Какие были риски? Да очень простые, если что-то пойдёт не так, то я попусту пережгу свои магические каналы, и больше мне не колдовать.

Стоило ли оно того, учитывая, что от моего решения зависела судьба всего клана? Однозначно риск стоил свеч, а точнее — проклятий. Ведь если я не убью Голубье сейчас, то он не отступит, пока не доберётся до каждого, и в конце его бы всё равно ждало разочарование: артефакт не подчинится другому роду.

Я сходил за Мариссой, которая ждала в коридоре, а затем обрисовал девушкам свой план. И не позволил им возражать.

После вернулась Юля с главой охотников.

— Как успехи? — сразу спросил я, не успели они зайти в палату.

— Нам пришлось заплатить медсестре двадцать рублей, а то видите ли посетителям нельзя оставаться на ночь. Она долго причитала и обещала наказать того, кто нас ночью сюда пропустил, — недовольно пробормотала Юля.

А я усмехнулся в ответ. Да, наказание точно не будет лишним для их самодовольного охранника.

— Как оказалось, в больнице много чего странного происходит, — на выдохе произнёс Вячеслав Игоревич.

— Например? — нахмурился я и стал внимательно наблюдать за реакцией мужчины. А он пожал плечами и устало ответил:

— Цитирую: «дьявольщина какая-то творится. Вещи из гардероба пропадают. Пациенты в левом крыле на пятом этаже по ночам с ума сходят, поэтому туда перестали их селить. А в подвале вообще не упокоенный дух видели, пока договорится с ним не смогли».

— Ну это не совсем то, что мы искали. Да и каждой из вещей можно найти логичное объяснение.

— А вот сегодня ничего странного не происходило. Как сказала медсестра: «даже удивительно».

— Ясно. Зря ходили, — выдохнул я. — Можете дать медсестре ещё двадцать рублей и попросить выделить нам до утра любую свободную палату?

— А тебе зачем? — сразу спросила Юля.

— Потом расскажу. Сходишь?

Девушка угукнула и вышла в коридор.

— Вячеслав Игоревич, подежурите тут, пока меня не будет? Постараюсь управиться за пару часов. Созрел у меня один план.

— Конечно, я не оставлю своих людей в беспомощном состоянии, когда им кто-то угрожает.

— Благодарю вас!

А ведь он мог также заплатить медсестре и попросить перевести двоих своих охотников в другую палату. И этим он бы себя обезопасил. Но Вячеслав Игоревич предпочёл помочь нам, за что я был искренне ему благодарен. Такие люди редко встречаются, как я судил по опыту прошлой жизни.

Юля вернулась и сразу передала:

— Свободные палаты есть только в левом крыле на пятом этаже. Но я согласилась и на это, ты ведь не боишься всяких слухов о дьявольщине?

— Нет, — усмехнулся я. — Сам иной раз хуже дьявола буду.

— Тогда иди. Медсестра сказала там можешь хоть сутки находиться, всё равно в это крыло уже никто не заходит.

— Понял, — встал я со стула и взял свой трактат. — Тогда пойду. И если что вы знаете, где меня искать.

— Ты только всех призраков там не распугай, — насмешливо бросила мне Марисса на прощание.

— Что? — обернулся я.

Призраки же были в подвале, по словам медсестры, поэтому меня смутила эта фраза.

— Насколько мне известно, подобный эффект могут вызвать либо не упокоенные души, либо проклятия. Но со вторым ты и так разберёшься, поэтому будь готов, что после обряда пробуждения на тебя кто-то набросится. Не упокоенные души питаются людскими стразами и страданиями.

— Ну, бояться я давно разучился, так что такая себе из меня еда, — иронично ответил я и вышел.

А сам уже представил, как надо мной нависла толпа призраков. Брр.

Нет, я по-прежнему не испытывал страха. Эта особенность нового тела никуда не делась. Но всё равно не самая приятная картина, особенно если эти души помешают ритуалу.

С этими мыслями я и дошёл до пятого этажа и свернул налево. Здесь было темно, и ни один выключатель для магических светильников не работал. Видимо, это место решили забросить и не тратить артефакты.

Я дошёл до большой двери с надписью: «отделение для исцеления от проклятий». Это многое объясняло, но не исключало возможности присутствия здесь скрытых сущностей.

Выбрал себе самую отдалённую палату, в которой было четыре кровати без матрасов и два окна без занавесок. Через них хорошо пробивался свет полной луны, так что я смог без усилий для глаз ещё раз перечитать последовательность действий.

Начертил вокруг кровати круг из проклятых рун и стихии воды, и для убедительности каждую из них проверил. Ведь ошибка всего в одной чёрточке могла стать фатальной.

Оставил книгу открытой на единственной здесь тумбочке. А сам лёг на скрипучую пружину. Звенья были мягкие и тягучие, так что можно было потерпеть отсутствие комфорта.

Я начал призывать силы из двух источников. Тело будто прожгло огнём. Мана начала выходить из магических каналов, словно это были невидимые струи воздуха. Горячие и обжигающие.

Моё дыхание становилось всё более тяжёлым, пот струился со лба.

Мой расширенный канал, что я укрепил для таланта из прошлой жизни, отказывался починяться и сливаться воедино с родовым даром, но я не собирался отступать. Знал, что затея совсем нелёгкая.

По телу разлилась дикая боль, отчего моё тело скривилось. Но я молчал и терпел, стиснув зубы.

Всегда болезненно, когда пытаешься изменить часть себя.

Всё моё упорство было направлено на объединение зависших в воздухе двух магических потоков, которые в корне отличались по своей природе.

Вдруг, мои руки стали светиться мерцающими огоньками, голубыми и чёрными, и я почувствовал, как магическая сила начала возвращаться в тело.

Она разливалась по каналам чем-то новым, ранее неизведанным. И моё тело протестовало, то и дело нагоняя волны адской боли. И вскоре она стала невыносимой настолько, что мозг отключился.

Не знаю, сколько я так провалялся, но веки удалось разлепить с большим трудом. Была дикая слабость, словно я снова вернулся с того света.

Зрение быстро прояснилось, и я увидел зависшие вокруг меня светлые ауры. Злобные глаза косились, но не могли пройти дальше моего круга из рун.

— Ну, привет, ребята!

Вместо приветствия призраки оскалились острыми клыками. Да где они только успели такими обзавестись? Ах да, они же питаются болью и страданиями. А во время ритуала этого во мне было хоть отбавляй.

— Ну, рад был повстречаться, но мне пора идти, — усмехнулся я и встал с кровати.

Ответом стало злобное рычание, тихое, еле уловимое для слуха.

Призраки и не думали отступать. Но я-то знал, что они не могут причинить мне никакого вреда, кроме расстройства психики, а она у меня была железная. Её смерть не сломила, не то что эти кадры.

Только вот один из приведений положил полупрозрачную ладонь на мой трактат, и мне это очень не понравилось. Книга задрожала, а душа начала светиться ярче, словно вытягивала из неё силу.

— Эй, так не пойдёт! — рявкнул я и потянулся к книге.

Выхватил её из руки призрака, а тот злобно оскалился. А я не нашёл ничего лучше, чем оскалиться и прошипеть в ответ, будто разъярённый хищник.

Трактат снова задрожал в моих руках, и я поспешил открыть его. «Изгнание душ» — гласил новый заголовок. Видимо, эти призраки и мою книгу умудрились разозлить.

Но для реализации задумки тракта было необходимо стереть круг из рун, а тогда души мигом на нас набросятся.

Стоило об этом подумать, как на странице появилась стрелочка. И следующая глава объясняла, как создать защитный купол из проклятой маны, а в воздухе её витало хоть отбавляй.

Принцип работы магии остался тот же. Мне стоило лишь представить. Искренне захотеть.

И вся остаточная энергия проклятий устремилась ко мне бешеным потоком. Завертелась вокруг холодным смерчем, но призраков это лишь раззадорило. Их злобное гоготание стало ещё громче.

Поток маны остановился, уплотнился вокруг меня прозрачным куполом. А граница оставалась за рунами, поэтому я наклонился и стёр их, находясь в полной безопасности.