— Я знаю.

— Вот и славно.

— А сколько вам вообще платят? — оживился я. Меня давно уже занимал данный вопрос, но мы с Мариной так редко виделись в последние месяцы, что поговорить об этом просто не было времени.

— У меня базовый оклад с учётом выслуги лет — семь тысяч, — ответила Марина. — У молодых — тысячи три-четыре. С надбавками — по-разному выходит. Например, за тебя и Ясмин мне доплачивают по две тысячи. За общие вылазки тоже доплачивают, плюс — деньги за продажу кристаллов, гипер кристаллов и энергии. К тому же для меня это — не основной заработок.

— Неплохо, — согласился я. — При желании можно много денег заработать.

С учётом проданных кристаллов, которые я нашёл во время охоты в Новоегорьевском лесу, у меня уже накопилось двадцать шесть тысяч. А у агентов в месяц больше десяти выходило даже без учёта денег за гипер кристаллы. Хорошо живут, ничего не скажешь. У Марины ещё и предприятия свои есть: сети магазинов одежды и бытовой техники, текстильная и обувная фабрики. Она мне когда-то рассказывала, чем занимается.

— Только вот я эту работу не ради денег делаю, — напомнила Марина.

— Ты уже говорила. Это у тебя что-то вроде смысла жизни.

— Это и есть смысл — смысл существования нашей организации и каждого из нас. Цель, ради которой просыпаешься каждый день и занимаешься однообразной, скучной, иногда тяжёлой и опасной работой. Большинство людей на земле просто живут, как придётся, и уходят в пустоту. Мы тоже однажды уйдём. Ничего не бывает вечного. Но мы оставим после себя великое наследие — знания, изобретения, открытия. Всё это помогает человечеству ежедневно противостоять смертельной угрозе. Знание — вот высшая ценность. Кто имеет знание, тот владеет всем. Ты тоже однажды придёшь к этому. Когда тебе наскучат деньги, развлечения, праздное и пустое времяпрепровождение, ты осознаешь свою роль и важность унаследованной тобой миссии.

Я усмехнулся:

— Вот какое наследство я получу вместо заводов князя Скуратова. Что ж, тоже неплохо.

— Наследство, которое ты получишь, в разы ценнее, чем какие-то заводы. Будущее рода человеческого, будущее Земли. Ради этого мы и работаем.

Пафос… Сколько же пафоса появлялось в словах моей наставницы, когда речь заходила о её работе. Неужели, и я однажды стану так же рассуждать?

— Будущее Земли… — задумчиво повторил я. — Но о каком будущем может идти речь, когда Земля покрыта огромными безжизненными пустошами? Однажды планета окажется полностью во власти иных.

— Верно, всё так. По нашим расчётам через четыре-пять тысяч лет на поверхности нашей планеты не останется ни одного пригодного для жизни клочка земли. Человечество, естественно, исчезнет раньше. Но если бы не мы, этот срок сократился бы вдвое, а то и втрое. Да и наука не стоит на месте. Оружие, защита и прочие технологии постоянно совершенствуются. Например, не так давно мы разработали способ восстановления плодородия почвы. Сейчас проходят испытания стабилизаторов пространства, чтобы уменьшить количество выбросов. Много есть проектов. Как знать, может быть, однажды люди сами заберут себе мир иных?

— Такое вообще возможно?

— Да, если очистить бета-мир от существ. Но вначале надо научиться самим создавать червоточины. Пока мы этого не умеем.

— А какой смысл? Туда же никто не может зайти кроме жалкой горстки агентов, которые ещё и погибают там каждый раз.

— Как я и сказала, наука не стоит на месте. Ещё пятьдесят лет назад у нас не было ружей, способных убивать тварей выше десятого уровня, а сейчас есть. Тридцать лет назад у нас не было достаточно прочных силовых костюмов, а сейчас есть. Сто лет назад никто даже представить не мог, что можно зайти в червоточину и выжить там. Мы стали первыми, кто сделал это. Придёт время, и мы поделимся нашими технологиями, люди получат такое вооружение, с которым каждый светоносный будет ходить в бета-мир, как на прогулку. Это может произойти уже лет через сто.

— «Уже» через сто лет? — рассмеялся я. — Действительно, совсем скоро. Глазом не успеешь моргнуть.

— Сто лет — небольшой срок. Однажды то, о чём я говорю, станет реальностью, и случится это, в том числе, благодаря моей работе. Благодаря работе каждого из нас. Быть может, мы не доживём до лучших времён, но наше дело будет жить… Так, хватит философствований, — оборвала свои рассуждения Марина. — Мы подъезжаем.

Я мало задумывался о какой-то будущей великой миссии. Пока меня заботили лишь заработок и прокачка, ну максимум, хотелось завести собственное дело, чтобы получить дополнительный доход. Какой смысл переживать о том, до чего, скорее всего, не доживу? Марина считала, это нормально: по молодости, то есть в первые лет пятьдесят, многие думают лишь о собственном обогащении, а потом, когда, видимо, всё это наскучит, появляются и другие мотивы.

С другой стороны, мысли о защите человечества мне тоже не были совсем уж чужды. Уже больше года нам внушали, что это — миссия всех защитников, коими мы станем, и я даже немного проникся данной идеей.

В настоящий же момент все мои мысли были поглощены лишь одним: узнать тайну собственного происхождения. Марина всё-таки согласилась помочь, и я надеялся, мне ничего не помешает пообщаться с родственником в следующую субботу или воскресенье.

Дорога уходила вдоль склона и резко сворачивала влево. Едва мы обогнули выступающую скалу, как я увидел впереди, между двумя горами, огромный энергетический столб, упирающийся в небо. По тучам вокруг него расходились яркие прожилки, в его основание скрывала завеса синего дыма, который разливался по долине внизу. Тут и там на склонах росли исполинские деревья с кривыми стволами.

Меня что-то тянуло туда, в этот синий туман, и с каждой минутой тяга становилась всё сильнее. Иной внутри словно хотел вырваться из плена человеческого тела и броситься туда со всех ног. Но он был не настолько силён, чтобы я потерял над ним контроль.

— Ух ты! — воскликнул я. — Вот это виды! Мы как будто на другую планету попали.

— Да, что-то в этом есть, — согласилась Марина. — Первый раз я испытала похожее восхищение. Здесь действительно очень красиво и… необычно.

— Ты часто здесь бывала?

— Часто. Источников энергии на планете не так уж и много. Время от времени мы все сюда приезжаем в надежде получить частицу силы. Постепенно даже такая картина становится обыденностью.

— Неверное… — пробормотал я, продолжая заворожено глядеть на гигантский синий столб энергии, что пронзил небо цвета мокрого асфальта, раскинувшееся над нашими головами непроницаемой пеленой туч.

— Агент 1541, остановимся здесь, — прозвучал по рации голос Агента 1377. — Дальше — пешком.

Те, кто ехал впереди, затормозили, и Марина — тоже. Мы вылезли из кабины.

Среди скал гулял холодный порывистый ветер, и я сразу же закрыл лицом маской. Мой силовой костюм с плотной тканевой подкладкой был надет поверх зимней куртки, и только это спасало от холода. Ночами здесь уже стояла минусовая температура, да и днём столбик термометра поднимался не намного выше нуля.

Синий энергетический столб казался невероятно близким, но идти до него было ещё километров семь-восемь. И мы пошли. А вскоре и автомобильная дорога закончилась, дальше вела пешеходная тропка. Петляя между камней, она спускалась в низину, где топталось множество синих ублюдков.

В какой-то момент иные стали замечать нас и атаковать. Они резко срывались с места группами по десять-двадцать существ и бежали в гору. Существа были не слишком сильным — второй-третий, максимум четвёртый уровень, однако совсем слабых я тоже не заметил. Большинство их выглядели, как нелепые каракатицы со множеством торчащих во все стороны отростков, реже попадались человекоподобные твари.

Завидев бегущих на нас иных, мы начинали бить по ним слабыми импульсами. «Пятёркой» или «шестёркой» эти существа срезались тремя-четырьмя выстрелами, а иногда и двух хватало. Мне, правда, редко удавалось попасть. Статичную мишень я легко мог поразить со ста, а имея оптику — и с двухсот метров, а вот с движущимися целями дела обстояли сложнее. Зато агенты расстреливали их, словно в тире.