Один, второй, третий – амулет на глазах заживлял жуткие раны с волдырями, но и разряжался так же быстро. Вот, когда пожалеешь, что не обладаешь способностями! В тот момент, когда человек смотрит с надеждой, что скоро избавится от невыносимых страданий, а ты понимаешь, что ничем не можешь помочь.

Как не вовремя уехал господин Полуэктов! Он бы вмиг нейтрализовал пожар и наполнил амулет энергией.

– Матрена, будь тут, я скоро вернусь! – Зажав металлический овал амулета в ладони, я с тревогой посмотрела на уродливые контуры сгоревшего замка на взгорке.

Если там прежде был источник, и часть силы до сих пор просачивалась на поверхность, то я должна попытаться. Мои познания в магии были до обидного скудными. Я понятия не имела, каким образом заряжаются амулеты. Но, когда бы мне изучать теорию, если крутилась, как белка в колесе, и минутки свободной не оставалось? Однако моей решимости хватало, чтобы хоть что-то делать, а не сидеть на месте.

Шкатулка! Я же могу попросить помощи у князя, – пришла на ум запоздалая мысль. – Он не откажет!

– Я скоро вернусь и приведу помощь! – пообещала людям и, подобрав полы платья, бегом побежала к дому.

В горку я поднялась запыхавшись. В груди неприятно кольнуло, и отдышаться я никак не могла. Чуть сбавила шаг и направилась к флигелю. Уже на подходе поторопилась, приметив у порога экипаж господина Копытова.

Что он здесь забыл?

Приблизившись, я увидела, что барона в коляске нет, только кучер на козлах.

– Где твой хозяин? – обратилась к мужику. – Кажется, я ясно дала понять, что ему здесь не рады.

– Не могу знать, Ваша светлость. Лучше сами у барона спросите, – буркнул кучер в ответ.

– А где он?

– Так, в дом зашел, – мотнул головой в сторону флигеля.

– Без приглашения и в отсутствие хозяев? Ну, знаете ли!.. – вскипев, я бросилась внутрь. Но, едва шагнула за порог, как получила удар в висок и отключилась.

Я пришла в себя оттого, что меня встряхнуло и подкинуло в воздух. Такое прежде случалось, когда повозка наезжала на кочку. Но как я оказалась в повозке? Или это не повозка, а экипаж?

Упасть мне не дали, крепко обхватив за плечи. Более того, я вдруг поняла, что лежу на чьих-то костлявых коленях. Память живо подкинула последние моменты событий, так что догадаться, как я оказалась в единственном на округу ландо, и кто позволил себе вопиющую наглость, труда не составило.

Дурной сон какой-то!

Я резко распахнула глаза, убеждаясь в своей правоте, и рванулась из ненавистных объятий. Однако барон оказался неожиданно сильным и стиснул меня потными ручонками.

– Очнулась? – обрадовался Копытов. – Вот и хорошо. Значит, успеем поговорить.

– Как вы смеете? Немедленно отпустите! – я предприняла еще одну попытку вырваться, и только тут осознала, что подлый гад связал руки.

– Советую лежать смирно, а то поранитесь ненароком, – проявил заботу кузнечик, что в его исполнении выглядело издевкой.

– Вы меня похитили! Увезли силой! Знаете, что с вами сделает великий князь Шумский, когда узнает об этом? А он непременно узнает!

– Князь Шумский? – барон нервно дернулся. – А какое ему до вас дело?

– О! Вы даже не потрудились узнать мою девичью фамилию? Верх идиотизма! Как и похищать княгиню, неважно с кем она состоит в родстве. Интересно, на что вы рассчитывали? Я не выйду за вас замуж! Куда вы меня везете?

– Туда, где нас никто не найдет! – Мужчина задумчиво пожевал нижнюю губу. Доля самоуверенности и превосходства слетела с лица, осторожность взяла верх. – Кем вы приходитесь князю? Я проверял, никто прежде ничего не слышал о княжне Ярославе Елизаровне, такого имени нет в дворянской книге родов.

– Не удивительно, имя Ярослава я взяла при замужестве, а в девичестве меня звали княжна Агнияра Елизаровна Шумская. – Я усмехнулась, заметив испуг в глазах кузнечика.

Однако барон быстро взял себя в руки и вернул былой бравый вид.

– Если не ошибаюсь, вас обвиняли в предательстве рода и связях с темниками. После неудачного покушения на князя Леви, вы получили ментальный удар и впали в кому. Полагаю, великий князь Шумский не обрадовался вашему возвращению, раз поспешно выдал замуж за опального княжича.

– Князья Ольбранские ни в чем не виноваты. Обвинения с них сняли! – Стало так обидно за семью покойного мужа, что я кинулась их защищать.

– И все же, князь Шумский не оставил вас в столице, а отправил подальше, в глухомань, – Копытов ядовито ухмыльнулся. – Как думаете, он сильно обрадуется, когда узнает, что вы и тут умудрились опозорить род?

– Это чем же я его опозорила? – нахмурилась, припоминая ситуации, когда такое могло произойти. – Не выдумывайте того, чего нет! Я не намерена отчитываться о причинах, побудивших меня уехать из столицы. Это было мое решение, а не князя. Немедленно отпустите меня, если не хотите отправиться на каторгу вместе с мамашей и сестрицей!

– Что вы такое говорите? Какая каторга, драгоценная моя невеста? Разве вы поступите так с отцом вашего ребенка?

– Какого еще ребенка? – я похолодела, окинула взглядом одежду, которая за исключением пятен сажи, была в порядке. И по внутренним ощущениям ничего непоправимого не произошло. – Вы что такое несете?

– Нашего! Будущего. О появлении которого я позабочусь в ближайшее время. – Копытов с вожделением уставился на мою грудь, вздымающуюся у него перед глазами. А я бы и рада дышать не так часто, но у меня воздуха в легких не хватало от возмущения.

– Это даже не каторга! Данияр испепелит тебя, едва только узнает, – пригрозила ополоумевшему жениху. – Я буду сопротивляться! Я ж тебе зубами глотку перегрызу, если хоть пальцем тронешь.

– Уже тронул, и что? – похотливая псина погладила меня по щеке и спустилась ниже, нагло лапая. Сам он потянулся, чтобы поцеловать.

Но кто бы ему позволил? Я подалась навстречу, кусая мерзкого кузнечика за нос. Барон взвыл от боли и на мгновение ослабил хватку, чем я и воспользовалась. Вытащила руки из ослабевшего захвата и обрушила кулаки с намотанным узлом веревок насильнику на голову. Надо было за спиной руки связывать и о ногах не забывать! Извернувшись, еще и коленом в нос припечатала мерзавца, отчего послышался противный хруст, и у барона хлынула кровища. Не знаю, как умудрилась не запутаться в подоле платья, но, скатившись с колен Копытова на пол, я быстро поднялась, распахнула дверцу экипажа и сиганула из него на ходу. Кубарем покатилась по траве, отбивая все, что только можно. Не беда, синяки и ушибы заживут, а вот поруганную честь не восстановишь.

Экипаж затормозил, за мной ринулись в погоню. Поэтому я, позабыв о боли, подскочила на ноги, схватила мешающий подол и побежала через лес к дому. Ориентиром служил столб дыма, который превосходно просматривался среди деревьев.

В жизни так быстро не бегала. Ветки хлестали по лицу, кустарники и корни деревьев цеплялись за одежду, норовили подставить подножку. Преследователи не отставали. Я понимала, что, если упаду и потеряю время, меня быстро нагонят. Топорный план Копытова мог и сработать. Только этот недалекий человек не понимал очевидного: в живых его после такого никто не оставит. Каким бы позором семьи меня не считали, но Шумские никому не позволят так обращаться с кровным родичем. Вот только, как мне потом жить? И, не дай бог, воспитывать ребенка от этой твари?

Под ноги я смотрела внимательно, опасаясь споткнуться или упасть, но все равно проглядела ловушку. В какой-то миг земля ушла из-под ног, и я, охнув, с ворохом листьев и веток рухнула в волчью яму, прямо на острые колья, которыми щедро утыкали дно. Дикая боль прошила тело сразу в нескольких местах. Я закричала, непроизвольно дергаясь, но этим причинила себе еще больше страданий, которых мое бедное сознание уже не выдержало.

– Проклятье! Осторожнее! – Вниз посыпались комья земли и ветки. – Эта идиотка угодила в яму!

– Она жива? – Узнала голос конюха, который управлял экипажем.