— Три часа до рассвета.

В замке было невероятно тихо. Словно все вымерли. Волей-неволей, а сама лишний раз шуметь не захочешь. Поэтому я даже порадовалась, что не переобулась — шорох моих тапочек казался громким, а от туфель вообще бы стоял жуткий грохот. И вот что удивительно — не было нигде стражников! Я поежилась и плотнее закуталась в плащ, точно он мог защитить меня от всех бед и невзгод.

— И что мы так поздно забыли? — скорее выдохнула я, чем произнесла. — Вдвоем? В темноте… Совсем одни? — и оглянулась, где за спиной густела тьма.

Вот, куда бежать, если вдруг придется? Я же в темноте ни одного коридора не узнаю! А хотя погодите: вон, кажется, промелькнула дверь в столовую. И раз мы продолжили идти прямо, значит, сейчас направляемся в тронный зал.

Принц на мой вопрос так и не ответил, поэтому я снова обратила на него внимание и заметила, как он пристально на меня смотрит. А еще открыто и с пониманием… или сожалением. Непонятно.

— Не бойтесь, Цесса, — мягко произнес он. — Обещаю. Рядом со мной вам ничего не грозит.

Я тихо усмехнулась, и его сочувствующий взгляд быстро сменился на укоризненный.

— Ну, раз обещаете… — произнесла я, и чтобы загладить неловкий момент.

И заметила, как дрогнул краешек губ принца. Надо признать, от его обещания мне стало чуточку легче на душе, поэтому я тоже не поскупилась на скромную, но напряженную улыбку.

Остальной путь до тронного зала мы провели в тишине, прислушиваясь к малейшим шорохам, дыханию замка и редким щелчкам лучины. И когда остановились позади гигантского золотого ястреба, который в темноте казался еще внушительнее и суровее, Рензел протянул мне почти догоревшую лучину.

— Подержите, — попросил он и облокотился на покатый, растопыренный ястребиный хвост, стелившийся по каменному полу.

Рензел провел ладонью по золотым перьям, немного подождал и надавил на крайнее из них, сместив влево. Раздался тихий щелчок. Металл зашелестел, а перья по очереди начали подниматься, открывая в полу тайный проход. Я придвинулась ближе, и тусклый свет лучины выхватил из темноты выточенные из камня ступеньки винтовой лестницы.

— Идемте, — вновь скомандовал Рензел и забрал у меня лучину, слегка коснувшись моих пальцев.

Я замешкалась.

— В чем дело, миледи? — обернулся принц, уже стоя на первой ступеньке.

— Пообещайте, — я запнулась, но все-таки для собственной уверенности решила договорить. А то мало ли. — Пообещайте, если я за вами пойду, вы меня не тронете.

Почти догоревшая лучина опасно замерцала, когда из прохода подул слабый ветер. На миг лицо принца скрыла тень, из-за чего я не увидела его выражение. Но когда Рензел поджег новую палочку, и пламя ярко засверкало, он не показался мне уязвленным, оскорбленным или разозленным. Однако его голос прозвучал довольно-таки сухо:

— Обещаю, — мазнул он взглядом по моему кулаку, судорожно стискивающему край плаща, и, когда я расслабила пальцы, произнес: — А теперь идемте. У нас мало времени.

Уже на ходу он убрал в карман штанов почти догоревшую лучину вместе с горстью таких же палочек, но только относительно целых. Они совсем чуть-чуть обуглились на концах. И теперь я поняла, куда из коридоров подевались все лучины.

Пусть принц и пообещал меня не трогать, мне все равно было страшно. Еще неделю назад я считала его непроходимым злодеем, а теперь собиралась спуститься с ним под землю, где даже моего крика никто не услышит. Так еще совсем не знала, что он задумал. И от этого мое сердце билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди. Во рту пересохло, а ноги стали ватными.

Будто во сне, я шагнула на первую ступеньку, потом на вторую, третью… И вскоре услышала, как за спиной опять задвигались перья металлической птицы, закрывая за нами проход. Да уж… Ничего не скажешь. Отличное место для тайного хода — под хвостом ястреба. И если бы не страх, затмевающий другие чувства, я бы непременно над этим посмеялась.

— Здесь факел, — произнесла я осипшим голосом и указала на округлую стену слева от себя.

— Знаю, — принц прикрыл ладонью огонек лучины и начал спускаться по лестнице. — Но нам нельзя оставлять следов, поэтому обойдемся тем, что у нас есть.

— А куда мы идем? — бросилась следом за ним, боясь оказаться за границей света лучины. И если в прошлый раз, когда я задавала этот вопрос, принц ничего не ответил, то сейчас он сказал хоть что-то:

— Увидите.

И:

— Нам стоит поторопиться.

Понятно. Мы идем туда, куда нам стоит поторопиться. Тяжело вздохнув, я прибавила шаг, потому что принц ускорился, и остаться в темноте за поворотом винтовой лестницы мне совсем не хотелось.

Спускались мы долго. Очень долго. Невероятно долго! Утомительно долго. Страшно подумать, сколько потом придется подниматься. Если мне, вообще, доведется подниматься. Но как папенька любил порой говорить: «Даже в самое темное время, не стоит терять свет надежды».

Ох, папенька! Знал бы ты, какими буквальными окажутся для меня твои слова.

— Что это за место? — прошептала я, когда лестница все-таки закончилась и мы очутились в квадратной комнате напротив трех проходов, ведущих в неизвестность.

Судя по резкому запаху сырости, мы были глубоко под землей, где темно, холодно и еще страшнее, чем в пустых коридорах замка.

— В подземном лабиринте, — чуть громче меня ответил Рензел и, выбрав средний проход, пошел первым, а я пошагала рядом.

Благо тоннели здесь просторные — два человека легко помещались.

— Еще давным-давно его создал мой предок — первый правитель Лунцелоса. У лабиринта много входов и выходов, но еще больше тупиков, ловушек и обрывов. Шаг не туда — и можно считать себя покойником. Даже я, если ошибусь поворотом, дорогу обратно уже вряд ли найду. Стоит ли говорить о чужаках?

— Наверное, здесь много людей погибло, — предположила я и придвинулась ближе к принцу.

— Наверное, — пожал плечами Рензел и замолчал.

Тишину коридоров нарушил леденящий душу вой.

Я сдавленно пискнула. Вцепилась в руку принца и прижалась к нему всем телом. Животный страх захватил все мое естество. Уши наполнил только этот низкий, страшный звук, который порой становился выше, шевелил волоски на затылке и сводил с ума. И самое ужасное — я не понимала, откуда он исходил! Казалось, будто вой окружил меня со всех сторон.

Я огляделась. Посмотрела назад, ожидая увидеть призрака, оборотня, зомби… Да кого угодно, кто за нами гнался! В детстве, втайне от папеньки, я как-то прочитала сборник ужасов, поэтому выросла с богатой фантазией. Но… За спиной было так же темно, как и впереди. А когда вой смолк, я подняла испуганный взгляд на Рензела, в глазах которого блестело не только отражение желтого огонька лучины, но и насмешка.

— Это всего лишь ветер, леди Цессара, — и в доказательство его словам впереди опять раздался похожий вой, и скоро нам в лицо ударил плотный поток ветра, чуть не погасив лучину. — Поверьте, здесь никого нет.

— Откуда вы знаете? — огрызнулась я и отпрянула, но когда принц пошагал вперед, подумала и ухватилась за край его рубахи.

Рензел на это ничего не возразил, но наглой усмешкой не побрезговал. И пока я не успела что-нибудь съязвить, сказал:

— Призраков не бывает, леди Цессара. Это я точно знаю. Как и то, что страшнее мыши или крысы мы здесь никого не встретим.

— Крысы? — побледнела я.

— Да, — принц не заметил или сделал вид, что не заметил, как дрогнул мой голос. — Есть три известных мне выхода на поверхность, и еще ни одно животное, крупнее пронырливого грызуна, не заходило дальше первого поворота. Что и вам советую, — встретившись со мной взглядом, серьезно заметил он: — Никогда не спускайтесь в лабиринт одна. Вам не найти выхода.

— Больно надо, — фыркнула я и отвернулась.

А сама подумала, что неплохо бы попытаться запомнить дорогу, пока меня ведет принц. Опять же… Хотя бы на случай, если придется бежать.

Однако после пятой развилки, я уже начала путаться. Первая — прямо. Вторая — направо. Третья опять направо. Четвертая — налево, пятая направо, а шестая… Налево? Забыла. Запуталась! Мы уже, наверное, раз в десятый или пятнадцатый куда-то повернули, а принц заменил три лучины. И в последний раз сделал это у развилки из четырех ходов, которые окончательно добили мои потуги хоть как-то ориентироваться, а заодно лишили последней надежды самостоятельно выбраться из лабиринта. Без принца я точно в нем заплутаю и обреку себя на верную гибель.