Вдали до сих пор хлопали выстрелы. Я достал из кармана телефон и позвонил Сатиру. Не думал, что тот возьмёт трубку, но начальник охраны ответил почти сразу.

— Алло, ваше сиятельство, у вас как? — вместе с голосом из динамика доносились выстрелы карабинов и винтовок и редкие очереди.

— У меня всё чисто. Атака отбита. Как у тебя дела?

— Здесь тоже отступают. У них второй отряд пытался с востока зайти по просёлку через Манино. Мы их встретили.

— Молодцы. Потери большие с нашей стороны?

— Пока точно не знаю. Два-три раненых точно есть. Позже сообщу. У нас пока бой идёт. Но враг отходит. Что прикажете делать? Помощь нужна?

— Нет. Как закончите, возвращайтесь на базу. А мы тут сами разберёмся.

Охрана отступила. Сейчас все находились на безопасном расстоянии от усадьбы Озёровых, рядом с частным сектором западного пригорода. За кустами виднелись крыши изб и небольших коттеджей. На дороге стояли минивэны, внедорожники и пикапы. Часть машин пришлось бросить на поле боя.

Сергей окинул взглядом остатки отряда. Сколько народу погибло? Тридцать? Сорок человек? Не отступили бы — полегло бы больше. И ради чего? Сергей досадовал на старшего брата и его глупое решение отправить на убой охрану. Неужели Иван в первый раз не понял, что с Озёровым воевать бесполезно? Похоже, нет. И поплатился за это жизнью: последние отступившие сказали, что брат погиб в бою с Озёровым.

Поражение оказалось сокрушительным. Двести пятьдесят человек, в число которых входили отряды охраны бояр Тумановых и ещё двух аристократических родов, состоящих в клане, не смогли сделать ничего. Одна группа столкнулась со значительно разросшейся охраной Озёровых, вторая — с самим Алексеем.

Охранники бросилась наутёк, едва только на дороге появился смерч, из которого во все стороны полетела тьма. Она истребляла всех на своём пути. От неё было невозможно ни защититься, ни спрятаться.

Но Иван оказался упрямым — весь в отца. Он решил, что с пятью владеющими сможет остановить Озёрова, и эта самонадеянность сгубила его.

А вот второй группе, которая шла через Манино, Сергей уже сам приказал отступать, когда узнал о смерти брата. В дальнейшем сражении не было никакого смысла.

Боярин Вячеслав Туманов, тоже участвовавший в битве, был вне себя от злости. Этот коренастый широколицый господин в бежево-зелёном камуфляже стоял перед своими растерянными охранниками, которые толпились возле машин, и орал:

— Почему бежали⁈ Кто позволил? Жалкие трусы! Вам за что платят? Чтобы вы марафоны бегали? Вам платят, чтобы вы воевали! Там был один владеющий. Один!

— Хватит, Вячеслав Игоревич, всё кончено, — одёрнул его Сергей. — Силы были неравны. Всё, что оставалось моим и вашим людям — это отступить. Вы видели, на что способен Озёров? Вы видели этот чёртов смерч? Что мы могли сделать? Подохнуть все?

— Видел ли я? Да всё я прекрасно видел! Это человек убил вашего отца и вашего брата, а вы убежали, — набросился на Сергея Вячеслав.

— Довольно! — повысил голос Сергей. — Какое право вы имеете попрекать меня. Если хотите расстаться с жизнью, я вам мешать не собираюсь. Идите! Озёров вас ждёт. А я не намерен жертвовать всем ради пустой авантюры моего отца.

— Лучше бы проявили почтение к своему родителю. Такие слова не достойны преемника.

— А это уже не вам мне указывать и не вам решать. Отныне род возглавляю я, как и клан.

— Клан? О каком клане идёт речь, Сергей Васильевич? О том клане, который не способен себя защитить? Который будет в ножки кланяться какому-то малолетке? Нет уж, прошу меня простить, Сергей Васильевич, но я таком клане не состою.

Вячеслав кипел от негодования. Хотя, казалось бы, ему-то что? Его люди находились в арьергарде, и никто из них не пострадал. Да и сам Туманов не попытался вдохновить своих бойцов личным примером, бежал вместе со всеми. А теперь корчит из себя храбреца. Слова Вячеслава разозлили Сергея. Он готов был вызвать боярина на поединок, но крепился, понимая, что сейчас совсем не подходящее время для дуэлей.

— А раз не состоите, — с еле сдерживаемой яростью произнёс Сергей, — тогда удалитесь. Я с вами дел иметь тоже не желаю.

— Как вам будет угодно. Я посмотрю на вас, когда наследство вашего отца будут грабить всякие Озёровы и прочие, но палец о палец не ударю, чтобы вам помочь. Не хотите сражаться — тогда готовьтесь к позору. А нам с вами не по пути. Клан Коготь — мёртв, — отрезал Туманов и крикнул своим. — Охрана! Мы уезжаем. За мной.

С Тумановым ушли все двадцать семь бойцов, и народу на дороге стало ещё меньше. Впрочем, его люди вряд ли как-то повлияли бы на исход сражения. Такого сильного мага, как Озёров, мог победить только другой сильный маг, а великих мастеров в клане просто не было.

Ну и пусть валит на все четыре стороны. Туманов и остальные столько лет лизали зад Василию, чтобы чувствовать хоть какую-то силу, которой его род не обладал, а теперь клан дал трещину, и все «союзники» разбегутся, как крысы с тонущего корабля. А корабль действительно шёл ко дну. Клан — мёртв. Это была правда.

И что это значило? Да ничего хорошего. Бывшие союзники выведут свои компании из холдинга, а войско сократится раза в два, и тогда у клана Медведя появится повод предъявить своим давним врагам ряд претензий.

Надо было что-то придумать, дабы такое не случилось. Конечно, Горбуновым могли помешать Третьяковы, ставшие семь лет назад гарантом мира между двумя кланами. А могли и не помешать, решив, что нет смысла заступаться за «покойника». Сергей не знал, как поведёт себя Анатолий Третьяков. Тот всегда был себе на уме.

Оставался один вариант: вступить в союз с тем, кто образовал в Первосибирске новый полюс силы и с кем отныне придётся считаться многим. А почему бы и нет? Сергей был слишком прагматичным человеком, чтобы гореть жаждой мести, тем более отец сам виноват в столь плачевном положении своего рода.

— Павел! — позвал Сергей начальника охраны. — Подойди сюда.

Павел не заставил себя ждать и быстро прибежал на зов.

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Сколько людей осталось?

— Около семидесяти, ваше сиятельство. Ещё не успел сосчитать точно.

— Дай мне машину, двух человек и какую-нибудь белую тряпку. Поеду договариваться.

Я осматривал брошенные неподалёку от ворот автомобили Любецких. Здесь были три внедорожника, два минивэна и два четырёхдверных пикапа. В багажниках лежали запасные магазины, цинки с патронами и карабины. Видимо, противник рассчитывал на длительную осаду, но когда дошло до дела, сбежал за пять минут, оставив мне неплохие трофеи.

Позвонил Сатир, доложил о завершении сражения. У нас насчитывалось пять раненых, из них один находился в тяжёлом состоянии. Кроме того ребята умудрились пленить троих раненых противников.

Здесь тоже были раненные. Мои охранники осматривали их, оказывали первую помощь и относили в старый особняк, где пострадавшим предстояло ждать целителя. Убитых же было в разы больше.

Атаку мы отбили, враг бежал, и теперь мне предстояло решить, как поступить. Либо преследовать тех беглецов, добить их или вынудить сдаться, либо ждать следующих шагов противника. Судя по всему, сильными владеющими клан Когтя не располагал, значит, бояться, по большому счёту, мне было нечего.

На дороге показался «Новгородец». Приглядевшись, я заметил развевающуюся над крышей белую ткань. Машина остановилась на некотором расстоянии от меня, из салона вылез Сергей Любецкий, одетый в камуфляжные штаны и китель, подпоясанный тактическим ремнём, но без оружия.

— Здравствуйте, Алексей Михайлович, — крикнул он. — Я приехал, чтобы говорить, а не драться. Выслушайте меня.

— Говорите, — разрешил я. — Это лучше, чем убивать друг друга.

— Вы совершенно правы. Однако мой старший брат Иван, который возглавил род после смерти отца, рассудил иначе. Теперь он мёртв, и новым главой стал я. Поэтому я буду говорить за весь мой род.