— Шаккр! — Ксен равновесия тоже не удержала — добро хоть на землю с яруса не грохнулась.

— Не то слово… — виновато пробормотал я, приподнимаясь на четвереньки и оглядываясь: в полу позади меня темнел прямоугольный лаз.

— Я, кажется, очки о стену разбила! — пожаловалась тут девушка. — Точнее, повредила: все, к ордену, мигает, то светло, то темно — аж в глазах рябит!

— Твою ж м-м-метагалактику…

— М-ня, что там у вас? — подала голос Уняйя. — Вход открылся, м-ня?

— В некотором роде… — я заглянул в лаз: вниз уходили узкие каменные ступени. Можно было, в общем-то, никуда особо и не прыгать — падать, если что, пришлось бы невысоко… — Открылся, — уточнил, упреждая новые вопросы. И добавил: — Только у Ксен очки разбились.

— М-ня… — протянула фелида.

— Связь, кстати, работает, — доложила суперкарго. — Только картинка моргает.

— М-ня, внутри не должно быть темно, — помедлив, заявила кошкодевочка. — По крайней мере, не совсем и не везде!.. Всяко, если идете — поторопитесь: вход автоматически закроется через сто пятьдесят ус, м-ня! — напомнила нам она.

— Что значит если? — бросила Ксен. — Идем, конечно. В крайнем случае, зажгу фонарик!

— Так и сделаем, — решил я. — Пошли, — кивнул спутнице, уже занося ногу над лазом. — Как планировали: я — впереди, ты — следом!

Лестница вывела нас в уходящий вглубь Пирамиды узкий прямой коридор с непропорционально высоким — дула в четыре — сводчатым потолком. Непроглядная тьма здесь и в самом деле не царствовала — впрочем, определить источник света у меня не вышло: тот даже не струился сверху, как, помнится, происходило в Пирамиде в ее золотые времена — сейчас он здесь просто был, и все.

— Я выключу у себя ночной режим, — заявила Ксен. — Без него лучше.

— Уняйя, проверка связи! — вызвал я между тем фелиду.

— М-ня, — откликнулась та. — Слышу вас четко, капитан!

Ну вот, а даза Мняйя боялась!

— Доставай приборчик, — повернулся я к суперкарго.

Девушка скинула с плеча лямку рюкзака, запустила внутрь руку и выудила заветную коробочку.

— Никакой индикации! — сообщила разочарованно, приглядевшись.

— Не туда смотришь, — усмехнулся я, показывая рукой чуть выше пшеничной макушки спутницы: как раз в этот момент прямо в воздухе над Ксен высветилась маленькая темно-серая стрелочка, указывавшая острием четко вдоль коридора.

— Ух ты! — задрав голову, выдохнула суперкарго. — Работает!

— М-ня? — нетерпеливо осведомилась о наших делах кошкодевочка.

— У нас есть курс! — поведал ей я.

— Черная стрелка на высоте в два дула, ровно посередине между полом и потолком, — уточнила мой ответ Ксен — за минувшие удары сердца цвет указателя и впрямь сделался значительно более насыщенным. — Направлена вперед по коридору.

— М-ня, черная? — переспросила фелида. — Мняйя считала, что она окажется белой — и будет начерчена на крышке прибора, м-ня… — задумчиво выговорила она.

— Цвет что-то значит? — быстро спросил я. — И то, что она летает, а не нарисована?

— М-ня, не думаю. В любом случае, следуйте за указателем, м-ня!

Так мы и поступили.

Стоило нам двинуться вперед, как в том же направлении поплыла и стрелка — держась четко над прибором в ладони Ксен. И на неизменной высоте — на пробу девушка пару раз подняла и опустила руку — указатель эту ее жестикуляцию проигнорировал.

— Впереди развилка, — поделился я наблюдением через пару десятков шагов.

— Я вижу, света достаточно, — откликнулась моя спутница.

— Я на всякий случай…

Вскоре выяснилось, что коридор не просто разветвляется — пересекается с другим, значительно шире нашего. И стоило нам выйти на перекресток, как путеводная стрелка дернулась и сменила направление — теперь она показывала направо. А вот в проходе слева, куда я, разумеется, заглянул, дабы не оставлять за спиной никаких сюрпризов, он-то — сюрприз — и обнаружился: заполнив собой почти всю ширину тоннеля там стоял тяжелый гусеничный краулер, из тех, что используют разного рода горнодобытчики.

Рванув из кобуры бластер, я оттолкнул Ксен локтем под прикрытие стены коридора и проворно юркнул туда же сам.

— Слева? — поняла направление нежданной угрозы суперкарго, но этим ее наблюдательность на сей раз и ограничилась. — Что там? — свободно рукой она тоже выудила бластер.

— А ты не видела? — удивился я.

— Там темно, как у фелиды под хвостом — не при Уняйе будь сказано! — громким шепотом ответила девушка.

— М-ня, где там у вас настолько темно? — незамедлительно осведомилась кошкодевочка.

— За поворотом, в боковом коридоре, — ответил я, осторожно выглядывая из-за угла. — Здесь тяжелый краулер. Человеческий, как я понимаю…

— Все-таки конкуренты? — предположила моя спутница.

— Если и так, то, скорее всего, уже бывшие, — проговорил я, окончательно покидая укрытие — но оружия, впрочем, не опуская. Краулер — в первый раз я этого не разглядел — был разрублен поперек, сверху и почти до днища, выдвинутой из-под потолка, но так и не дотянувшейся до пола, мощной металлической плитой с клиновидным основанием. Вскрытое нутро гусеничной машины чернело следами отбушевавшего пожара.

— КТ-670, ялланская модель для работ на планетах с экстремальными условиями, — суперкарго осветила краулер лучом фонарика своего коммуникатора. — Ничего себе его уделало!

— М-ня, подробнее о конкурентах! — нетерпеливо дернула нас Уняйя.

Я подробно описал ей увиденное в тоннеле.

— М-ня-а-а… — протянула фелида, дослушав — каким-то совсем не оптимистичным тоном. — В общем, так. Хорошая новость, м-ня: это ни разу не конкуренты. Это еще Синдикат — до его бегства с планеты. М-ня, вне всякого сомнения, плита, о которой вы сказали, опустилась в ходе трансформации Храма, грубо говоря, из золотого в серый. То есть краулер мог принадлежать только синдикатовцам, что застряли внутри после закрытия входных порталов, м-ня!

— Стоп, а другие застрявшие еще где-то тут бродят? — опасливо оглянулась по сторонам Ксен.

— Даза Мняйя говорила, что в момент трансформации выжить внутри Храма было невозможно, — припомнил я.

— М-ня, — подтвердила информацию Уняйя.

— Ты сказала, что это хорошая новость — но есть и плохая? — сообразил тут я, что мне сразу не понравилось в недавних словах кошкодевочки.

— М-ня… — увы, это явно снова было «да».

— Говори, не тяни! — потребовал я.

— М-ня, как я понимаю, плита должна была уйти глубоко в пол. Замкнуть своего рода контакт, м-ня. Это принципиально. М-ня, но из-за краулера — не случилось. Предположу, что, как следствие, трансформация Храма может оказаться не завершена — или завершена криво, м-ня. О, Бездна! Такого никак, никак не должно было случиться! М-ня, один шанс на миллион! Нет, на миллиард! На миллиарды, м-ня!

Эфир смолк.

— Так чем это плохо? — так и не дождавшись скорого продолжения, подстегнул я собеседницу вопросом.

— М-ня, я все еще не верю! — выговорила фелида. — Дело в том, что… М-ня, при некорректной трансформации Храма блок, за которым вы пришли, может оказаться недоступен для изъятия…

— Шаккр! — скривился я.

— М-ня, это еще не шаккр, капитан! Если блока не будет с вами на выходе, скорее всего, недоперестроившийся Храм постарается вас уничтожить — вместе с половиной планеты. То же самое может случиться, если просто не вынести блок наружу за сутки — с момента включения поискового прибора. И вот это уже действительно шаккр, м-ня!

— И вы с дазой Мняйей знали, что так может произойти? — угрюмо осведомился я у фелиды. — Но держали в секрете⁈

— М-ня, говорю же: ничтожная вероятность! — смятенно выдала на это Уняйя. — В любом рейсе не вынырнуть из тоннеля она больше на несколько порядков, м-ня!

Шаккр, по ходу, наша хваленая везучесть исправно работает в обе стороны! Ну да сейчас не о том…

— В рейсе мы понимаем, на что идем, — буркнул я. — Могли бы и тут предупредить!