— Те, кто это сделал, ответят. Я найду их, — обещал Анатолий. — Зацепки есть, но надо время, чтобы проработать их.

— Ну так прорабатывай. О результате доложишь. Всё, до связи, — в трубке раздались гудки.

Анатолий откинулся на спинку рабочего кресла и задумался.

Действительно, неудачно получилось. Второй промах — это слишком. Палач никогда не позволял себе такого. Однако зацепка имелась. Среди налётчиков был маг огня. По словам полицейских, здание вспыхнуло очень быстро. Они даже зайти не успели. Это точно не простой поджог.

А настоящий одарённый в банде — не столь уж частое явление. Эфирников полно, но тех, кто на каком-то минимальном уровне владеет чарами огня, по пальцам сосчитать можно. Причина проста: одарённых простолюдинов с малых лет содержали в приютах, а потом за ними велось достаточно строгое наблюдение. Когда они вырастали, то быстро определялись либо на государственную службу, либо в стражу к знатным родам. Какой идиот, владея магией, пойдёт в банду? Если только самоучка или какой-нибудь мелкий обнищавший дворянчик, утративший любое представление о чести.

Впрочем, были и такие. Даже у Никитина были пара человек, только не огневики, а маги земли и воды, но их уровень подготовки оставлял желать лучшего.

И тут Анатолий вспомнил о недавно сбежавшем пареньке. Он ведь происходил из рода, который владел магией огня. Да, Алексей был немощный, его даже выгнали из-за этого, но тем не менее, данный факт упрямо вертелся в голове Анатолия. Парень убил пятерых бандитов, в том числе, одного эфирника, которого просто задушил. Значит, способности есть.

А если он владеет эфирными техникам, может быть, и огнём умеет управлять? А вдруг ему захотелось отомстить. Да и куда он вообще пропал? Уехал из страны, как и остальные родственники? Или где-то здесь прячется? В третьем отделении на него пока не завели дело, да и вряд ли будут с ним возиться, особенно сейчас, когда там Орлов всем заправляет. Значит, придётся искать самим.

Утром следующего дня Ника поехала на почту, куда должна была придти телеграмма от Валентина, а заодно, если проблем не возникнет, заскочить в свою квартиру за вещами. Я же написал короткое сообщение, чтобы стражница отправила его моему сбежавшему родственнику.

Едва Ника отбыла, как Лизе позвонил Пётр Петрович и сказал, что сегодня во второй половине дня мне надо снова явиться в академию, чтобы показаться комиссии. Это значит, директор дал добро. Кажется, Морозова устроил мой уровень владения магией. Устроит ли остальных?

На этот раз лимузин не прислали, и мне предстояло ехать на тёмно-зелёном седане Лизиного супруга. Кузов авто блестел от лака, линии крыльев и кабины были более плавными, чем у машин прошлого десятилетия. Правда внутри оказалось гораздо теснее, чем в лимузине главы рода. Автотранспорт этого времени вообще не отличался просторными салонами.

Машину вёл шофёр Сергея. Лиза тоже поехала, заявив, что отправится со мной в качестве моральной поддержки. Она почему-то считала, что я буду волноваться.

Я действительно переживал, что мой уровень владения огнём сочтут недостаточно хорошим, но это вряд ли могло на что-то повлиять. Самоконтроль не позволил бы мне превратиться в дрожащего от волнения абитуриента перед великими мастерами. Да и какие они, на фиг, великие? Кто они вообще такие? В прошлой жизни со мной не смог бы тягаться ни один из них.

По приезде Лиза с шофёром остались в машине на стоянке перед воротами академии, я же отправился к проректору по магическим практикам. Прибыл за десять минут до назначенного времени. Морозов приветливо встретил меня и отвёл в тот же зал с песчаным полом и бетонными стенами, где мы были прошлый раз.

Вскоре подошли ещё два важных господина в дорогих костюмах. Один — пузатый человек с широким, холёным, гладко выбритым лицом, второй — старик с лысиной и короткой бородой. Пузатый оказался ректором, Константином Григорьевичем Вяземским, бородатый старик — главой приёмной комиссии и магом огня.

Последние два дня я усердно тренировался в усадьбе, поэтому сегодня имел больше уверенности в своих силах. Прогресс шёл довольно быстро, и если развитие не застопорится, то уже к концу учебного года я поднимусь на две-три ступени. А через четыре года, возможно, даже верну все навыки в полном объёме.

Для молодого человека двадцати двух лет (именно во столько выпускались из академии) второй ранг — это нечто невероятное. Таких уникумов просто не существовало в природе. Самые великие мастера к двадцати двум годам достигали пятого-четвёртого ранга, а для следующие ступени им требовались годы тренировок. Для большинства же одарённых четвёртый ранг — потолок. Поэтому все эти годы, чтобы не привлекать к себе чрезмерное внимание, мне предстояло играть роль прилежного ученика, а вечерами в одиночестве заниматься собственными практиками.

Но пока об этом было рано думать. На меня смотрели три пары глаз, готовые оценивать каждое моё движение.

Экзамен оказался сложнее, чем выступление перед Морозовым. От меня потребовали выполнить несколько форм, которые я не знал, затем — эфирные приёмы, и только потом дело дошло до заклинаний огня. Они были несложными, стандартная школьная программа. Однако мне всё равно казалось, что я выполняю их плохо. Неточные броски, недостаточно мощное пламя, нечёткие движение. Мой новый организм продолжал меня разочаровывать.

Когда я закончил демонстрировать свои умения, ректор посмотрел на остальных двух членов комиссии, и те молча кивнули, после чего меня подозвали к себе.

— Ну что ж, Алексей, могу сказать одно: у вас есть дар, и этот дар надо развивать, — произнёс Вяземский. — Однако требования в нашем заведении очень высоки. Тренировки будут на грани ваших возможностей. Лень и праздность здесь неприемлемы. Любой, кто не успевает за программой, отчисляется, несмотря на происхождении, регалии и заслуги предков. Таковы наши правила. Мы храним чистейшую репутацию, и каждый, кто собирается обучаться здесь, должен это понимать.

— Ваше сиятельство, я тоже не приемлю лень и праздность, — сказал я. — Мой цель — достичь минимум второго ранга.

Лицо ректора аж вытянулось на миг от удивления, а глава приёмной комиссии скептически усмехнулся.

— Не вижу ничего невозможного, — проговорил Вяземский прежним официальным тоном. — Полагаю, с вашими задатками это реалистичная цель на далёкое будущее. Однако всё будет зависеть от ваших усилий и только от них. Одних амбиций тут мало. Так или иначе, спасибо, что пришли и показались нам. Пусть ваш попечитель позвонит на кафедру огненной магии, подготовит документы и внесёт оплату за первый семестр. Как только эти вопросы будут улажены, ждём вас на занятиях.

— Благодарю, ваше сиятельство, — ответил я без лишнего подобострастия.

Ректор улыбнулся:

— О, не стоит. У нас есть требования, вы им соответствуете. Это заслуга ваша и ваших преподавателей. Поэтому, примите мои поздравления. Ну, Алексей, надеюсь, мы с вами ещё увидимся и не раз, а сейчас можете быть свободны.

Я вышел из зала, несколько удивлённый тем, как быстро уладился вопрос с поступлением. Неужели, и правда, я столь хорош, что меня вот так просто приняли в одно из самых элитных учебных заведений Москвы спустя десять дней после начала занятий? Или всё-таки определённую роль сыграли моё знакомство с Петром Оболенским и его связи с Вяземскими? Как бы то ни было, оставалось только порадоваться. Пока всё складывалось наилучшим образом.

Меня заинтересовало здание тренировочного комплекса, всегда было любопытно посетить его, и поскольку я остался предоставленным самому себе, решил потратить немного времени и прогуляться по коридорам.

Это был огромный спортивный корпус в четыре этажа с ареной посередине. Его возвели вместе с остальными зданиями академии перед войной. Залы, честно говоря, напоминали тюремные дворы: серые бетонные стены, утопленные в потолок и закрытые толстыми стёклами светильники, посыпанные песком полы, однако по тем временам такие залы считались передовыми. Тут даже были разбрызгиватели для воды, по крайней мере, в залах для занятия огненной магией. В моё время этим уже никого не удивишь, но в тридцатых такое встречалось нечасто.