Победа над древней тварью далась немалой ценой. Погибли молодые ребята, гвардейцы, горожане, восемь золотых родов потеряли глав семейств. На разрушенной площади, рядом с бьющими из-под земли источниками князья во главе с Патриархом провозгласили Ивана императором. Главный светоч благословил государя и новый союз великих князей, которые в дальнейшем войдут в Малый совет или совет Хранителей. Первым же указом император приказал вписать в золотую книгу родов Российской империи Забелиных, Демидовых, Орловых, Мекленбургов, Пожарских, Шумских и Леви. Великому князю Леви, представляющему ашкеназский народ, Иван предложил принять подданство и войти в состав государства.

Получить собственный источник, земли, воспитывать потомство в мире и согласии, не опасаться гонений, разве не к этому стремится каждый род? От таких предложений не отказываются, тем более, что следующим распоряжением Алим назначался на должность канцлера, а таковым мог быть только подданный Российской империи. Чин действительного тайного советника первого класса, по сложившейся традиции, Иван оставил за князем Стужевым. А вот Игнат отказался от чести возглавить армейские подразделения, сделав выбор в пользу семьи и рода. Сколько бы лет жизни ни отмерила судьба Елизавете, а каждую драгоценную минуту брат собирался провести вместе с ней и детьми. И наша скромница ничуть этому не возражала, купаясь в любви и трепетной заботе обожаемого супруга.

Савве Никитичу Полозьеву было пожаловано звание мастера и предложено место придворного артефактора. Ну, а Варфоломей стал личным ювелиром императорской семьи. Мусечка возглавила штат фрейлин в чине первой статс-дамы, чем очень гордилась и пообещала, что все у нее по струнке будут ходить.

Последний день уходящего года выдался чрезвычайно насыщенным трагическими и историческими событиями. И в то же время это был канун праздника. При таком скоплении магов, разрушения на площади устранили за пару часов. Великие князья не побрезговали восстановить брусчатку, нарастить стены и залатать крыши. Вокруг источников временно возвели стены из льда и установили защиту, чтобы обычные люди не испытывали дискомфорта.

Не забыли и о героях, павших в битве с демоном. Будущий храмовый комплекс над источниками решили назвать Егорьевским, чтобы память об отважном мальчишке с чистым сердцем сохранилась на века. Также в его честь учредили орден-артефакт «Святого Егория» – наивысшую награду за «Верность и веру» империи и императору. А за «Храбрость и отвагу», проявленную перед лицом смерти Александром Саржиным, ввели воинскую награду «Александровский крест» четырех степеней. Пока великие князья трудились над восстановлением столицы, дед и внук Полозьевы из чистых алмазов, взятых из месторождения в Левино, золота и серебра создали первые образцы новых наград.

Перед тем, как объявить начало празднований, Иван, облаченный в белоснежный, воинский, парадный китель, призвал собравшихся гостей почтить память погибших минутой молчания. Давний земной обычай прежде тут не использовался, поэтому Ванька охотно ввел его в обиход, стоило только рассказать о нем. Затем на трибуну, что заново возвели для императора, вызвали Гаврилу Силантьевича Урядова. Отец Лизы сильно сдал, узнав о гибели приемного сына, и не сдерживал слез, когда Иван рассказывал о подвиге, который совершил мальчишка. С величайшим благоговением он принял из рук императора орден и с гордостью за сына занял место среди почетных гостей и первых лиц империи. Чуть позже, награжденные «Александровским крестом» первой и четвертой степени, к нему присоединились главы теперь уже серебряных родов Саржин и Сафонин. Отдавая последние почести, гвардейцы совершили троекратный залп из мушкетов, а маги-воздушники запустили в небо иллюзии с изображениями героев и фрагментами батальных сцен.

Но вот чего я не ожидала, выуживая из памяти информацию о наградах, что Ванька не оставит без внимания упоминание об ордене святой Анны, которым награждали женщин. Назвал он эту награду орденом «Наами» и вручил мне со словами за «Самопожертвование, благочестие и отвагу».

– Вань, не стоило, – прошептала, растрогавшись. – Я же предложила это, чтобы у безутешных родителей осталось хоть что-то на память. Чтобы они гордились сыновьями и верили, что империя не забудет их подвигов.

– Поверь, нововведение уже оценили семьи павших, а в дальнейшем примут остальные имперцы. Газеты и радио в срочном порядке готовят к выпуску горячие новости. Но живым героям тоже нужна благодарность. Без тебя ничего бы не получилось. Я хочу, чтобы люди узнали о разгроме ордена Тьмы и о каждом человеке, приблизившем общую победу. Уничтожение демона – капля в море в списке твоих достижений. Не знаю, что еще, кроме орденов и званий, могло бы стать достойной наградой. Разве что примешь предложение руки и сердца? – Прямо на трибуне, при скоплении народа, император опустился на одно колено и протянул мне сверкающее бриллиантами колечко. – Согласна ли ты, Нина Константиновна Забелина, великая княжна Наами Тиква Неэман-Кушелевна Леви, стать моей единственной и горячо любимой женой?

Люди на площади синхронно замерли, чтобы не пропустить моего тихого «да» на выдохе. Ловко надев колечко на безымянный палец, Ванька подхватил меня за талию, поднял в воздух и закружил. Наверное, он же и подговорил магов, чтобы в момент, когда наши губы встретились, в небо взмыли сотни огней праздничного салюта. С этого момента началось великое празднование.

На улице из домов вынесли столы и выставили угощение, которое спешно готовилось в близлежащих тавернах. Из закромов достали припасенные к особенному дню деликатесы, а из императорских погребов выкатили бочки с хмельными напитками. Вновь установленная наряженная лучше прежней, новогодняя ель зажглась разноцветными огнями. Как по волшебству, выросли ледяные арки, беседки и помосты для скоморохов и музыкантов. Мне и Ивану поднесли по кубку горячего сбитня, отсалютовав которым новый император объявил о новогодних гуляниях.

К нам поспешили с поздравлениями родные, друзья и верноподданные нового императора. В первых рядах оказался Патриарх, благословивший наш союз. Прежде я не сталкивалась с ним так близко, и вздрогнула, опознав светоча из храма под Суздалью. Это он появился на кладбище, когда последняя из рода Забелиных пришла навестить могилы родителей.

– Вы? – Невольно припала на одно колено и, схватив ладонь мужчины обеими руками, прижалась к ней лбом. – Спасибо! Не представляете, что для меня значили те видения о прошлой жизни.

– Отчего же, дитя? – не согласился Патриарх. – Представляю. Иногда, чтобы принять настоящее и смело идти по уготованному пути, необходимо оставить прошлое позади.

– Вы позволите увидеть их еще один раз? Олежку с Иринкой, Колю и Соньку?

– Зачем рвать себе сердце? Ты ведь отпустила их, – возразил светоч. – Назад уже не вернуться.

– Я и не собираюсь, мое место здесь, – с теплом посмотрела на Ваньку, ревниво прислушивающегося к нашему разговору.

– Хорошо, – согласился Патриарх. – Это будет моим свадебным подарком. И благодарностью за все, что ты сделала для нашего мира.

Я прикрыла глаза, отдаваясь во власть видения, что захватило сознание. В груди защемило, когда узнала родные места. Старенькие пятиэтажки, образующие уютный двор с припаркованными на обочине машинами, приземистыми гаражами и детской площадкой со старой горкой и турниками. Этот двор был знаком до мелочей и, казалось, ничего не изменилось с тех пор, когда мы с Сонькой девчонками прибегали сюда поиграть.

Своих ребятишек я сразу угадала, хотя они подросли и вытянулись за шесть лет. Иринка заметно округлилась в нужных местах, заневестилась, совсем взрослая стала. Пристроившись на заснеженной лавочке, ловко щелкала замерзшими пальчиками по кнопкам телефона. Одним глазом она поглядывала на младшего брата, который катал на санках девчушку лет шести, визжащую от восторга. Заприметив въезжающий во двор автомобиль, Ира убрала телефон и позвала: