Как только осознала, что в состоянии провернуть подобное, на губах заиграла хищная улыбка. Я приступила к делу. Пусть не так филигранно, как у Мориса, но создала ячеистую сетку вокруг себя, а после сжала, чтобы та плотно опутала тело. Готово! Теперь очередь Тиннери. Зачерпнула силы из открытого энергетического канала девушки и занялась плетением. Со вторым щитом провозилась дольше. Мешала одежда, скрывающая нюансы фигуры. И чужая энергия починялась хуже собственной. В идеале процедуру лучше проводить без свидетелей и с возможностью видеть человека раздетым. Но пока сойдет и так. В любом случае, это прорыв! Выходило, что при прямом контакте я использовала способности других псионов? Круто! В идеале проверить бы еще на ком-нибудь. На фоне успеха решила зайти чуть дальше и сплести для Тин и Литы ментальную защиту, что стояла у меня. Для старшей Цверг это следовало сделать в первую очередь, чтобы на «беседе» со службистами не выдала мое участие в судьбе Джеда.

К работе с Литой я приступила, когда тело уже налилось свинцовой усталостью. Манипуляции с энергетическими потоками не так уж легки в исполнении, как это казалось на первый взгляд. Сложность состояла еще и в том, что в отличие от Тин, старшей Цверг требовалось заменить воспоминания о наших договоренностях на ложные. Правильно, что начала с ментального щита, потому что последний слой выплетала на чистом упрямстве. На полный щит сил не хватило. Ощущая, как сознание закручивает в непонятный темный водоворот, резким импульсом оттолкнула девчонок, а сама обмякла, погружаясь то ли в сон, то ли в беспамятство.

Очнулась уже в медкапсуле, чувствуя ломоту в каждой клеточке. По мне словно танк проехал, переломал и выдавил, как пасту из тюбика.

— Поздравляю, лина Ронсон, — в довершении еще и нервный ирсай поблизости обнаружился, жаждущий добить нотациями. — Вы только что отбросили группу назад по всем показателям.

— О чем вы? — просипела ослабевшим голосом.

— О вашем истощении, — процедил Мор-Дьеш, — лин Баром категорически запретил нагружать энергетические каналы и заниматься пси-техниками. Минимум неделю не изучать каких-либо баз. И это в то время, когда основной упор идет на теорию!

— Но ведь... у остальных таких ограничений нет? А я нагоню, правда.

— Нагонит она. Это же надо додуматься?! Разогнать ядро и на сырой силе сотворить кинетический щит! Аж два раза, если учесть, что студий Блюм щеголяет с таким же. Я для кого лекцию по безопасности читал? Что говорил о выгорании и задействовании жизненной энергии? Поздравляю, на пару лет жизнь вы себе сократили.

— Черт! — поморщилась, — совсем все плохо?

— На грани, лина Ронсон. Вы прошли на грани. Энергетические каналы разорваны, ядро опустошено до донышка. Восстановление обойдется в кругленькую сумму. Вам повезло, что помощь подоспела вовремя, а на Тагруне проездом находился лучший специалист по таким травмам. Счет за услуги я уже отправил вашему отцу. Но, чтобы вы знали, целители уровня лина Ишу Ух-Дор-кая не работают с простыми смертными. Без моей протекции корой даже разговаривать не стал бы, не то, чтобы тратить время на лечение.

Черт, корой! Еще одна высшая раса. И как меня угораздило? Еще и отцу Кирны сообщили. Но ведь, неспроста Мор-Дьеш заговорил о личном участии в моем спасении? Значит, на что-то рассчитывает? Г м, как минимум на благодарность. Вот только сомнительно, что тут отделаешься простым спасибо. Но попробовать стоило.

— Спасибо, лин Севрай Мор-Дьеш. Если бы не вы.

Ага, если бы не вы предложили побыстрее решить проблему с Тиннери, я бы, может, и не спешила с этими щитами.

— Я вам так благодарна. Чем я могу.

— Можете, лина Ронсон, — хищно усмехнулся, — можете. Но об этом поговорим позже. Лин Баром погрузит вас в сон, в котором вы и проведете ближайшую неделю.

— Но.

— Никаких «но»! Недопустимо даже малейшее перенапряжение, поэтому побудете в медкапсуле. А то знаю я вас, — это он обобщил, конечно, — так и норовите нарушить правила. Приятных снов! — сказал таким тоном, что наверняка кошмары мучить будут.

Вот, что это за намеки? Что я должна буду для него сделать? Угораздило же задолжать этому ушастому!

Долго самобичеваться никто не позволил. Как только ирсай исчез из поля зрения, на смену пришел Иен Баром. Откачал два больших инъектора крови, утыкал датчиками, замерил кучу показателей, после чего усыпил. Хоть бы на один вопрос ответил! Только цокал языком и отмалчивался, либо отделывался общими фразами. Пока еще находилась в сознании, попыталась выйти на связь с Громом и с неприязнью обнаружила, что ни один сигнал не проходит, доступа к инфосети тоже нет. И медблок не тот, в котором проходила обследование. Обратилась к карте здания, чтобы отследить местоположение, и поняла, что не могу этого сделать. Косвенные признаки указывали на то, что мы где-то вне стен академии.

Вот даже как? Надо выяснить, где... — додумать не успела, потому что Баром закончил с осмотром и подал усыпляющий газ в капсулу.

Искусственный сон — верный способ погружения в подсознание. Едва сомкнула глаза, как оказалась в «любимом» спортзале. Вот только выглядел он так, будто там ураган прошелся. Полы взрыты, лавочки и брусья переломаны, зеркала разбиты вдребезги, окна зияют пустыми провалами. И главное — мастера Лейчонга нигде нет. Вроде бы учитель всегда появлялся неожиданно. Может, стоило подождать? Расчистила себе свободное местечко и присела, скривившись от боли в мышцах. Навалилась усталость, будто не пять дощечек убрала и ногами раскидала мусор, а вагон разгрузила. Не знаю, сколько так просидела. Время в этом месте не ощущалось. Разруха вокруг удручала, и я совершенно не понимала, что делать. Что я могу? Тут даже веника нет, чтобы прибраться. Тоска зеленая.

Это что же, неделю тут торчать? — припомнив срок, на который меня погрузили в лечебный сон, ужаснулась. — Так и свихнуться недолго.

Превозмогая усталость, поднялась и занялась расчисткой зала. По дощечке, по стеклышку стаскивала мусор в одну кучу, метр за метром очищая пространство. Поначалу останавливалась через каждые пять минут, чтобы унять одышку и справиться с накатывающей слабостью. Затем втянулась, и перерывы на отдых устраивала реже и реже, пока, наконец, нудная и кропотливая работа не подошла к концу. В центре зала высилась гора из битого стекла, досок и кусков отвалившейся штукатурки. А учитель так и не появился. И эта противная слабость раздражала. Присела на обломок скамейки, задумалась. Это же мое подсознание, и по идее я вправе изменять тут все по собственному желанию. Однако ничего такого на деле не происходит. Почему? Не умею или не знаю, как — очевидно. Но ведь я не зря неосознанно выбрала именно такой облик внутреннего мира? Если подумать, ответ лежал на поверхности: чтобы стать сильнее. Чем больше я выкладывалась тут, тем крепче становилась в реальном мире. Вон, даже «Хакера» освоила до третьего уровня. А теперь что? Одышка, ломота в теле, трясущиеся руки. Чувствовала себя развалюхой. Значит, и надо начать с тренировок, чтобы вернуться хотя бы к прежним показателям. Проклиная собственную слабость, поднялась и медленно побрела к внешнему кругу беговой дорожки. Сейчас она представляла собой полосу препятствий. По ней не то, чтобы пробежать, пройти, чтобы не напороться на обломок или торчащий гвоздь, опасно. Стиснув зубы, упрямо побрела по кругу, тщательно следя за тем, куда ставлю ногу, и огибая дыры в полу.

Не знаю, сколько продолжалось это истязание, но я вдруг поняла, что двигаюсь намного легче, а тело наполняет приятное гудение в мышцах. Перешла к разминочным упражнениям, приспосабливаясь к тому, чтобы удержать равновесие на проваливающихся досках. За разминкой последовал комплекс с шестом. Самого шеста не было, конечно, но отработать связки и сложные переходы можно и со стойкой для брусьев. Каждое движение, накрепко отложившееся в памяти, будто бы шло изнутри. Больше не требовалось видеть отражение в зеркале, чтобы следить за правильным исполнением той или иной связки. Не обязательно смотреть под ноги, чтобы не оступиться. Я знала, что делаю все правильно, чувствовала, куда наступить или где перешагнуть провал, потому что это мой мир и только я в нем хозяйка. На какое-то время отрешилась от всего, сосредоточившись только на единении мыслей и действий, а по завершении комплекса обнаружила, что окружающее пространство вернуло прежний облик. Зал сиял чистотой и яркими красками, пах свежим лаком, окна поблескивали чистыми стеклами, сквозь которые внутрь пробивался яркие лучи солнца. В центре стояла трибуна для награждения победителей в соревнованиях, на вершине которой золотом переливался кубок. Он манил, завораживал особенным блеском, притягивал магнитом и я, не в силах сопротивляться притяжению, взобралась наверх и прикоснулась к чуду. Тотчас меня ослепила вспышка, и свет затопил каждую клеточку.