– Алим, история этой барышни занимательна. Но какое отношение она имеет к нам? – поинтересовался белоснежный блондин с холодными голубыми глазами и лицом, выточенным из мрамора.

– Терпение, Артемий Павлович! Я только подошел к самому интересному. Раз к свидетельнице вернулась память, у следствия вновь появились вопросы по делу Холзмана. А также по убийству двух мещан в Демьяново. В разговоре Анастасия упомянула, что является приемным ребенком четы Молчановых. Я проверил подушные реестры губернии, храмовые записи и выяснил, что информация об удочерении отсутствует. В связи с этим к девушке возникло еще больше вопросов. В ходе беседы вскрылись подробности удочерения. Двенадцать лет назад молодая семья Молчановых прикупила участок земли под Воронежем и как раз направлялась к новому дому, когда их карета едва не наехала на ребенка, выскочившего ночью на дорогу. Девочке было около пяти лет, а в приюте, где она жила, случился пожар.

– Что? – Императрица резко поднялась из-за стола, прикипев ко мне взглядом. Я заметила слезы, блеснувшие в уголках глаз. – Алим, ты нашел ее? После стольких лет?

– Нинуль, ты только не волнуйся сильно. Нельзя тебе, молоко пропадет, – забеспокоился император.

– Настенька? – Следом за Ее величеством подскочила другая женщина. Много старше, с седыми прядями в волосах и сетью морщинок под глазами.

– Верно, – подтвердил Алим. – Прошу прощения, что вывалил такую новость, не подготовив заранее. Но к такому невозможно быть готовым.

– Да что происходит? – не выдержала я.

– А происходит то, что я нашел вашу семью, как и обещал, – ответил канцлер. – Вы родились в законном браке княжны Светланы Агнияровны Шумской и Константина Данииловича Забелина, который, к сожалению, не дожил до этого счастливого дня. Ваше настоящее имя – Забелина Анастасия Константиновна. Рад представить вам старшую сестру Нину Константинову Забелину, в замужестве императрицу Бельскую. Родного брата великого князя Данияра Константиновича Шумского-Забелина. Дядю по отцовской линии великого князя Игната Александровича Забелина и его супругу Елизавету Гавриловну…

– Вы не шутите! – произнесла, пораженная до глубины души и понимая, что никто в здравом уме не будет насмехаться над такими вещами. – Почему же от меня избавились? – посмотрела в глаза князю, затеявшему этот разговор. – Почему бросили в приюте, где старшие дети обижали, отнимали еду? Где так страшно было по ночам? А вы все… – Сквозь пелену слез, застивших глаза, окинула взглядом разодетых дворян, приходившихся мне родней. – Ни у кого из вас в доме не нашлось места для ребенка? – я попятилась, чувствуя, как захлестывает давняя обида.

Кто из брошенных детей втайне не лелеял мечту о том, что его потеряли, а родители непременно ищут? Вот только детские мечты давно разбились о беспощадную действительность.

– Доченька! – Незнакомая женщина с полубезумными глазами подбежала ко мне и протянула руки, не решаясь прикоснуться. Я дернулась, не желая этих объятий. Матерью я запомнила Валентину Молчанову, а эта незнакомка была чужой. – Прости, если сможешь. – Глотая слезы, она опустилась на колени, но ее тут же подхватил молодой человек лет двадцати, которого канцлер назвал Данияром.  – Нас разлучили, когда ты была крохой. Нарочно сделали так, чтобы мы всю жизнь терзались, не зная, где ты и что с тобой.

Я растерялась. Любой на моем месте растерялся бы после таких новостей. Я не знала, что и думать. Жизнь перевернулась с ног на голову. Будто нарочно в мыслях проносились картинки из далекого голодного детства. Глядя на роскошь, в которой жили родственнички, захлестывало обидное разочарование в людях. Дело ведь не в том, что разлучили, украли или что там еще они придумали в оправдание, а в том, что не искали. И приходило горькое осознание, в чем истинная причина, почему о неугодной дочери предпочли забыть.

– Вы избавились от меня, потому что я родилась слабосилком? Недомагом, которому не место среди одаренных?

– Что ты такое говоришь? – изумилась княгиня Забелина, назвавшая меня дочерью. – Конечно же нет! Я никогда от тебя не отказывалась. Ты была желанным ребенком. Все эти годы дня не прошло, чтобы я не думала о тебе.

– Как же так вышло, что я осталась одна?

– Это сделал мой отец. Князь Шумский был против нашего с Костей брака и отказался от меня, когда пошла против его воли. Он не присутствовал на свадьбе, не появился, когда Ниночка родилась, но пришел за Данияром, едва узнал об унаследованной мальчиком стихии огня. Мы отказались отдавать сына, а отец, чтобы его забрать, убил всех, кто находился в доме. Ниночка чудом выжила, а я… я хотела умереть в тот момент, когда погиб муж, но мне не позволили. Позже я узнала, что ношу под сердцем тебя, и только благодаря этому нашла в себе силы жить дальше. Князь Шумский был жестоким чудовищем. Он отнял тебя, как только понял, что ты родилась с даром. И это он поместил тебя в приют, лишив материнской любви и ласки.

– От меня избавился собственный дед? И это оправдание? А мой якобы брат теперь князь Шумский, глава рода? Сестра – императрица, остальные тоже при чинах и титулах. И только я не ко двору пришлась? Нет! – Замотала головой. – Не нужно мне жалости, снисхождения или подачек. Ничего не нужно! Сама проживу как-нибудь. – Развернувшись, я выбежала из столовой, и никто не окликнул вслед, чтобы остановить.

Захлебываясь от рыданий, я побежала по коридорам дворянского дома, не разбирая дороги. Заблудилась, конечно, и выскочила в зимний сад, поразивший яркой зеленью посреди зимы. Завидев скамеечку в тени кустарника, опустилась на нее без сил и уткнулась лицом в ладони.

Породниться с императорской семьей – шутка ли! Даже в смелых мечтах не могла себе такого представить. Но отчего так горько и больно? Отчего муторно внутри и хочется сбежать подальше? Другой на моем месте радовался, если бы в одночасье выбрался из грязи в князи, и жил бы дальше припеваючи. А у меня все, не как у обычных людей.

– «Привет!» – звонким колокольчиком прозвенело в голове.

Это было так неожиданно, что слезы мгновенно высохли от удивления. Я выпрямилась, смахивая влагу со щек, и осмотрелась. Рядом стояло маленькое чудо в розовом платьице и с пышным бантом на темных локонах цвета шоколада. Носик кнопочкой, длинные ресницы, румяные щечки – изумительный ребенок.

– «А я тебя знаю!» – Снова раздался детский голосок, хотя вслух малышка не произнесла ни слова.

– Привет, – нашла в себе силы улыбнуться. – И я тебя знаю. Ты ведь Ингерда? А меня Анастасией зовут.

– «Анасия? Анаста… э…»

Ребенок не сумел выговорить длинное имя, поэтому я поправила.

– Друзья называют Асей. И ты можешь так называть, если хочешь.

– «Ася, – повторила девочка и просияла, довольная, что получилось. Она подошла и села рядом, аккуратно расправив пышную юбку. – Почему ты плакала?»

– Потому что мне грустно. – Я шмыгнула носом и пожала плечами. – Так бывает.

– «Знаю. Взрослые часто грустят и плачут, думая, что никто этого не замечает. – Ингерда вздохнула. – И мама раньше много грустила».

– Почему? – Вот уж не предполагала, что супруга канцлера была несчастна в браке.

– «Думала, папа ее не любит. А он любит, я знаю! И скучает по ней. Мы оба скучаем. Мне ее очень не хватает. Папа говорит, мама рядом, присматривает за мной. Но это не так! Я бы почувствовала, вот как тебя сегодня!»

Я в сомнениях посмотрела на малышку, правильно ли ее поняла.

– А где же твоя мама? Почему надолго оставила такую замечательную девочку?

– «Папа сказал, что на небесах. – Закусив верхнюю губу, Ингерда запрокинула голову, рассматривая голубое небо сквозь стеклянную крышу зимнего сада. – А я смотрю, смотрю – каждый день! Но никак ее не вижу».

Так, вот в чем дело! Князь овдовел недавно? – к горлу подкатил тугой ком.

– Знаешь, моя вторая мама тоже на небе, и папа. Они давно ушли, но я, как и ты, скучаю, – посочувствовала малышке.

Прогоняя подступившие слезы, я часто заморгала и уставилась вдаль, чтобы успокоиться. Неожиданно взгляд выцепил серебристое полупрозрачное облачко, застывшее неподалеку. Прежде я такого не видела, поэтому постаралась рассмотреть подробнее. Бесплотное, потустороннее, не принадлежащее этому миру. В мерцающей субстанции с трудом угадывался женский образ. Если бы облако было темным, я бы приняла его за тень убитой души. Неужели это…