— Если нет веских причин, чтобы его нарушить, то — да, — Эль Каир на мгновенье оглянулся, тут же вновь посмотрев на меня: — Не хотите пригласить за стол своего спутника?

— Нет, — качнула я головой. — Я внесу в протокол лишь то, что будет действительно необходимо.

— Свой кодекс чести? — несколько удивленно приподнял он бровь.

— Скорее, уважение к чужим тайнам, — ответила я обтекаемо. — Итак….

— Итак… — повторил он, — эта история началась семь лет тому назад в Вероссии. В ее столице. Вам ведь известно, что я много путешествую? — сделал он глоток. В отличие от меня, пил воду.

— Скорее, слышала, что у вас есть причины не возвращаться в степь, — дала я понять, что часть его настоящей жизни мне уже известна.

Эль Каир на замечание никак не отреагировал, продолжая разглядывать стену за моей спиной:

— Был праздник. На площадях и улицах веселились. Были выставлены столы. Играли музыканты… — Он опять поднес стакан к губам, словно мысленно провалившись в прошлое. — Она не была красавицей, но я заметил сразу. Ее юбка взлетала, приоткрывая щиколотки, когда она отплясывала на дощатом помосте. Ее смех вплетался в музыку, делая ту звонкой и задорной.

— Она? — мягко уточнила я, возвращая его в настоящее.

— Ее звали Лаурия, — неожиданно мягко улыбнулся он.

— Лаурия? — переспросила я, хмурясь.

— Да, — теперь его улыбка была грустной. — Младшая сестра Катарин. Мы встречались тайно — Лаурия не хотела, чтобы Катарин стало известно о нашей связи, а я и не настаивал. Жениться, как вы понимаете, не собирался, но влюблен был.

— Лаурия погибла вместе с мужем Катарин.

— Лаурия погибла в том же доме, — поправил он меня. — Сгорела, спасая дочь.

— Подождите, — остановила я степняка. — Это ведь произошло немногим более трех лет тому назад?

— Да.

— А девочке на тот момент было два с половиной?

— И это — верно, — не без горечи скривился он. — Как и то, что зовут ее Асмаиль.

— Так значит, Асмаиль — дочь Лаурии, которую Катарин выдает за свою? — уточнила я, понимая, что начинает принимать весьма драматичный характер.

— И это — мой ребенок, — Эль Каир добавил то, о чем я промолчала. — Я покинул Вероссию не зная, что Лаурия понесла. Даже с магами, пусть и редко, но такое случается. А несколько месяцев назад меня опять занесло в тот город. Встречаться я не хотел, но ноги сами принесли к ее дому. Точнее, к тому, что от него осталось. Взрыв, вызвавший пожар, был магическим, такие обычно долго не восстанавливают.

— И вы решили докопаться до истины? — уже несколько иначе посмотрела я на Черного принца.

— Нет, — заставив меня усомниться в собственном выводе, качнул он головой. — Прощаясь, я подарил Лаурии подвеску. Камень в ней был необычный, артефакт, который должен был принести удачу.

— Похоже, принес… — мрачно заметила я.

— У него было еще одно свойство, — словно и не услышав меня, продолжил степняк. — Он сводит с ума тех, к кому попадает нечестным путем. А о какой чести могла идти речь, если его, скорее всего, сняли с погибшей. Так что если я хотел докопаться до истины, то именно до этой. — Он отставил стакан, который все это время держал в руках. Медленно выдохнул… — Не буду рассказывать подробности своих поисков — понадобится, вы сможете узнать подробности у своих коллег из Вероссии, но уверен, что в смерти Рудольфа Ками и Лаурии виновен Эдгар. Рудольф, конечно, не святой, но основной его бедой было то, что он хоть и старший, но характер имел слабый, во всем подчиняясь брату.

— А брат — игрок и мот….

— И — контрабандист, — добавил Эль Каир. — Занимался и занимается камнями, которые идут из горного княжества через Вероссию и Аркар. Часть попадает в степь, но большая уходит в Ровелин, где и обрабатывается в весьма дорогостоящие амулеты.

— Через Аркар? — подалась я вперед.

Насколько поняла по его рассказу, речь шла о крупных партиях, но мы о таком даже не слышали. Без мелочевки, конечно, не обходилось, но чтобы потоком….

— Вы удивлены, госпожа старший следователь? — недоуменно посмотрел на меня степняк. Потом качнул головой… мол, вот это я разоткровенничался.

Увы, молчать дальше было поздно. Когда главное уже сказано.

— И вам известно, как они доставляются в империю?

Он вздохнул, но — кивнул:

— Дипломатическими курьерами Ровелина.

Как ни странно, но это его откровение потрясением для меня не стало, скорее — той основой, которая собрала разрозненные до этого факты, создав из них цельную картину.

И все, что нам оставалось — узнать, кто именно ее придумал.

Дождь капал мне на лицо, а я продолжала стоять и смотреть в серое небо.

Серое небо в сером мире для посеревшей души….

И ведь ничего необычного — мне по долгу службы приходилось встречаться и с более драматичными историями, но зацепила именно эта. Зацепила и не отпускала, связав воедино подлость, алчность, ненасытную жажду обладать и… благородство, которое было таким простым и ненавязчивым, что, вроде как, и не заслуживало подобного эпитета.

Эль Каир не собирался никому помогать, лишь узнать судьбу артефакта.

Эль Каир не думал спасать Катарин, но когда понял, что именно ей грозит, пошел следом.

Эль Каир даже мысли не допускал, что будет помогать следствию, но когда ситуация сложилась именно так, как сложилась, рассказал все, что знал.

Эль Каир всю свою жизнь бежал от ответственности, но, узнав, что у него есть дочь, предпочел остаться рядом с ней, назвав своей женой женщину, которая совершенно не соответствовала его положению в обществе.

Не произойди все это со мной, я бы даже не поверила.

— Ты вся вымокла, — вывел меня из задумчивости Вильен.

Я опустила голову, посмотрела на стоявшего рядом эксперта… мокрого, как и я.

— Ты — тоже, — улыбнулась я через силу.

Лаконичные фразы. Острые и конкретные.

Эль Каир рассказывал то, что узнал от других, а, казалось, пережил сам.

…подаренный им артефакт попал в руки Эдгара не сразу. В ту ночь, когда в доме Лаурии случился магический взрыв, подвеска была надета на девочку. Это ее и спасло.

…праздновали они день рожденья самой Лаурии. Много гостей, выпивки. Засиделись далеко за полночь. Рудольф был настолько пьян, что о возвращении к себе речь не шла.

…Катарин, в отличие от мужа, из всех напитков предпочтенье отдавала лишь морсу — носила своего ребенка. Еще одна причина, чтобы остаться. Срок был достаточно большим, тащить на себе Рудольфа она просто бы не смогла.

…Эдгар ушел одним из последних, о чем-то ругался в одной из комнат с братом, который, по словам Катарин, постоянно твердил, что Эдгар об этом еще пожалеет.

…незадолго до взрыва Катарин стало плохо — беременность протекала тяжело, и она вышла на улицу. Прошла в сад….

…все остальное она помнила плохо. Лишь потемневшее лицо сестры и малышку, которую выхватила из ее рук.

…своего ребенка Катарин потеряла. Взяв дочь сестры, вернулась в Аркар, где у ее мужа был дом, тут и столкнулась с новоявленной родней, поторопившейся обвинить ее в смерти Рудольфа и, воспользовавшись тем, что у женщины не было знакомств, отобрала то, что должно было достаться Катарин в качестве наследства.

…подвеска исчезла тогда же. Исчезла, чтобы уже не вернуться.

…сумасшедшим она своего нового хозяина не сделала, а вот одержимым — да. Одержимым мыслью, что Катарин известно, кто именно убил ее мужа….

…Эдгар ошибся. Катарин просто плыла по волнам жизни, не мечтая о мести… лишь о спокойствии.

— Так, может, пойдем? — улыбнулся Виль, сдунув повисшую на носу каплю.

— Ты мог давно уйти, — хмыкнула я.

— Не мог, — засмеялся Вильен, подмигнул Допросу, который удобно устроился на укрытой от дождя скамейке.

— Тогда идем, — решительно поднялась я по лестнице.

— Вы чего там стояли? — как только мы вошли в здание Департамента, выглянул из дежурки следователь.

— Думали, — ворчливо заметил Виль.