— Они пожелали подчинится моему господину и ждали ответа.

— Но его воли на то, чтобы принять город под свою руку еще не было?

— Не было… — нехотя ответил адепт Механики.

Врать в такой ситуации выглядело глупо. В том числе и потому, что ацтеки прекрасно знали весь расклад. И понимали, что Тулум колебался. И принял присягу только после его защиты от нападения. Поэтому адепт Механики сменил довод.

— В городе Тулум было много нашего товара. Дорогого. И вы хотели его захватить.

— Да, — не стал врать и юлить переговорщик. — И мы готовы вам все возместить. Мы хотели лишь торговать. Но в Тулуме нам отказали в торге.

— Вы хотели торговать, но пошли тропой войны.

— Это была ошибка. И мы хотим это прекратить.

— Мой правитель тоже наставлял меня искать мир там, где его можно найти, — улыбнулся лидер экспедиции. — Но война началась и длилась долго. Пролилась кровь. Мы знаем, что это, — махнул адепт в сторону Теночтитлана, — самый сильный и влиятельный город округи. На многие недели пути. И что вы постоянно воюете. Оттого мы не можем просто так остановится и уйти.

— Мы дадим вам дары. Много даров. Очень много.

— Это само сбой. Но кроме них нужно, чтобы вы выполнили два наших условия. Первое — признать власть над собой нашего короля. Второй — принять нашего Бога.

Тишина.

— Как Тулум. — продолжил адепт Механики, не затягивая. — Жить вы будете как пожелаете и управляться своими правителями. Но признавая верховную власть нашего короля. И подчиняясь, если он будет приказывать. Принятие же Бога будет связано не только с принятием вами нашей веры, но и с запретом на любые человеческие жертвоприношения и строительство в вашем городе хотя бы одного храма нашему Богу на самом высоком и важном месте. Ибо он Всевышний и его храм не может располагаться ниже иных.

— А вы будете вести торг через нас, как через Тулум?

— Да. — кивнул адепт Механики. — Нам сказали, что у вас прекрасный рынок. Самый большой в здешних краях. И это нам очень нравится.

И тут лидер экспедиции ничуть не лукавил. Ацтеки, как и майя, хоть и отличались удивительной жестокостью, но были прежде всего народом торговым. Рыночная же площадь их столицы легко вмещала и сто тысяч людей, да не плечом к плечу, а с нормальным для торговли размещением, занимая оставшуюся часть острова, рядом с храмовым кварталом.

— Надо будет только превратить в порт то небольшое укрепление на берегу. — продолжил он развивать свою мысль. — И довести до ума построенную нами дорогу до вас. Чтобы мы смогли бы доставлять товары безопасным образом. Замостить ее, дабы в дождь не раскисала. Здесь же вы уже сами.

— И даже топорами будете торговать?

— Разумеется. И иным инструментом. Скажу больше, люди, что служат моему королю могут получить вот такую защиту. — махнул он рукой, указывая на ближайшего к нему воина в полулатах. — И подходящее оружие.

Глазки у ацтеков от этого загорелись.

У всех.

Ведь к непрошенным гостям вышли воины и жрецы, тесно связанные с войной. Ибо именно они разочаровались больше всего в поддержке Уицилопочтли — бога, который обычно даровал им победу. И именно они лучше всего понимали, насколько губительно ее продолжать. Особенно когда и без того практически непобедимый противник осторожничает и не совершает самоубийственных выходок.

Начался мелкий торг.

Например, делегация потребовала встречной уступки в виде взятия всеми пришлыми воинами себе местных жен. Но часть воинов уже имело жен народов майя. А многоженство им запрещалось, ибо противоречило христианской морали. Ну и так далее.

Рабочий диалог.

Всех, судя по всему, в целом устроило предложение, сделанное главой экспедиции и оставалось утрясти технические детали. А пока это делали от делегации ацтеков послали вестовых к их лидеру — тлатоани по имени Тисок. Что ждал в окружении верных людей и жрецов у главной пирамиды.

Однако вестовых убили. О чем удалось узнать от жителей, видевших это. Прямо у пирамиды. После короткого разговора.

Послали еще.

Их снова убили.

Это и стало триггером… той последней каплей, которая спровоцировала сход уже несколько месяцев назревавшей лавины. Ацтеки ведь очень болезненно реагировали на поражения от пришельцев. И ладно бы счет шел как-то более реалистично. Да, проигрывают, но изредка побеждают. Но нет. Раз за разом их ждало только поражение, одно печальнее другого. Противник же в этих битвах, иной раз совершенно отчаянных, нередко вообще не нес никаких потерь.

Поначалу это удивляло.

Потом стало бесить.

И, наконец, когда превратилось в систему, породив мысли о том, что старые Боги их оставили. Бросили. Либо же не в состоянии противится воле Бога пришельцев.

Великая пирамида раскололась.

Жрецы Уицилопочтли, одного из двух храмов, что там стоял, разочаровались в нем. Не все. Но почти все. А это был по сути главный Бог ацтеков, жрецы же его были воинами, занимая ключевые командные посты, и представителями знати. Высшей знати. Там и принцев хватало. Именно они становились вождями, ведя войска на пришельцев. Именно они обдумывали, как лучше их атаковать и разгромить. И раз за разом умывались кровью. И раз за разом разочаровывались в поддержке их небесного покровителя.

Не все.

Кое-кто остался рядом с тлатоани. Но их было очень мало… слишком мало для того, чтобы воины, выжившие во время этой слишком долгой для местных войны, поддержали их в массе. А вот пришельцев, уже успевших заработать себе репутацию тех, кто держат свое слово, да. В первую очередь из-за того, что это позволило бы воинскому сословию обрести прекрасные доспехи с оружием. Открывающие для них путь к новым славным победам…

В свое время сами ацтеки пришли в эти места, под знаменами своих богов. Которые позволили в понимании ацтеков изгнать с этих мест не только людей, живших там до них, но и богов, что им покровительствовали. Посему сама идея изгнания богов каким-то более могущественным богом не казалась им чуждой, странной или не правильной. И активно лезла в голову.

Ведь все говорило о том, что их оставили их старые покровители.

Почему?

Не потому ли, что их прогнал новый бог этих пришельцев?..

Руководство экспедиционных сил даже не успело отреагировать, как войско, стоявшее в этом городе-спутнике столицы, всколыхнулось и словно стихия покатилось в сторону Великой пирамиды. Раз. И оно отхлынуло словно вода.

Войско же русских без противления вошло в город-спутник в стало размещаться на отдых. Благо, что местные жители и еду предоставили, и воду. И каких-либо конфликтов не наблюдалось. Однако через два, может три часа вернулась часть переговорщиков, обратившись за помощью.

— Это ловушка! — воскликнул священник. — Нас заманивают внутрь, чтобы уничтожить.

— А если нет?

— А если да?

— По их словам тлатоани с верными жрецами и воинами укрепился на вершине великой пирамиды. И выбить их оттуда не представляется возможным. Это звучит здраво.

— Атаковать по ступеням вверх — тяжело, — заметил военный начальник экспедиции. — Если там поставить какие препятствия и активно отстреливаться из луков — почти непреодолимо для местных. У них ведь нет добрых доспехов и наших аркебуз.

— Поэтому я и полагаю это ловушкой. — возразил священник. — В нее не попасть, если ситуация не будет похожа на правду.

— Тогда бери десяток воинов и возвращайся в ближайшую опорную базу. В случае, если до тебя дойдут сведения о нашей гибели, ты сможешь все рассказать королю. Он пришлет новый отряд, который уничтожит Теночтитлан. Сам видишь — озеро соленое, людей много, а вода идет по акведукам. Особой сложно ни осада, ни уничтожение не составят.

— Понимаю. Но это риск… пустой риск. Пусть местные сами выясняют отношения. А мы будем разговаривать с победителем.

— Если он с нами будет разговаривать, — улыбнулся военный начальник. — Что ему стоит уйти из города после уничтожения своих врагов. И продолжить против нас войну, опираясь на другие города? Или ты хочешь, чтобы мы тут десятилетиями бегали по джунглям, в поисках врагов? Сталкиваясь с ядовитыми пауками да змеями и мерзкими болезнями?