Настало время, когда отцу и Ване пора было отправляться в путь. Всё же папу ждала дома работа, Ваню школа. Но со мной до выписки осталась мама. Ей одной, конечно, не под силу было усмирить во мне тоску, и она снова наваливалась по полной.

Однажды примчалась подружка Светланка. Наконец, мне разрешили посещения не только родственников. Я очень рада была видеть Свету. Эта огонь девчонка стала мне как сестра. Она тоже помогала мне хоть на некоторое время заглушать адский вулкан в душе. Мама очень обрадовалась новому человеку в моей жизни, они со Светкой сразу нашли общий язык и увлечённо о многом болтали, когда я устало зарывалась в одеяло и отключалась.

Светка приносила новости из универа. Кто с кем встречается, кого исключили, кто упал в обморок на практике. Все преподносилось с юмором, и я заметила, что ранее сердитая девчонка начала относиться к жизни проще. Задумавшись о том, почему с ней произошли такие перемены, начала её пытать, и оказалось, что у неё появился молодой человек. В то время как раз, когда она вернулась после каникул о общежитие и обнаружила бедлам на этаже и в нашей комнате.

К слову, я узнала у неё, как она смогла разыскать телефон моих родителей, ведь мой телефон скорее всего пропал из общаги в тот же день, когда Алекс меня оттуда забрал. Оказалось, что эта пробивная девчонка всё выяснила очень просто: нашла меня в соцсети, написала моей подружке Веруньке от моего имени, под предлогом, что я потеряла телефон, и попросила дать номер моих родителей, а там уже дело оставалось за малым. Или у Веры был телефон моей мамы ещё со школы, когда мы часто общались, или она взяла номер ещё раз, это уже не важно, главное Света дозвонилась и донесла до родителей информацию, что я пропала и не выхожу на связь.

Пока я находилась в больнице, Света прибегала ко мне каждый день, и мне очень жаль было с ней расставаться, потому что я решила взять академический отпуск и уехать домой для дальнейшего восстановления, но подруга заверила меня, что ни за что не даст мне закрыться в своей скорлупе, и что мы с ней будем обязательно постоянно общаться в соцсетях или созваниваться.

Анна

На следующий день во время обхода лечащий врач разрешил мне вставать. Воодушевившись, я тут же бросилась выполнять его предписание, стараясь наверстать упущенное время.

Как и ожидалось, первые самостоятельные шаги поначалу давались совсем нелегко, к тому же в вертикальном положении с непривычки немного кружилась голова. В ногах ощущалась несвойственная им слабость, а тело дрожало от напряжения. Казалось, что ненадёжные спички, в которые почему-то превратились мои ноги, могут в любой момент подломиться, и я с грохотом растянусь на покрытом затертым линолеумом полу, но невзирая ни на слабость, ни на головокружение, медленно и осторожно я упорно передвигалась по палате мелкими шажками, приучая мышцы к нагрузке. Моя заботливая мамуля, чтобы я не упала, всё время аккуратно поддерживала меня.

Выполнив максимум шагов и практически вымотавшись, я остановилась передохнуть у окна, рассматривая радующий глаз пейзаж зимнего города. За окном кипела привычная жизнь. По ведущей к зданию ЦГБ заснеженной улице сновали шустрые автомобили, куда-то спешили пешеходы, дворники широкими лопатами расчищали тротуар от сугробов. А с небес валили всё новые и новые белые хлопья снега, всё более убеждая меня, что за окном родной мир! Моя Земля!

От всех впечатлений нового дня даже сердечко забилось быстрее. Эта маленькая прогулка по палате и возможность выглянуть в окно доставили мне огромную радость. Как же мне надоело лежать либо сидеть в кровати! Любые изменения в привычном распорядке несказанно радовали, а тот факт, что я самостоятельно смогла дойти до окна, воодушевлял и давал надежду, что в скором времени меня, наконец, выпишут. Выпустят отсюда. Никому не секрет, о чём мечтают все на свете пациенты больниц — выздороветь и выйти из пропитанных запахом лекарств стен в большой и свободный мир. Я тоже мечтала поскорее выбраться из под надзора врачей, избавившись от надоевших уколов и капельниц, и, наконец, вернуться домой. В место, где родилась и выросла — место силы. Казалось, что на только родине я быстро пойду на поправку, и только там все постоянно сопровождающие меня беды и несчастья улетучатся сами собой.

Ненадолго оставив меня одну, мама занялась перестиланием моей постели. Я стояла, обеими руками вцепившись в подоконник двустворчатого окна. Рассмотрев всё, до чего смог дотянуться взгляд, я рассеянно уставилась вдаль, в мечтах наивно представляя себе, что где-то там далеко-далеко, за стеной из белых пушистых хлопьев, за ледяной дорогой и утопающими в сугробах домами, за глухим полем и заснеженным лесом, ещё дальше, в каком-то тихом, скрытом от посторонних глаз, месте, моего выздоровления терпеливо ждали мои муж и сын. Я совсем не хотела верить, что больше не увижу их. Не собиралась даже думать о том, что Алекс мог погибнуть, но… в воображении постоянно возникала страшная картинка из чужого мира — последнее, что я запомнила: израненный, измученный Алекс, гниющий заживо уже не оборотень, но и не вампир, обычный человек, выглядящий как старик, с полуседыми волосами и запавшими глазами. Не жилец. Дух волка оставил его на произвол судьбы, а вампирская сущность без пищи не выдержала тяжёлой нагрузки. Его уже ничто не могло спасти… но я верила… и сделала всё, что смогла…

Удалось ли мне? Я достоверно не знала. Казалось, что багровеющие в темноте глаза и голос, зовущий меня из небытия, могли мне просто почудиться. Теперь оставалось только надеяться, что муж выжил, что смог спасти нашего сына… Врачи намекали, что младенец, рождённый на двадцать шестой неделе, вряд ли сумел бы выжить без специального ухода, но я продолжала слепо верить, что гены отца не позволили моему сыну умереть.

Только время шло, а известий о родных всё так же не было. Никаких. Это означало, что ни Алекса, ни нашего сына так и не нашли… Где же они могли быть? Почему моих мужа и сына не было рядом со мной? Страшная догадка о причине их отсутствия кислотой разъедала моё сердце, навевая самые тяжёлые мысли. Неужели погибли?… Нет!!! Этого просто не должно было случиться!!! Они выжили! Оба! Я должна была верить! Только они не смогли выбраться оттуда… Остались в кромешном аду…

По ледяному асфальту улицы за каменным забором центральной городской больницы куда-то мчались машины. Люди торопились по своим делам. К приёмному покою, завывая сиреной, подъехала скорая. Медики споро выскочили из салона, достав носилки. Они привычно быстро и слаженно выполняли очень важную работу, спасая чью-то жизнь. А с противоположной стороны здания, у выхода из родильного отделения, собралась приличная толпа людей на выписку новорожденных. Нарядные люди с огромными букетами цветов и разноцветными шарами встречали своих дорогих жён, а может дочерей, ставших матерями. Медсёстры выносили новорождённых на руках, передавая их в надёжные руки отцов. Жизнь шла своим чередом. Лишь мне не суждено было пережить восторг такой долгожданной встречи.

Я тяжело вздохнула, продолжая рассматривать разношёрстную толпу. Вдруг внимание привлёк промелькнувший среди людей навевающий смутные воспоминания силуэт. Высокий худой мужчина в слишком лёгком для морозной зимы пальто. Пройдя сквозь толпу, он неспешно направлялся к центральному входу больницы. Движения мужчины показались мне знакомыми, и по мере его приближения, я узнавала его всё больше, и в какой-то момент, будто в кошмарном сне, дыхание перехватило, и меня одолел холодный липкий ужас… Это Балин!!! Хватая воздух ртом, я начала задыхаться и медленно оседать на пол. Мама перепугалась, подбежала и склонилась надо мной, причитая:

— Господи, Аня, что случилось? Тебе плохо? Милая моя, не молчи! — я же не могла вымолвить ни звука, глядя на маму совершенно бешеными глазами. — Доченька! Доченька!

— Там, там… — задыхаясь зашептала я, указывая на окно.