Подошли Виктор Иванович и невысокий мужчина.

— Здравствуйте, Алексей, — холодно поздоровался со мной начальник стражи. — Прибыли? Вот и прекрасно. Сами всё увидели. Знакомьтесь, старший следователь Колодин. Он занимается расследованием поджога.

— Здравствуйте, ваше благородие, — следователь приподнял шляпу и поклонился. — Сожалею, что такое случилось. Мы попытаемся выяснить все обстоятельства дела.

— Выясняйте, а мы, если не возражаете, поговорим наедине, — то ли с презрением, то ли с недовольством кинул ему Виктор Иванович.

Следователь распрощался с нами и направился к машине, возле которой стоял полицейский в синей шинели. Оба сели в автомобиль и поехали.

Виктор Иванович проводил их взглядом.

— Вряд ли магия, скорее всего — обычная бутылка с зажигательной смесью, — проговорил он. — Кто-то кинул в окно и убежал. Но надо дождаться экспертизы. Пока у нас лишь догадки.

— Надо поехать другие заведения осмотреть, — сказал я. — Кофейня в Люблино, говорите, не пострадала?

— Я направил туда двух стражников, чтобы присмотрели. С остальным, к большому моему сожалению, стало то же, что и с этим заведением. Злоумышленники совершили поджоги в достаточно короткий промежуток времени. Примерно, от четырёх до пять утра.

— Шереметевы навредить решили. Ну ничего, они у меня пожалеют.

Я даже не сомневался, что это сделал Святослав. Мотив мне нагадить был только у него и у Сергея Юсупова. Но последний просто не успел бы выяснить за воскресный вечер, чем я владею, и организовать нападение. Оставался Шереметев.

— Полагаю, Алексей, данный инцидент — предупреждение вам. Вот только, к сожалению, пострадали при этом ни в чём неповинные люди. Заведение, между прочим, не только ваше, — Виктор Иванович говорил раздражённо, с осуждением, словно в происшедшем был виноват я.

— Мне тоже жаль, что это произошло, — ответил я. — Шереметев — отъявленная сволочь.

— Тем не менее, вас предупреждали, что надо быть осторожнее. Не послушались? Решили силой действовать? Вот и получили.

— А может быть, ещё и своих родителей я убил, а? — я пристально посмотрел на Виктора Ивановича. — По-вашему, это я начал? Думаете, мне оно надо?

— Алексей, Виктор Иванович, пожалуйста, не надо спорить, — вклинилась Лиза. — Да, произошла трагедия, но Алексей не виноват в этом.

— Кстати, а кому мы деньги платили за охрану? — напомнил я.

— Мои люди добросовестно выполняли свои обязанности, — нахмурился начальник стражи. — Вы прекрасно знаете условия. Невозможно такое, чтобы в каждой забегаловке круглые сутки сидел одарённый. Вам бы тогда средств не хватило наши услуги оплатить. Поэтому не надо перекладывать с больной головы на здоровую. Я сделал всё, что в данном случае от меня зависело. А кашу эту заварили именно вы.

Я совершенно не понимал, почему Виктор Иванович так взъелся на меня. Ему-то из-за чего переживать? Не его собственность пострадала. Это я должен злиться, а не он. Да и сами Оболенские праведниками не были. Они тоже вели захватническую деятельность, но только на Урале. В середине тридцатых они устроили серьёзную потасовку вначале с Демидовыми, потом — с Холмскими. Однако для них ничем хорошим это не закончилось: в стычках погибли несколько членов рода.

От меня не укрылись взгляды, которые Виктор Иванович бросал на Лизу. Так вот оно в чём дело? Вот из-за кого он переживает. Неужели он… я отогнал дурные мысли, но подозрения остались.

— Виктор Иванович, я вас ни в чём не обвиняю, — сказал я, — но никак не возьму в толк, почему возлагаете ответственность за случившееся на меня? Вы либо не знаете, что происходит, в чём я сомневаюсь, либо что-то затмило ваш разум, и я никак не могу понять, что именно…

— Поосторожнее в выражениях, Алексей. Только благодаря покровительству нашего рода вы имеете то, что имеете. Если бы ни Пётр Петрович…

— Виктор Иванович, прошу, перестаньте! — взмолилась Лиза. — Мы все расстроены. Но это не повод ссориться.

— Прошу прощения, Елизавета, — тон Виктора внезапно стал мягче. — Возможно, вы правы. Всем нам надо успокоиться. Ни о чём не переживайте. Я свяжусь с Петром Петровичем, и мы решим, что делать. Сейчас поеду осмотрю другие заведения, а вам лучше отправиться домой отдыхать.

— Да какой уж отдых, Виктор Иванович. Я должна видеть, что эти мерзавцы натворили.

— Тоже погляжу, — сказал я.

Мы сели в машины, и колонна тронулась в путь.

Почти все кофейни оказались в пределах Садового кольца, мы объехали их быстро. Больше всего досталось заведению на Басманной, недалеко от бывшего дома Валентина Дубровского. Оно располагалось на первом этаже трёхэтажного жилого здания. Из-за пожара выгорели, как сама кофейня, так и квартира на втором этаже. А вот кофейня на Таганской пострадала несильно. Каким-то чудом огонь не успел распространиться, половина зала и кухня уцелели.

Осмотрев разрушения, Виктор Иванович отправился к себе, а мы с Лизой поехали в её особняк.

— Дела, конечно, плохи, — говорила Лиза, когда мы вошли в прихожую, — но если поторопиться, месяца за два можно всё восстановить. Тем более, одна кофейня ещё работает.

К сестре вернулся былой оптимизм, первые шок и расстройство прошли.

— Мы не сможем спокойно жить, пока эта сволочь, Шереметев, ходит по земле, — сказал я. — Он будет продолжать гадить. Он не отстанет, пока не получит по морде… или не окажется в могиле.

— Ох, и не говори… А ты останешься на обед или тебе надо в академию?

— Конечно, останусь! Я сейчас слона бы съел. Учёба подождёт.

— Ты отпросился, да?

— Ага. Поэтому смогут пробыть у тебя до самого вечера.

Я соврал, что отпросился. Просто уехал, никому ничего не сказав. Надзиратель хоть и обещал больше не шпионить за мной, но доверие он утратил, да и бегать искать его времени не было.

А Шереметевы должны были заплатить. Неизвестно, как скоро получится добраться до самого Святослава, но его заведения могут гореть так же, как и мои. Нельзя безропотно терпеть нападки. Более того, я считал, что Оболенские должны посодействовать. В конце концов, пострадало имущество не только моё, но и Лизино. Это удар и по их роду тоже.

Возможно, отчасти поэтому Виктор Оболенский так злился — он-то понимал, сколь опасно вступать в открытое противостояние с Шереметевыми. А я и так уже вступил. Мне оставалось только одно — привлечь как можно больше союзников.

После обеда мы с Лизой переместились в гостиную. Лиза поставила пластинку, мы уселись в кресла, продолжили беседу.

— Я всё думаю о предстоящих тратах, — жаловалась она. — Придётся снова взять в долг у Петра Петровича. Мне надо и слугам платить и за аренду. Особняк этот очень недёшево обходится.

— Может быть, тебе переехать в город? — предложил я. — Квартиру арендовать гораздо дешевле, чем такую большую усадьбу. Зачем тебе такие траты?

— Эх, наверное, придётся, и правда, переехать в Москву. А я так привыкла жить на природе.

Я тоже оказался в затруднительном положении. Конечно, деньги у меня были, в том числе на банковских счетах. Они давали неплохой процент, но вот кофейни в ближайшее время не принесут ничего. Страховки может не хватить даже на ремонт. Ярославский завод же даст прибыль только к осени. Все деньги, которые находились на счету предприятия, шли в оборот. Я и так оттуда взял небольшую сумму на восстановление особняка.

Шереметев должен был заплатить за всё. Не хочет добровольно — надо заставить. Он по-прежнему не дал ответ по поводу заложников. Скорее всего, надеялся как-то надавить на меня и тянул время. А я ждал, что он предпримет.

Разумеется, Орлов снова поддержит его преступную деятельность. Разве возникнет мысль у господина главноуправляющего третьим отделением привлечь Святослава к ответственности за сожжённые кофейни? Ни в коем случае. Шереметеву можно всё, а мне — нет. Таково право сильного. А поскольку преступлениями с использованием магии в тридцатые занималась пятая экспедиция третьего отделения, то и со мной разбираться будут именно они. Если, конечно, мои влиятельные друзья не заступятся.