Гибрид этот был далеко не первый, которых мне приходилось ликвидировать. За полтора года перебил их штук двадцать. То есть, стабильно, примерно раз в месяц какой-нибудь нерадивый охотник попадал под выброс и оказывался под властью иного. С военными такое тоже случалось, но гораздо реже.
Положительные же гибриды лично мне не попадались. Однако, насколько я знал, этот год оказался богат на положительных гибридов. Недавно звонил Марине, она сказала, что за три месяца было поймано и направлено на обучение двое, ещё одного схватили осенью. Редко в какие периоды их появлялось так много.
* * *
Летом снова возникла необходимость ехать по делам в Екатеринбург на месяц-другой. Мне на замену назначили одного сотрудника с относительно высоким уровнем. Сотрудник должен был заниматься отчётностью, а вся работа «в поле» ложилась на плечи Марины и агентов, наблюдающих за Рославльским округом. Я же оказался на какое-то время полностью свободен, хотя «свободой» это и вряд ли можно было назвать.
Стоило прилететь в Екатеринбург, как меня тут же завалили приглашениям. Точнее сказать, приглашениями меня завалили ещё задолго до этого, но по понятным причинам принять их я не мог, а теперь пришлось разбираться. Разумеется, в этом мне активно помогал дядя Виктор. Он объяснил, кого можно проигнорировать, ограничившись вежливым отказом, а с кем встретиться не просто желательно, но и необходимо.
Став главой рода, я внезапно обнаружил, что нужен буквально всем. Казалось, всё высшее общество Екатеринбурга теперь ищет встречи со мной. Это были и родственники, и деловые партнёры, и бывшие знакомые Аркадия Скуратова, и главы других родов.
Во время прошлых поездок мне уже довелось кое с кем повидаться, в том числе, с одним министром, с которым мой покойный отчим находился в приятельских отношениях. В этот раз мне тоже пришлось нанести несколько визитов бывшим знакомым Аркадия, а теперь — моим. Встретился я аж с тремя главами родов: князьями Лопухиным, Морозовым и Меншиковым. Первых двух принял у себя на квартире на Императорском проспекте, с третьим поужинал в ресторане.
Чтобы организовать достойный приём, приходилось вызвать слуг, которые готовили блюда и прислуживали за столом. Обычно у меня не было привычки держать много персонала, хватало и горничной, убиравшей квартиру дважды в неделю, но в данном случае положение обязывало. Выказать главам родов пренебрежение даже в какой-нибудь мелочи было недопустимо.
Все три рода были богатыми и влиятельными, и с ними следовало поддерживать дружеские отношения (впрочем, как и им со мной), более того, со всеми тремя мы активно сотрудничали. Так князь Морозов имел предприятия, работающие в сфере высоких технологий, заводы Лопухина снабжали нас оборудованием для шахт и обогатительных фабрик, а Меншиков владел строительной компанией, с которой у нас тоже были заключены многомиллионные контракты.
Но в этот раз общались мы не только о контрактах. Всё чаще и чаще всплывала ещё одна немаловажная тема.
Мне был двадцать один год, в августе исполнялось двадцать два, я возглавлял одну из крупнейших родовых компаний Екатеринбурга, а о моей феноменальной силе уже разошлась молва по всей столице. Но при этом я всё ещё не был женат. Обычно невесту или жениха выбирали своему чаду родители, причём, как правило, в достаточно раннем возрасте. По закону заключать помолвки разрешалось с восемнадцати лет, однако это не мешало князьям и боярам, как в старину, заранее договариваться меж собой, планируя свадьбы собственных отпрысков наперёд.
Моей же личной жизнью отчим не озаботился, поскольку с самого начала планировал лишить меня фамилии и выставить на улицу, и это сыграло мне на руку. В противном случае пришлось бы соблюдать договорённость или нарушать её, рискуя поссориться с другим родом, а сейчас я был абсолютно свободен, и мог самостоятельно планировать собственную жизнь.
Но мои деловые партнёры тоже знали об этом и, как только представлялся случай, пытались навязать мне выгодную им партию. Мне надо было решить, с кем из этих трёх семейств породниться.
Вот только делать я этого не хотел. Ведь если я женюсь на ком-то со стороны, мне придётся либо всю жизнь скрывать от собственной супруги, чем занимаюсь, либо частично посвятить её в свои дела. Ни то, ни другое меня не устраивало, как не устраивало и то, чтобы какой-то чужой род попытается сунуть нос в мою работу, что неминуемо случится при любом раскладе.
Сейчас я всем говорил, что решил посвятить жизнь защите человечества от иных, но в подробности не вдавался. Естественно, моим знакомым было любопытно, почему я сделал такой выбор, возможно, кто-то подозревал, что я не до конца честен с ними, но мне обычно получалось уходить от вопросов. И что, мне всю жизнь так вилять. Зачем мне это нужно, спрашивается?
Поэтому-то я и не торопился принимать решение касательно собственного брака. Но главы родов не оставляли попыток навязать мне невесту, и я понимал, что рано или поздно, придётся дать ответ.
Общался я на эту тему и с Мариной, когда заехал к ней в гости. Мой частый самолёт по-прежнему стоял на аэродроме под Москвой, и в день перед отъездом я заскочил к своей наставнице, чтобы переночевать и утром вылететь в столицу.
Марина, кажется, была рада моему приезду. Одиночество ей тоже надоело. Мы с ней весь вечер сидели на кухне пили чай и общались.
— Да-да, мне опять надо встречаться с этими ребятами, — сказал я, когда разговор зашёл про предстоящие визиты. — С главами родов надо дружить. Они будут мне задницу лизать, я — им. Всё, как и полагается в высшем обществе. И надо сказать, это даже неплохо, лучше, чем избивать друг друга на дуэлях. Вот только, боюсь, ко мне опять будут приставать.
— Приставать? — переспросила Марина.
— Ну да, с предложением заключить брак с какой-нибудь из княжон. Прошлый раз предлагали, я обещал подумать. Вряд ли они забыли о моём обещании. Опять начнут мозги компостировать. Вроде бы и отказываться неудобно, но не могу же я себе гарем завести?
— А ты, у нас, смотрю, завидный жених, — подколола меня Марина. — Какая тяжкая роль.
— Так ведь если я на ком-то женюсь, мне придётся частично открыть ей свою тайну.
— Зачем? Не открывай.
— С радостью бы. Но моя деятельность на периметре вызывает у всех вопросы. Как-то ведь придётся выкручиваться. Вдруг случайно взболтну лишнего? Да и потом, понимаешь ведь, в чём проблема. Я проживу в разы дольше собственной супруги. Она состарится, а мне будет на вид столько же, сколько и сейчас. И как с этим быть?
— Ох, беда-то какая, — покачала головой Марина.
— Я серьёзно говорю, а ты издеваешься. Как быть?
— А что тут сложного-то? Женишься, заведёшь наследника, вырастишь его, а затем исчезнешь, например, с инсценировкой собственной смерти. Заранее сделаешь себе новую личность, заляжешь на дно на десять-пятнадцать лет, чтобы все о тебе забыли, а потом вернёшься под другой фамилией, поселишься в другом городе, заведёшь дело, семью и всё, что захочешь. Ну или можешь вообще не возвращаться, а вести тайную жизнь. Мы по-разному поступаем. Кто-то выбирает второй вариант, а кто-то — первый. У многих ведь поначалу есть потребность жить полной жизнью и иногда отвлекаться от своего основного занятия.
— А между прочим, интересная мысль, — оценил я. — Ты тоже так делала?
— Естественно. Я уже два раза меняла свою личность. Первый раз просто исчезла на очень долгое время. Меня объявили пропавшей без вести. В начале тридцатых я появилась в Казани под именем княжны Воробьёвой, вдовы с небольшим состоянием. Жила там до пятьдесят… если не ошибаюсь, восьмого или девятого года. Потом опять исчезла, а в восьмидесятых взяла себе уже эту фамилию, кстати сказать, ту самую, которую носила изначально.
— А зачем? Зачем ты постоянно возвращалась?
Марина пожала плечами:
— Наскучило однообразие, хотелось сменить обстановку, заняться чем-то ещё, кроме отстрела иных. К тому, когда по долгу службы приходится контактировать с высшим обществом, приходится становиться одной из них. Но это было раньше. Сейчас я намерена исчезнуть с концами. По большому счёту, я и так существую лишь на бумаге. Меня уже давно никто не видел, даже мой собственный управляющий. Представляешь?
