— Надо бы, — соглашаюсь с новоиспечённым штабс-капитаном и продолжаю обход, — А вон там, я гляжу, любопытствующие представители, так сказать, коренной народности?

— Они самые, только с неграми я даже на пальцах объясниться не могу, — пожаловался Комаринский, — Лыбятся чё-то, лопочут… а чего они лыбятся?… без понятия. Знаю только, что вон тот у них вождь, зовут Чомба… Кротовский, ты осматривайся, а мне бежать надо. Дела.

Комаринский умчался, роняя на красноватый глинистый грунт крупные капли горячего пота. Мила пошла общаться с «африканским казачеством», а я решил подойти к галдящим аборигенам. Они тут похоже собрались всем племенем. Притащили откуда-то дурно пахнущую тушу, и пританцовывая, начали разводить большой костер.

«Кротовский, — подал мысленное сообщение Гамлет, — Вот так я и представлял царствие небесное»

«Гама, ты о чем?»

«Сам не видишь? Девки сраму не знают, ходят, в чем мать родила… достань меня из инвентаря или я обижусь»

«И не подумаю»

«А ты подумай, Кротовский, — не отстает черный, — Я единственный, кто может говорить на африканских языках»

«Гама, ты часом не привираешь? Тут у каждого племени свое наречие»

«Ой да ладно, языковая основа одна. Ну… доставай меня»

Достаю Гамлета и сажу себе на плечо.

— Даже не вздумай лезть к девкам. Здесь сиди.

— Йес, босс.

Гамлет предвкушающе обвел взглядом аборигенов и вдруг уверенно начал что-то вещать, ловко подражая их говору. И судя по произведенному эффекту, не просто подражая, потому что африканцы уставились на говорящего птича, раскрыв рты.

Вождь Чомба упал перед Гамой на колени и принялся отвешивать земные поклоны. Остальное племя последовало его примеру, напрочь забыв о туше, подгорающей с одного края на костре.

— Гама, черт пернатый, я тебя посажу в инвентарь и специально не буду выпускать возле женщин. И при этом не буду смотреть им на сиськи, чтобы ты научился выть от досады.

— Кротовский, это жестоко.

— А какого лешего ты несёшь отсебятину? Я тебя достал наружу, чтобы ты переводил, а не строил из себя непонятно кого.

— Я не строил, Кротовский, — Гама тут же включил заднюю, — Ну представился неудачно. Кто ж знал, что на их наречии дух и бог обозначаются одним словом?

«Чёрный, ты в конец оборзел, — мысленно подключился Ныр, — За бога себя выдавать… ни в какие ворота…»

На пару с серым чёрного пристыдили, и тот пообещал не говорить ничего от себя, а только переводить. После этого с вождем Чомбой у меня состоялся вполне приличный диалог.

Рассказал ему, что прибыл из далекой северной страны… не Португалии, а другой… еще севернее. Сказал, что предлагаю мирное соседство и дружбу. Дружить, Чомба был не очень настроен. Тогда сказал, что могу защитить его племя от любых врагов.

— Даже от Лумумбы? — с одновременным сомнением и надеждой спросил Чомба.

— Даже от Лумумбы, — пообещал я, — Лумумба не захочет с тобой враждовать. Лумумба тоже захочет с тобой дружить, потому что ты, Чомба, станешь очень знаменитым и уважаемым вождем.

Не сразу, но пришли к взаимопониманию. Чомба показал мне свою коллекцию грубо обработанных макров. Благо далеко ходить не пришлось, макры висели у него на шее в виде ожерелья.

Я в свою очередь предложил Чомбе отправить со мной в Россию несколько одаренных молодых людей из его племени для обучения в магической академии.

— Ты сделаешь из них великих шаманов? — обрадовался Чомба.

— Да, я сделаю из них замечательных шаманов. Они научатся обрабатывать макры так, как в племени Лумумбы даже мечтать не могут.

Вождь Чомба не оказался любителем откладывать дела в долгий ящик. Он тут же подозвал к себе нескольких молодых парней со слабыми магическими способностями.

— Вы, — сообщил он пафосно, — Пойдете вместе с белым вождем. Он сделает из вас шаманов.

На всякий случай я пояснил, что молодые люди уйдут надолго, мол пусть идут «с вещами». Вождь Чомба только пожал плечами. В их племени и так принято ходить с вещами. А то, что у этих парней из вещей ничего кроме набедренных повязок, так это дело наживное. Вот там на чужбине вещами и обзаведутся.

Когда вернулся к порталу, ведя на прицепе пятерых юных негров, Мила Хоромникова не стала скрывать скепсиса.

— На кой тебе они, Кротовский? Сильных магов из них не выйдет.

— Они интересуют меня вовсе не как потенциальные маги. В академии их обучат русскому языку и привьют русскую культуру. Когда они вернутся обратно в Африку, будут рассказывать соплеменникам, какая хорошая страна Россия. Это называется мягкая сила.

— Ого, — поразилась Мила, — Да ты стратег.

— А то. Я еще открою университет дружбы народов имени Чомбы… ну, или имени Лумумбы… там видно будет.

Попросив Комаринского отправить «африканских студентов» в Кустовой с ближайшей попуткой, собрался лететь в Башраму. Мила со мной не полетела, только попросила связаться с ее приказчиками, чтобы «брали жопы в горсть» и срочно ехали сюда.

— Кротовский, тут не только экспорт кофе, — сказала она, — Тут и эвкалипты, и сизалевое волокно и еще много чего. Ты прав, рынок перспективный. Вон тот склон выдели мне под плантации.

— Мила, я не уверен, что могу распоряжаться склонами. Дорога строится на средства императора. Так что, согласовывать надо с ним.

— М-м… ладно, тогда папеньку озадачу. А связь когда установишь? Без мобилета, как без рук.

— Мила, помилуй. Отсюда до России тыщи километров. Простая вышка не поможет.

— Да. Это осложнение, — Мила слегка прикусила нижнюю губу. А через Изнанку?

— Тоже все непросто. Сигнал сквозь миры не проходит.

Пообещал Миле, что озадачу инженеров, хотя сам не представляю, как решать проблему связи с Африкой. Спутников в этом мире нет и появятся еще не скоро. Разве только состряпать длинноволновый радиопередатчик.

До Башрамы добрался к вечеру и как раз вовремя. Моторизованные войска остановились перед въездом в город и поджидали меня. Два десятка броневиков плюс на грузовиках прибыло под пять сотен пехоты. Штурмовать город не собираюсь, в качестве эскорта и демонстрации военной мощи вполне достаточно.

Билимбай с сотней степных корешей тоже успел нарисоваться. Осталось только войти в Башраму и официально принять власть… если эксцессов не возникнет. А чтобы эксцессов наверняка не возникло, я не стал дезактивировать слияние. Минимальная скорость полета у челнока не ограничена. Так сказать, возглавлю колонну.

Я впереди в трех метрах над землёй. За мной Билимбаевская братва на конях, это чтоб горожане видели, что вместе со мной идут их знакомые степняки и не слишком стрессовали. Только затем броневики с грузовиками. Процессия получилась солидная, растянулась не на одну сотню метров.

Как я и предполагал, люди встречали колонну настороженно, но без агрессии. А видя Билимбая с компанией, успокаивались и даже что-то у него спрашивали на своем языке. Билимбай коротко и с достоинством отвечал. Одним словом в город вошли без эксцессов.

Хотя, тут Белкина была права, назвать Башурму городом можно только с очень большой натяжкой. По нашим меркам едва тянет на поселок. Тут и капитальных домов совсем немного. По большей части наставлены кочевые юрты. Видимо в них местным жить привычней. Я так понимаю, если бы англичане не постарались, самостоятельно собрать серьезную армию каханату было бы непросто.

Я посадил челнок на небольшой площади перед единственным двухэтажным зданием Башрамы. На крыльце уже поджидают те трое старцев, что вручали мне посох власти. Вежливо поздоровались, вошли в дом. Вместе со мной вошел Билимбай.

— В общем так, — мы расселись в комнате, где из мебели только ковры и подушки, — У меня нет возможности постоянно находиться здесь. Поэтому я хочу поставить Билимбая наместником в Башраме.

— Это мудрое решение, кахан, — ответили старики, — Билимбая мы хорошо знаем. Люди его примут.

— Вот и хорошо. Я не хочу менять ваш уклад. Живите, как вы привыкли жить. У меня три главных условия. Первое, никаких военных действий. Если вы соберете войско без моего ведома, я буду расценивать это как измену.