– Я обещал выпороть? Я слово держу! А ну, иди сюда, негодница. Понимаешь, как мы волновались? Как попала в Кречетов даже спрашивать не буду. Но кто дернул разбираться с разбойниками в одиночку?

Коляска пришла в движение, и я опасливо отступила. Прежде не замечала за Алимом бурного проявления эмоций. Он не шутил и всерьез собирался всыпать ремня. Замахнулся.

– Послушай, обошлось же, – отпрыгнула, защищая драгоценную часть тела от наказания, – бить детей непедагогично! И, вообще, что тут происходит? С чего вдруг брат вызвал Клима на дуэль?

– А с того, что княжич прилюдно оскорбил Игната, обвинил в клевете и укрывательстве, грозился рассказать правду о происхождении, – ашкеназец не оставил попытки добраться до многострадальной искательницы приключений и колесил на инвалидной коляске следом за мной, – что оставалось делать, если Клим Григорьевич слушать ничего не хотел? Будто с цепи сорвался, требовал выдать тебя, чтобы немедленно заключить брак. Дескать, это единственное, что спасет Демидовых, или Стужев уничтожит род. На увещевания о твоей гибели в ледяном квартале, твердил, что это наглая ложь.

– Проклятье! Какая муха его укусила? Мы ведь передали князю кристалл с признаниями Степана. Он спасибо сказать должен, что заговор не удался и наследник Стужевых выжил.

– Такое впечатление, что Григорий Климентьевич кристалл не получил, – Алим так звучно щелкнул ремнем по краю стола, у которого я стояла, что невольно подпрыгнула.

– Значит, отправим запись еще раз и объясним ситуацию. Уй! – потерла спину пониже поясницы, зацепил все-таки.

– Слушать ничего не хочет. Пробовали уже. Ультиматум выставил: выдать голову Игната и тебя с клятвой верности роду, или князь идет на штурм и сам возьмет, что нужно.

– Не понимаю, откуда такая уверенность, что я выжила? – задумалась, и пропустила еще один чувствительный шлепок. – Ай, больно! Как ты с сюзереном обращаешься? Ты же не смеешь навредить!

– Какой же тут вред? Воспитание! Наставление уму-разуму, чтобы не лезла в пекло и не подставляла шею под клинки, – с горячностью ответил Алим, который, похоже, еще не выпустил пар.

И это он еще об усадьбе Юшина не знает! И о закрытом источнике, и об алтаре темников. Мамочки!

– Нельзя с Демидовыми воевать. И эта дуэль так некстати случилась! Проклятье! Надо было сразу сообщить новости, – расстроилась и на автомате перехватила мелькнувший рядом ремень, – подожди, после воспитывать будешь. Я узнала, кто мать Юленьки.

– Что узнала? – не поверил Алим. – Как? И кто же?

– Хозяин «Гнутой подковы» рассказал, и даже предъявил доказательства. Кстати, Михей с семьей летит в Алапаевск, будет служить роду. Он связан кабальной кровной клятвой, не предаст и не обманет. Я наобум спросила, не останавливалась ли на постой молодая женщина на сносях, а он подтвердил, что останавливалась. Компаньон Михея продался разбойникам и наводил на денежных клиентов. Исчез пару месяцев назад, когда Игнат банду уничтожил.

– Ну же, не томи! Кто она? Специально тянешь?

– Софья Григорьевна Демидова, – назвала имя и закусила губу, наблюдая, как округляются глаза помощника, – думаю, доказательства не потребуются, если Григорий Климентьевич увидит девочку.

– А кто биологический отец? – сухо поинтересовался ашкеназец, погрузившись в размышления.

– Могу только предположить, основываясь на таланте Юленьки очаровывать с первого взгляда. В таверне заправляла Марийка, используя хозяина и его семью как слуг. Остальные люди подчинялись ей беспрекословно, повязанные кровной клятвой. Так вот, у этой Марийки в помощницах ходила служанка, знающая толк в ядах и запрещенных снадобьях. Перед смертью она рассказала о господине, обладающем удивительной способностью влюблять в себя женщин и подчинять их при помощи магии крови. Некий дворянин Милославский, –  Алим поперхнулся, – второй из братьев, – поспешно добавила, а то еще сердечко прихватит.

– Кхе-кхем, – молодой человек прокашлялся, ослабил узел на шейном платке, подкатил к столу, чтобы налить воды из графина и осушить стакан залпом, – это все новости или еще сюрпризы будут?

– Ну-у… – шаркнула ножкой и задрала голову, рассматривая потолок, – еще я уничтожила логово темников вместе с алтарем, закрыла источник и расправилась с господином Юшиным, который всем этим управлял.

– Так, Нина! – сипло выдавил помощник, лишившись ненадолго дара речи. – Об этом позже поговорим, – похлопав себя по карманам, выудил целительский амулет и активировал, после чего на резко побледневшее лицо вернулся румянец. – Тебя не пороть надо, а на цепь посадить и в башне запереть, чтобы до совершеннолетия дожила.

– Не надо на цепь, – понурилась, – я так больше не буду.

– Слышал уже, – буркнул ашкеназец, – не верю!

– Алим, ты куда… – в комнату ворвался Игнат, – запропастился? Нина? Вернулась! – озарился радостной улыбкой и распахнул объятия. – Иди, обниму. А это что, ремень? – недоуменно посмотрел на ашкеназца, углядев в его руке предмет для экзекуций. – Не ожида-ал.

– Это ты еще последних новостей не знаешь… – хмыкнул молодой человек, – но об этом позже. Хорошо, что заглянул, есть разговор.

– Вот как? – крепко меня обнял, чмокнул в макушку. – Я за советом. Время ультиматума истекает, надо князю отвечать.

– Ну, так об этом речь и пойдет. Нина, поведай Игнату Александровичу, что выяснила в Кречетове. Как-никак, это напрямую его касается.

– Что выяснила? О чем он? – наклонился, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Э… тут такое дело, – сразу неуютно стало под пронзительным взглядом. – В общем, я нашла родню Юленьки.

– Мы ведь уже обсуждали этот вопрос, – брат шумно втянул носом воздух, – дочь не отдам. Так, кто они? Стой, не говори! Я потом не смогу думать ни о чем другом, а нам с князем разобраться нужно. Свалился же на нашу голову, упертый старик.

– Кхм, Игнат, – виновато улыбнулась, – боюсь, эти вопросы связаны. Мать Юленьки – Софья Григорьевна Демидова.

– О-о-о! – простонал мужчина. – А я Клима… и князь так некстати заявился. Но это ничего не меняет! Юленьку не отдам, даже не проси.

– Возможно, не придется этого делать, – вкратце пересказала выводы об отце девочки, – как думаешь, что сделает Милославский, узнав о Юленьке? Это ведь ниточка к нему. Григорий Климентьевич непременно спросит за любимую дочь. Но даже так, Демидов собственных детей не уберег, каким образом обеспечит безопасность внучки? Юлия Гладьева никому не интересна, а вот Юлия Демидова станет объектом охоты. Пока никто не знает, чья она дочь на самом деле, малышка в безопасности. Живых свидетелей не осталось. Мы трое будем молчать, Полозьевы – тоже не выдадут. Они, как и семья трактирщика, повязаны кровной клятвой, и умрут раньше, чем раскроют рот.

– Кто эти люди? – насупился Игнат, раздумывая над ситуацией.

– Наше пополнение в виде двух магов-артефакторов стихии земли и верных слуг, – охотно ответила на вопрос и добавила, на всякий случай. – Вот о них и собиралась рассказать чуть позже.

– Гм, если старый князь еще не выжил из ума, то согласится, что малышке у нас безопаснее будет, – подтвердил Алим, – Игнат, что скажешь?

– Так-то оно так, но я бы поостерегся сразу вываливать информацию о внучке, – брат задумчиво пожевал нижнюю губу. – Не забывайте, среди ближников Демидова предатель. Другой версии, почему кристалл с признаниями племянника не дошел до адресата, не вижу. Выманить бы Григория Климентьевича на приватный разговор. Но как, если старик слушать ничего не хочет и брызжет слюной, захлебываясь от злости?

– Я знаю, чем заинтересовать князя, – полезла в незаменимый кошелечек и вытащила платок с вензелями рода, – это принадлежало Софье. Жена трактирщика стащила и хранила как семейную реликвию. Думала сохранить для Юленьки в память о матери.

Игнат взял кусочек шелка, бережно расправил на ладони и тут же смял, сжимая руку в кулак. Скрипнул зубами, по лицу заходили ходуном желваки.

– Я еще доберусь до так называемого отца! Юленька – моя дочь!