ли Эд Драконов. Эд честно ответил, что да. Это нормально. Любой асат боится – если, конечно, верит в их существование. Сейчас уже, правда, мало кто верит. Он, Эд, тоже не верил, пока жил на Каре. Точнее, даже не столько не верил, сколько всерьез не задумывался на эту тему. Драконий Угол всегда был где-то невообразимо далеко – гораздо дальше, чем орбитальный замок барона Андрея, предел теоретически достижимого мира для фермерского сына – и даже еще дальше, чем система Аннау, столица герцогства Ан. Война с Драконами – где-то давно в истории. И вот он здесь, в Драконьем Углу. Отсюда, из Угла, все немного по-другому видится…

Тем временем музыкальная композиция закончилась, и началась… нет, не новая, как подумал было Эд, та же самая, с первых нот.

– Небогатый репертуар, – с усмешкой проговорил юноша, ничего плохого, впрочем, пока не заподозрив.

Когда композиция зазвучала в третий раз подряд, улыбка Эда из насмешливой сделалась растерянной. Когда песня пошла на четвертый круг, да еще будто бы сделалась громче, рыцарь встал и попытался толкнуть дверь салона, та – сюрприз! – оказалась заперта. Тут уж улыбка с лица юноши исчезла окончательно.

– Эй, вы там! Откройте! – крикнул он, забарабанив кулаком в дверь, но голос его, равно как и звук ударов, потонул в надрывном звоне аккордов.

Дверь, разумеется, не шелохнулась.

На шестом круге Эд попробовал заткнуть пальцами уши – это мало помогло, а когда он отвел руки, песня стала лишь еще громче. Попытка зарыть голову в диванные подушки также не принесла особого результата.

– Выключите! Выключите же! – в отчаянии завопил юноша.

Никто, кроме грустного певца, ему не ответил.

Чтобы хоть как-то заглушить его стоны, Эд попробовал напевать что-то свое: сперва про себя, потом, поняв, что бесполезно, – вслух, но постоянно сбивался и в конце концов поймал себя на том, что тупо подпевает незнакомой до сего дня композиции.

Вскочив на диван – голова едва не уперлась в потолок, – юноша стал метаться из стороны в сторону, врезался в стену – та оказалась мягкой и спружинила, – спрыгнул на пол, вновь взлетел на подушки, оступился и упал, взвыл степной гиеной, принялся молотить кулаками без разбора: по дивану, по стене, по полу.

– Хоть тише сделайте, гады!

Песня зашла на десятый круг.

Где-то после пятнадцатого Эд сбился со счета.

После двадцать пятого – а может, тридцатого? Или семнадцатого? – салон куда-то исчез, сменившись убранным полем. Среди свежих копен сновали сороки, каждая с лицом сэра Донована, однако просыпанных зерен не клевали, выхватывали соломинки и втыкали их в землю. Те тут же прорастали корнями, зеленели и выпускали колос.