— И что ты намерен делать?

— Остановить то, что грядёт.

— Один?

— Я постараюсь убедить других. Но это нужно остановить! Иначе Сон станет Явью. Хаос грядёт.

— Да-да, это я знаю, — вздохнул я.

— Вот. Пошли со мной. Ты тоже знаешь истину. Ты поможешь прекратить кошмар.

Я вскинул брови. Такого предложения я ожидал меньше всего.

— Понимаешь... — я задумался на секунду. — Не уверен, что всё именно так. Церкви я тоже не верю, но заниматься подобным я пока не готов. Не буду препятствовать или разубеждать тебя. Это твой выбор, но...

— Что «но»? Ты сам видел! — Владимир горячился. — Мир гибнет! Какие ещё тебе нужны подтверждения?

— И всё же я не могу просто так сорваться с места и пойти резать клириков. Надо всё обдумать.

— Так и знал, — процедил боярин. — Ну и хрен с тобой. Только когда мир развалится на куски, не говори, что я не предупреждал, — он вскочил в седло и погнал лошадь по ночной улице.

Я же вернулся в спальню. Слова Владимира выбили меня из колеи и, несмотря на усталость, я ещё долго ворочался на мягких перинах, не в силах уснуть. Какая-то смутная тревога мешала. Постоянно вертелась мысль: «Что если это правда? Что если посвящённые виноваты в странных происшествиях вокруг?». Тогда есть лишь два выхода: наблюдать, как мир летит в тартарары или взять саблю и пойти на холм в монастырь. Вот только поможет ли? Сколько надо убить посвящённых, чтобы Мара остановилась, Сон прекратился, а в Яви перестала происходить неведомая дичь?

Всё же я уснул, но вскоре меня разбудил стук в дверь. Пора было завтракать и идти на разведку.

Мы выдвинулись к базарной площади, едва рассвело. На улице мело, ветер обмораживал щёки, в лицо летели хлопья снега. Мои спутники натягивали на глаза треуголки и шапки, кутались в плащи.

Нас было одиннадцать. Первым скакал Игорь Изяславич, за ним — Дарья и Иван, за завтраком и всю дорогу эти двое держались вместе и чём-то болтали, потом — Черемские и я, а за мной — пять дружинников. Они должны были остаться с лошадьми перед аномальным районом.

На площади дежурили солдаты, охраняя улицу, ведущую в опустевшие кварталы. Тут мы оставили дружинников и лошадей, а сами двинулись дальше.

Когда вошли в район, где исчезли люди, я понял, что мир изменился. Улица, дома, деревья были прежними, но что-то стало другим — что-то такое, что возможно только почувствовать, но не передать словами. Я снова находился во Сне — в этом не было сомнений.

— Мы как будто во Сне, — проговорила Дарья. Она тоже ощутила это.

— Да, это Сон, — подтвердил Игорь Изяславич. — Значит, как я и предполагал, произошло замещение.

— И часто такое случается? — спросил я.

— За последние три века — ни разу не слышал о таких случаях, — ответил боярин.

На улице стоял человек, а точнее, существо, напоминающее человека. Оно было низкорослым, мне по грудь, на голове и лице его растительность отсутствовала, как отсутствовало и ротовое отверстие. В глазницах жила тьма. Существо было одето в грязный балахон из мешковины, из прорезей которого торчали рахитичные бледные ручонки с тонкими пальцами. Оно не бросилось на нас. Наоборот, отошло в сторону, уступая дорогу, да так и осталось стоять, провожая нас взглядом.

Вскоре попалась ещё одна такая же мора, потом — ещё. Они стояли на улице, замерев, будто статуи, и оживали лишь при нашем приближении, да и то только для того, чтобы отойти в сторону и снова погрузиться в дрёму.

Пустые кварталы мы обошли быстро — «сонная» часть города оказалась небольшой. Затем наведались в дом Черемских и жилища двух других полузнатных семейств. В последнем доме — доме Воронцовых, в гостиной на первом этаже мы обнаружили ещё одного «тихоню». Он сидел на стуле и смотрел на нас. Игорь Изялавич достал палаш и проткнул мору насквозь, после чего мы вышли на улицу.

— Надо очистить это место, — заявил боярин. — Разделимся. Обыскивайте открытые дома и уничтожайте любую тварь, какую встретите. Не нужны нам такие соседи.

Мы управились быстро: за час или даже меньше. На улицах существ было мало, а в зданиях — и подавно. К тому же многие дома оказались заперты. Безротые твари не сопротивлялись. Я подходил и всаживал саблю в живот одному за другим. А те, которые это видели, даже бежать не пытались — просто стояли, смиренно ожидая своей участи.

По возвращении домой все, кто участвовал в вылазке, собрались в комнате на втором этаже рядом с кабинетом Игоря Изяславича. В украшенном вычурной лепниной камине горел огонь, по обе стороны от него стояли две статуи. Сквозь открытые двери виднелись массивный стол с позолотой и огромный книжный шкаф в боярском кабинете.

Игорь Изяславич уселся в кресле возле камина. Рядом сел Ярослав, которые тоже решил поучаствовать. Он передвигался с помощью трости, а левая рука его находилась в перевязи. Я, Дарья и оба Черемских устроились на двух диванах напротив. Иван стоял у окна, скрестив на груди руки. Пётр выглядел задумчивым и обеспокоенным, а вот на помещике лица не было. Пустой дом ещё сильнее его расстроил.

На повестке дня стоял вопрос, что делать дальше.

— Не знаю, как вы, Игорь Изяславич, — первым заговорил Пётр после того, как боярин озвучил проблему, — а я пойду в Сон и найду моих мать и сестёр.

— Тоже пойду, — глухо проговорил Василий Васильевич.

— Господа, — обратился к ним Игорь Изяславич, — даже если Сон пока не пропал, он может исчезнуть в любой миг. Кроме того, мы не знаем, что именно встретим там. Перед пробуждением во Сне тварей особенно много. Подумайте хорошо.

— Я не вижу иного выхода, — покачал головой Пётр. — Я не могу спокойно сидеть, зная, что мои родные, возможно, ещё живы, и им требуется помощь. И я прошу вас оказать нам её. Речь идёт о жизнях отроков боярских и их семей — тех, кто служил или служит вам верой и правдой.

— Что ж, ваша правда, Пётр. И я ни в коем случае не собираюсь бросать их на произвол судьбы, — согласился боярин. — Разумеется, мы попытаемся зайти в Сон. Но есть одна проблема: необходимо найти правильную точку перемещения и подобрать верную комбинацию, чтобы оказаться именно там, где нужно. И пока я не знаю, как это сделать. Подобными вещами всегда занимался епископ Адриан, а он... его с нами больше нет. Обращаться же в монастырь я не намерен. Сомневаюсь, что церковь одобрит поход в Сон и поможет нам открыть брешь. Если же я сам стану подбирать нужную комбинацию, это затянется надолго.

Повисло молчание.

— Допустим, я найду тех, кто откроет нам брешь в нужную область Сна, — заявил Пётр.

— Кого? — удивился Игорь Изяславич. — Сноходцев?

— Почему бы и нет?

— Вы уверены, что они захотят с нами работать?

— Я ни в чём не уверен, Игорь Изяславич, но попытаться следует. Если вы гарантируете им безопасность...

— Они занимаются незаконной деятельностью, — лениво заметил Иван.

— Другого выхода у нас нет, — возразил Пётр.

— Погоди, сын, — произнёс Игорь Изяславич. — Да, сноходчество запрещено, всё верно. Но я думаю, можно сделать исключение. В конце концов, мы и сами идём в Сон без дозволения духовных лиц. Так что да, я гарантирую полную безопасность тем, кто поможет нам в этом деле. Даю слово. Думаю, помощь эту даже следует вознаградить. Заплачу пять рублей тому, кто откроет брешь в правильно месте.

— Благодарю вас, — кивнул Пётр. — Я подниму кое-какие связи.

— И поторопитесь. Я бы хотел выдвинуться завтра утром. Пойдём в прежнем составе. Вы говорили, у вас есть артефакты? Отлично, они пригодятся. Даже если Сон не исчез, мы не знаем, с чем придётся столкнуться. Но я сразу предупреждаю: если риск окажется слишком велик, мы тут же возвращаемся обратно. Это всем понятно?

Пётр и остальные согласились.

— Хорошо, — продолжил боярин, — с этим решили. Но есть у меня одна просьба весьма деликатного характера, — он выдержал паузу. — Речь пойдёт о происшествии с епископом Адрианом. Ситуация несколько изменилась. Сегодня ночью Владимир без чьего-либо ведома покинул дом. Он собирался добровольно предстать перед судом, но по какой-то причине передумал. Так вот, я бы хотел, чтобы происшествие в Высоком не получило огласки.