Не слишком ловко приподнявшись — вышло у нее это только со второй попытки — блондинка села, поджав ноги, и тут же принялась расстегивать на себе форменную куртку.

— Ксен! — простонал я.

Безрезультатно.

— Иди же ко мне! — позвала «суженого» девушка — затекшие пальцы, кажется, слушались ее не очень хорошо, и дело раздевания двигалось не быстро.

— Нет, — мотнул тут головой «команч». Неужели одумался? — Не здесь,словно дикие звери! Мы идти уединиться под кров! – шаккр, ордена с два он одумался!

— Конечно! — с готовностью оперлась на поданную ей колонистом руку блондинка. — Идем!

Они направились прочь. Недалеко — к одному из ближайших шалашей.

Фантасмагория какая-то!

— Ксен!!! — возопил я.

Недовольно скривившись, Анан пнул меня ногой в бок:

— Ты — заткнуться, звездный! Не портить рассвет!

— Да пошел ты!

— Мы все идти — к Храму. Но теперь позже — к часу змеи! Воля вождя! Он не быть с женщиной с тех пор, как ваши уводить Крапаву! Закон предков не велеть ему заводить новой жены, и даже презренную пленницу нельзя брать силой! Но если иметь уши, ты слышать: звездная предложить себя сама! В час змеи вы оба умереть — но сперва она ублажать вождя! Это ее выбор! Так что сейчас мы — ждать!

— Твою ж!.. — то, что я сейчас чувствовал, на «ýме» было не высказать — впрочем, не могли ничего тут изменить и самые крепкие русские слова, коих я излил изрядно…

Юноша снова что было сил врезал мне мысом ноги по ребрам, но я этого, по-моему, даже не почувствовал…

И тут со стороны шалаша, в котором недавно скрылись вождь с Ксен, раздался истошный вопль, пожалуй, запросто способный поспорить в накале с моими отчаянными стенаниями. Я повернул голову: из-за закрывавших вход в утлое сооружение шкур как ошпаренный выскочил вождь «команчей» — голый, с искаженным гримасой лицом, весь какой-то скрюченный и судорожно схватившийся обеими руками за пах.

— Лекаря! – взвизгнул он на бегу! — Лекаря ко мне, горы вам в озеро!

Ну а следом из шалаша показалась и Ксен. Слегка растрепанная, по пояс обнаженная, но в штанах. С пылающим, и при этом абсолютно ясным, трезвым взглядом.

Похоже, внеплановая утеха у «команча» не задалась…

* * *

— Ты все это изначально затеяла, чтобы выиграть время? — вполголоса спросил я у Ксен.

Мы шли рядом, по колено в мокрой от росы траве, плотно окруженные по меньшей мере тремя десятками ощетинившихся копьями воинов. Впереди, задавая темп всей процессии — по вполне объективным, надо полагать, причинам, не особо высокий — косолапо ковылял несостоявшийся суженый моей спутницы. От первого шока он уже явно оправился, но прыти молодецкой проявлять на марше был, похоже, пока не готов.

Ну да кому-кому, а нам с суперкарго спешить сейчас точно было некуда — до Пирамиды, с вершины которой нас твердо намеревались сегодня сбросить, оставалось уже, что называется, рукой подать, а орлы из-за гор на помощь что-то не летели.

К нашему общему с Ксен удивлению, выходка в шалаше, можно сказать, сошла ей с рук — вождь лишь обещал угрюмо, что на вершине Храма — еще до падения — его обидчица пожалеет, что когда-то родилась на свет. Разве что снятые предметы гардероба девушке не вернули, так и оставив ее брести на казнь в одних брюках и ботинках. Впрочем, грудь суперкарго прикрыла своими шикарными пшеничными волосами — каким-то образом со связанными за спиной руками Ксен удалось расплести косу — так что жадным взглядам, то и дело бросавшимся на девушку нашими конвоирами, зацепиться там было особо не за что.

Увы, поделиться со спутницей собственной курткой — без разговоров отдал бы и рубашку! — я не мог — тоже шагал сейчас с прочными путами на запястьях.

— Если бы! — печально вздохнула между тем блондинка в ответ на мой вопрос. — Я была совершенно сама не своя! Реально чуть не… Ох, мне так стыдно, капитан!

— Вот уж точно нечего стыдиться! — поспешил уверить ее я. — Мне ли не знать!

— Самое главное: я ведь видела вас на траве! — совершенно не слушала меня, однако, собеседница. — И нигде ничего не екало! Как будто так и надо было!

— И все же как-то ты сумела этот орденов дурман одолеть! — веско заметил очевидное я.

«А я, вот, в свое время, не смог…» — осталось невысказанным. Правда, тогда я искренне считал, что уже умер…

— Сама не знаю как. Помню, вы что-то многословно прокричали на своем странном языке… Я и до этого вас слышала, но преспокойно пропускала мимо ушей — а тут у меня вдруг словно пелена с глаз упала! Резко, раз — и все, отпустило! Может, просто действие наркотика прекратилось… Или… Вы мне ничего из аптечки не кололи в подземелье? Характерное жжение в плече — будто стабилизатор ввели.

— Стабилизатор и вколол, — кивнул я. — Диагност ничего не показал, но я решил на всякий случай…

— Вот: может, в этом дело! Хотя, по идее, стабилизатор немного не так работает…

— Сработал — и хвала звездам! — заявил я, всяко готовый скорее поверить, что в норму Ксен вернул вовремя введенный медпрепарат, а не мой трехэтажный русский.

— Да уж! Как представлю, что опомнилась бы хотя бы сотней ус позже… — поежилась девушка. — Вы же поняли: ничего не было!.. Практически, — потупилась тут она. — Шаккр! — резко передернула блондинка плечами, неосторожно разбросав прикрывавшие грудь волосы.

Поспешив отвести взгляд, я ненароком посмотрел вперед — и только теперь заметил одинокую человеческую фигуру, стоявшую у нас на пути на удалении дулов пятидесяти. Явно из местных: нелепый султан из перьев, боевой топорик в руке…

Правда, к ним, по ходу — серая форма вольного флота…

Так что нет, не совсем из местных!

— Морава! — изумленно ахнул один из сопровождавших нас воинов.

— Аран! — в свою очередь узнал я брюнетку-бортмеханика.

И без того не замахивавшаяся на рекорды скорости в зачетной категории марш-бросков по пересеченной местности, наша процессия понемногу перешла на совсем уж черепаший ход, а с десяток шагов не дойдя до заступившей нам путь Аран, вождь окончательно остановился.

— Морава? — со сдержанным удивлением окликнул он брюнетку. — Вернувшиеся со звезд жены говорить, что ты умереть!

— Не дождетесь! — саркастически хмыкнула бывшая шестисолнечница, лениво поигрывая боевым топориком.

— Ты говорить оскорбительно! — с упреком покачал головой вождь. — Мы быть рады видеть тебя снова! И…

— А ты тупо лжешь! — с усмешкой перебила его Аран. Надо сказать, что местный напевный акцент давался ей очень так себе, а коверкать слова бортмеханик даже и не пыталась. — Ты сейчас ни разу не рад — ты трепещешь!

— Озеро и река свидетели, на звездах ты совсем повредиться в уме, женщина! — патетически всплеснул на это руками колонист. — Кого я страшиться? Тебя? С чего бы⁈

— С того, что я — дочь вождя, жена сына вождя и ношу неродившееся дитя сына вождя! — в тон ему воскликнула брюнетка, на последних словах зачем-то бросив короткий взгляд в мою сторону — с момента ее явления в долине это было впервые, когда мы с бывшей шестисолнечницей встретились глазами. — Мои права — кровь и семя! — снова переведя взор на своего собеседника, продолжила она затем. — А ты — худородный самозванец! Подло зарезавший моего мужа Честа и обманом захвативший…

— Ты врать, ведьма! — взвился, как ужаленный, «команч». — Чест быть смертельно ранен в жестоком бою со звездными! Он умереть у меня на руках!

— Последнее — может, и правда, — невозмутимо кивнула брюнетка. — Вот только звездные не ходят в рукопашную! А Чест умер от удара ножом — это последний рыбоед с берега знает!

Пока взгляды воинов были устремлены на Аран и вождя, Ксен слегка качнулась в мою сторону:

— Рыбоеды, допустим, что-то знают — а она откуда? — выговорила шепотом.