Добравшись до места, я ещё некоторое время ждал всю группу, когда они поднимутся наверх. Увидев меня, Аня облегчённо вздохнула и выказала своё недовольство тем, что я неизвестно где пропадал.

Она страшно рассердилась на меня, игнорировала моё присутствие, но я был только рад, что она не разговаривала со мной. Что я мог ей сказать? Ведь я терпеть не мог лгать и изворачиваться. А как можно было объяснить своё поведение безо лжи? Да я и терпеть не мог всяческие объяснения. Некоторое время я не подходил к ней, чувствуя, что она в отвратительном расположении духа.

Уже после спасения Антона из пучины мутных вод под водопадом, я заговорил с ней.

Она плакала, впервые с того момента, когда мы познакомились. Этого я не ожидал. Увидев на лице девушки слёзы, я растерялся и не смог сдержать своих чувств. Любой дурак, глядя на меня, мог бы догадаться о том, как сильно я её люблю.

Я снова разозлился на себя, на свою слабость, наговорил лишнего, кажется даже, немного напугал её, но не в силах был противостоять тому притяжению, которое она на меня оказывала. Думаю, что нас одновременно потянуло друг к другу, потому что она вдруг обняла меня, а я, как будто, ждал этого — прижал тоненькое тело девушки к себе со всей нежностью, на которую только был способен. Гладил её волосы, заплетённые в тугую косу, вдыхал аромат кожи и готов был просто взлететь от счастья.

В этот момент я отчаянно желал, чтобы так было всегда, чтобы не надо было её никуда отпускать, чтобы не нужно было разжимать объятий. Все мысли и желания перестали тревожить, важным было только то, что кроме Анны мне не нужно абсолютно ничего, лишь ради неё стоило жить. В тот момент я понял, почему волки любят — чтобы иметь смысл.

— Ты злишься на меня? — спросила Аня.

— Конечно, нет, — ответил я. Как мог я злиться на то существо, которое было мне дороже всего на свете? Конечно, не мог.

— Всё равно, я должна просить у тебя прощения, — проговорила она так тихо, что слова её терялись в плеске воды.

— Не должна, — так же тихо ответил я.

Она подняла ко мне своё лицо, и я утонул в её прекрасных васильковых глазах. Отчаянно захотелось поцеловать её, но я не позволил себе этого.

— Саша, ты мне очень… дорог, — прошептали её губы.

Я не знал, что сказать, все слова разом вылетели из головы. Только и мог смотреть на неё и молчать, когда надо было сказать, что она тоже мне дорога, но момент был бесповоротно упущен. Потом мы услышали голоса, и мне пришлось девушку отпустить, разжав объятия. Приближались одноклассники, которые, видимо, искали нас.

— Наверное, надо возвращаться, — сказала она.

— Да, — согласился я.

Мы пошли навстречу ребятам, которые, в самом деле, искали нас. Увидев нас, кто — то из девчонок закричал:

— Всё в порядке! Они здесь!

Потом мы вернулись на то место, где несколькими часами раньше устраивали пикник. Наша классная Галина пришла в себя после обморока и устроила разбор полётов. Вообще-то, она была неплохим человеком, ценила свою работу, волновалась о своих учениках, поэтому иногда мне даже было жаль её, особенно в таких ситуациях, как эта.

Досталось всем без исключения, особенно Антону, а так же мне. Галина не разбиралась, кто затеял всё это развлечение, просто вставляла всем по полной программе. В итоге, все поняли, что до конца года мы больше никуда не поедем, так как очень сильно её подвели.

Потом мы собрали свои рюкзаки, и все вместе под предводительством Галины пешком отправились по дороге в посёлок.

Мы с Аней шли последними, и я не особенно вникал во все те разговоры, которые вела Галина с остальными, потому что всё моё внимание было занято девушкой и больше ничем. Держал её за руку, смотрел только на неё и ни о чём не думал. Мне было достаточно того, что она была рядом.

Вдруг, идущий впереди, Антон остановился, дождался, когда мы его догоним, и привлёк моё внимание, произнеся моё имя. Я остановился, с вызовом глядя в его глаза, и недовольно спросил:

— Чего тебе?

— Я не успел поблагодарить тебя, Саня, — сказал Антон. Надо же, он впервые называл меня по имени.

— Не стоит, — сказал я небрежно.

— Как же, ведь если бы не ты, я бы сейчас лежал на дне реки, — проговорил он.

— Плавать научись, — посоветовал я ему надменным тоном.

— Ладно, этот совет я учту. Но всё равно — спасибо.

Обогнув его, мы рука об руку пошли дальше, но он крикнул вслед:

— И ещё, я бы не хотел быть тебе врагом. Может, будем друзьями?

Я остановился и удивлённо поглядел на него. Неужели кислородное голодание в то время, пока он тонул, поставило на место его мозги? Это было бы хорошо.

— Увидим, — сказал я.

Вторая четверть учебного года была очень короткой. В середине ноября снова начались дожди, кругом была слякоть, сырость, а по ночам немного подмерзало.

Приближалась зима. В горах она бывает разная: иногда дождливая, иногда снежная и морозная. Но в этом году первый снег, выпавший в конце ноября, так и не растаял, а поверх него ложились всё новые и новые порции, скрывая от людских глаз мёрзлую землю, голые чёрные деревья и дорожную грязь. В домах давно начали топить, в школе тоже было тепло.

После той поездки, которая состоялась на каникулах, наш класс удивительно сплотился, чего никогда не случалось раньше. Даже наш главный задира и хулиган Антон, как будто, сильно изменился, перестал вести себя, как первобытный человек, одетый в шкуры.

Оказалось, что у него тоже есть мозги, просто раньше он направлял их работу не в то русло. Его друзья тоже успокоились, казалось, что все разом повзрослели и набрались ума.

Наш классный руководитель не могла нарадоваться, что впервые с тех пор, когда она шесть лет назад взяла руководство над нами, в её классе было всё в порядке.

Никогда, с тех пор, как мы пришли в первый класс, мы не были так дружны, как теперь. Конечно, персоной номер один в нашем классе стал Алекс, его уважали все без исключения, особенно Антон. Думаю, что он добился этого уважения тем, что подарил Антону жизнь. Этот факт был самым главным из того, что сплотило нас всех.

Наши с Александром отношения словно застыли, как муха в янтаре, не сдвигаясь ни в какую сторону с мёртвой точки с того момента, когда мы обнялись тогда у реки. Я догадывалась, что небезразлична ему. Пусть, он не говорил мне о любви. Зачем слова? Чувства важнее. И я не торопила его, считая, что он произнесёт такие желанные мною слова, когда посчитает нужным.

С ним мы виделись не только в школе, после уроков он провожал меня домой, иногда заходил в дом, чтобы выразить своё почтение моим родителям.

Мой папа начал доверять ему, мама перестала злиться, видя, что дальше дружбы наши отношения не продвигались. Ваня всегда очень радовался, когда Алекс приходил, тогда он мог вдоволь с ним поиграть, так как тот никогда не отказывал ему в этом.

Короче, говоря, заходя в мой дом, он переставал мне принадлежать. Он принадлежал моему отцу, с которым всегда находил темы для общения, будь то обсуждение хоккейных матчей, или бокса, или прочитанных в газетах новостей.

Немного принадлежал моей маме, которая старалась всегда накормить его чем-то вкусненьким, и в основном Ване, который не давал ему прохода, уговаривая с ним поиграть.

На меня времени не оставалось, и я даже немного завидовала своим родным, потому что Александр уделял им больше внимания, чем мне.

Так что, времени, развивать отношения, у нас не было. Иногда мне даже казалось, что Алекс рад тому обстоятельству, что мы редко оставались наедине, словно боялся этого.

Мне нравилось думать, что он боится своих желаний.

Наступил декабрь. Всем классом мы приняли решение начать готовиться к новогоднему празднику, нашли интересный сценарий, выбрали себе роли.