— Орбита посадку у Пирамиды не одобряет, — опередив меня, пояснил фелиде Улл Гно иль Космо.

— Да? — дернула кисточками ушей та. — Я не знала… Но если пешком — то далековато, конечно. И небезопасно.

— Насчет опасностей — можно подробнее? — уточнил я.

— Как уже, помнится, говорил вам шеф, с местными тут все очень непросто, — снова взял слово лейтенант. — Если так называемые рыбоеды с берега, почитай, полностью отдали себя под нашу опеку, а племя горцев хоть и избегает тесного контакта, но все же держится более-менее мирно, то заречные и озерные — это еще два здешних племени — объявили нам нечто вроде войны!

— Даже так? — вздернул брови я.

— Для них мы все — единое «звездное племя», — принялся растолковывать отставной легионер. — Что наша миссия, что гохарцы с шестисолнечниками, что орденов Синдикат. А последний оставил тут о себе далеко не самую добрую память. Так, рыбоеды рассказывают, будто бы незадолго до нашего сюда прибытия бандиты забрали у них всех женщин и молодых девушек — поголовно! Потом, правда, многих вернули, но не всех. Вернее, рыбоедам как раз отдали, сколько взяли, а вот заречным с озерными — якобы нет. Те, понятно, возмутились, но Синдикат аборигенам быстро объяснил, кто здесь главный. В ходе развернувшейся «дискуссии» были убиты вожди обоих недовольных племен — вместе со свитой — и сколько-то простых воинов. Уцелевшие местные бежали, но поклялись отомстить. Тут как раз у Синдиката начались известные проблемы, а над Кол-Шадда появились корабли Королевства и Союза — а затем и мы подтянулись. Разбили лагерь, подружились с рыбоедами — тогда-то заречные с озерными и решили, что их время пришло. Напали на нас, в общем. Честно скажу, угрозу мы прошляпили. Местные явились под предлогом переговоров, их впустили в лагерь, а эти… — лейтенант скривился. — Среди сотрудников миссии лишь чудом обошлось без жертв, а вот несколько попавших заречным и озерным под горячую руку рыбоедов погибло. В тот раз мы все же отбились, но, понятно, в полный рост встал вопрос об эвакуации миссии — в подобных условиях мы обычно не работаем. Вот только куда было девать доверившихся нам рыбоедов? Заречные и озерные называли их предателями и недвусмысленно обещали вырезать! Пришлось и нам оставаться. Попросили помощи у орбиты — ялланцы без охоты, но прислали нам четверых бравых рейнджеров. Тут уж для баланса и Гохар отправил на твердь пару своих гвардейцев — как я понимаю, это они заодно так шестисолнечников поддели: мол, наши двое стоят ваших четверых! Думал даже, ялланцы половину своих отзовут — и вся эта бодяга потянется до бесконечности — но не случилось. Друг на друга рейнджеры с гвардейцами поглядывают косо, но надо отдать им должное, дело свое и те, и те знают: в радиусе трех килодулов от лагеря нынче абсолютно безопасно — то-то шеф назвал мою службу курортом. Заречные с озерными пытались соваться — десантники отогнали, причем бескровно, инфразвуком или чем-то в таком роде, не знаю: у нас в легионе подобного не водилось. Ну а если ровер куда едет, в воздух поднимается один из катеров и приглядывает сверху…

— А мы думали, на тех катерах ученые прилетели, — заметила Дик.

— Ученых ждем послезавтра, — с готовностью поведал Улл Гно иль Космо. — Но у них своя база будет, как раз в районе Пирамиды. Почему шеф вам и советовал поторопиться с экскурсией — потом там станет не протолкнуться…

— Да уж… — с деланым безразличием пробормотал я.

Вариант дождаться возвращения из ремонта ровера Эйи и плясать от этого, похоже, отпадал. Хотя если за пределы зоны безопасности тот выезжает только под контролем гвардейцев с рейнджерами, перспективы там всяко были те еще…

Но как же тогда быть?

— А что за история с фелидой-богиней? — задала между тем очередной вопрос Дик.

— Не иначе, тут друзья-рыбоеды — а сведения о здешних нравах у нас в основном от них — вольно или невольно ввели нас в заблуждение, — отставив опустевшую чашку, проговорил отставной легионер. — Местных в принципе бывает нелегко понять: представления о пространстве и времени у них довольно своеобразные, будто бы сдвинутые куда-то. Так, например, они меня заверяли, что всего какую-то луну назад Пирамида была не серой, а золотой — и гораздо выше. Но богиня за что-то прогневалась на людей — и стало как есть.

— А это неправда? — простодушно осведомилась девочка.

— Тут пусть ученые разбираются, зря их что ли сюда везут? — пожал плечами лейтенант. — Но как по мне, то странное было бы совпадение. Сотни витков стояла стройная и золотая — а перед самым нашим прилетом вдруг поблекла и усохла. Скорее всего, это лишь иносказание: мол, с появлением «звездного племени» оборвался местный золотой век…

— Насчет Пирамиды не скажу, но что касается культа хвостатой богини — думаю, он все же существовал, — заметила на это Эйя. — И совсем недавно! Но богиню дискредитировал все тот же Синдикат!

— Почему вы так решили? — спросил я у изгоя.

— Видите ли, капитан… Незадолго до приглашения в миссию на меня уже выходили с похожим предложением. Систему и планету не называли, но хотели примерно того же самого: сделать лицом некоего проекта на самой периферии цивилизованной галактики, причем лицо это им требовалось непременно с треугольными ушками. Синдикат я тогда не заподозрила — где я, а где организованная преступность — но что-то меня все же смутило, и с ответом я не поспешила. А потом получила уведомление, что вакансия заполнена. Ну а здесь, у местных, нет-нет да и проскальзывает, что богиня их, что называется, кинула. Сперва велела отдать звездному племени женщин, а потом не препятствовала карательной акции. Я склонна считать, что Синдикат нашел и привез на Кол-Шадда — тогда планета так еще не называлась, но это не важно — так вот, нашел и привез какую-то другую фелиду, скорее всего, тоже изгоя. И некое недолгое время прикрывался ее авторитетом. А потом слил его до уровня тверди за ненадобностью. А когда сюда вся из себя такая красивая прилетела я, местные от образа богини-фелиды уже отвернулись — отсюда и все сопутствовавшие недоразумения…

— Это только версия, — заметил Улл Гно иль Космо, когда кошкодевочка закончила. — Одна из многих. И не самая правдоподобная, на мой взгляд.

— Ни на чем не настаиваю, — вяло качнула хвостом изгой.

Больше ничего интересного в штабе лагеря мы с Дик не услышали и, выпив еще по чашечке ялланского чая, заваренного и в самом деле замечательно, в задумчивости отправились восвояси.

То, что лагерь миссии и его ближайшие окрестности находились под постоянным наблюдением дружной сборной команды гохарских гвардейцев и ялланских рейнджеров, меня не слишком смущало: отправляя с заданием, Мняйя предусмотрительно снабдила нас специфической экипировкой, способной эту проблему нивелировать. А вот насчет Эйи годного решения пока так и не просматривалось. Если, конечно, не считать того варианта с рекой, но своего к нему отношения я не поменял — с чего бы?

Не знаю, может, я провожу слишком прямую аналогию между пресловутым разделением у кошкодевочек и интимными аспектами человеческой физиологии… Но так все это не на пустом месте мной выдумано — сужу по Уняйе, с ее слов и поступков! Сама она, правда, была категорически не готова ставить себя и изгоя на одну доску, но предположим даже, у моей посвященной дочурки имелись для этого веские основания — и что с того? Опять же проведем параллель с людьми: пусть Уняйя у нас — типа, добропорядочная целомудренная леди, а Эйя — не идущая с ней ни в какое сравнение особа ветреная и распутная. Это же не значит, что последнюю допустимо, скажем так, взять силой?

Ведь не значит?

Окажись изгой нам откровенным недругом — к примеру, работай она на тот же Синдикат — и то, наверное, стоило бы быть разборчивым в средствах! Но там уже, не ровен час, всяко могло бы обернуться. Однако в том-то и дело, что врагом она нам ни в малейшей степени не являлась! Просто ненароком оказалась на пути! Больше того, вольно или невольно я ей симпатизировал! И не думаю, что дело тут в необоримых кошкодевочковых чарах — уж я-то знал истинную им цену! Точно — не только в них!