Громова сидела ближе всех к камину. Несмотря на горячий душ и сухие вещи сестры, которые подошли ей идеально, она всё ещё дрожала от холода. Я дал ей тёплый плед, и, лишь укутавшись в него, она стала согреваться.

— И что это было? — спросил я сокурсников. — Практическое пособие для канала «Как самоубиться у друга дома»? Или перформанс «Отморожу уши маменьке назло»?

Я не злился, просто вся ситуация, в целом, казалась мне неправдоподобной и гротескной.

— Вас же чуть собственные стихии не доконали! Как такое возможно?

— Представляешь, — чуть покраснев, сказала на это Катерина, — я не умею плавать.

— Как это? — удивился я. — Маг воды в прошлом какого-то немалого уровня и не умеет плавать?

— Увы, — она развела руками, но тут же снова укуталась в плед, который начал спадать от её движения. — Раньше мне было ни к чему. Ну, скажи, зачем мне плавать, если я спокойно могу ходить по воде? Или взять, развести в стороны водные массы и пройти по сухому дну?

— И то правда, — согласился я. — Но могли хотя бы предупредить?

— Прости, — сказала Громова и уставилась на огонь в камине.

— А ты чего? — спросил я друга, который усердно прятал от меня глаза.

— Извини, — сказал он. — Но я должен был попробовать эту штуку с переживаниями.

— И какие же у тебя переживания от родной стихии? — я скорчил карикатурно-удивлённую физиономию. — Ты-то всегда был нулевиком, всё должно быть привычно.

— Вот именно, — Олег упёрся глазами в пол, рассматривая мыски гостевых туфлей, а мне стало не по себе от этого, словно я почувствовал, как ему неудобно от произошедшего. — Понимаешь, трудно быть единственным недосилком в семье. В детстве братья часто бросали меня в яму и закапывали. Они кричали, что, если я — маг, то должен откопаться сам, ведь это моя родная стихия. А меня хватало лишь на то, чтобы обеспечить себе дыхание, не более того. Потом приходили мама или папа и откапывали меня. До сих пор помню это чувство беспомощности, одиночества и предательства близких.

— Ладно, всё в порядке, — сказал я, хлопая его по плечу. — Только ты в следующий раз предупреждай, когда подобное задумаешь. Я лопату приготовлю!

— Замётано, — ответил Олег и широко улыбнулся.

К обеду, когда друзья разъехались по домам, а Карина получила от меня исчерпывающую информацию о моей поездке, мне позвонил отец и позвал в свой рабочий кабинет.

Поднявшись туда, я с некоторым удивлением обнаружил своего старшего брата Николая. Мы поздоровались, и я почувствовал, что он больше не относится ко мне с неприязнью. Судя по всему, наш последний разговор сильно повлиял на него.

— Сыновья, — официально начал Александр Игоревич. — Этот разговор назревал уже давно, так что более тянуть не вижу смысла. Дело в том, что в последнее время мы столкнулись с беспрецедентным давлением на наш род.

Он встал, прошёлся взад-вперёд по кабинету. А я в этот момент осознал, что мой статус тут изменился раз и навсегда. Меня вызвали не для того, чтобы отчитать за очередной проступок. Меня вызвали на семейный совет.

— Я сейчас постараюсь упомянуть всё, а вы меня дополните, если что. Покушение на Никиту, разбившийся самолёт, на котором должен был лететь Слава, мой старший брат. Затем остановка ветряков на три часа. Причём, мы впоследствии выяснили, что была диверсия. Неизвестно, как её провернули, но очевидно, что это целенаправленное вредительство. Потом нападение на курс Никиты, который устроил вечеринку…

— Полагаю, этот случай можно вычеркнуть из общего списка, отец, — вмешался я, видя некоторую неуверенность родителя.

— Полагаешь? — уточнил он.

— Уверен. Это решили первокурсники проучить нулевиков. Всё не могут смириться, что и таких недомагов, как мы, взяли в академию.

— Ясно, тогда вычёркиваем, — согласился отец. — И тогда у нас остаётся покушение на главу рода Державиных. Хотя утверждать, что кто-то направил целый тайфун на империю только для того, чтобы убрать одного-единственного человека, я не берусь. Тут должно быть ещё какое-то объяснение. Всё упомянул?

— Нет, — у меня перед глазами стоял человеческий факел в зале императорского дворца. — Была ещё охота за приглашёнными на императорский бал. Из тридцати с лишним доехали лишь два десятка. На нас с другом вывеска упала. Чуть-чуть промахнулась, а то придавила бы.

— Угу, — хмыкнул отец. — Значит, охота ведётся не только за нами. У кого какие будут предположения по происходящему?

— Я бы не стал все случаи складывать в одну корзину, — подал голос Николай. — Тот же тайфун — это международное действие. Тут ниточки могут привести куда угодно. Шутка ли, чуть ли не четвёртую часть Японии выкосили. Представляете, если вскроется, что ураган рукотворный? Это же международный трибунал!

— Да, — согласился Александр Игоревич, — на этом фоне осечка приглашённых на бал выглядит, как детская шалость.

— Причём, довольно объяснимая, — согласился я.

— В смысле? — уточнил отец, поглаживая бороду.

— Полагаю, там кто-то влиятельный не хотел допускать претендентов к принцессе. Вдруг понравится. Это говорит о том, что он либо хочет устранить саму принцессу, либо есть претендент на её руку и сердце, который будет в качестве консорт-императора проводить политику в интересах этого кого-то.

— А ты — голова, — поразился Николай, — мне бы такое в голову не пришло.

— Теперь осталось это увязать с остальными случаями, — сказал отец. — Вот какие варианты накиданы у меня. Кто-то хочет расшатать ситуацию в империи. Тут, скорее всего, внешние враги. Кто именно — неясно, их всегда слишком много. Кто-то хочет получить министерское кресло. Тогда это враг внутренний. Вариант третий — несколько совпадений, но я в них не верю. Далее, ураган мог быть направлен на Японию, а нас зацепил случайно. Но опять же, на кой кому-то нужна Япония в связке с нами? Ещё интересная мысль о разрушении логистики в России на Дальнем Востоке. Тут уже ближе, но неясно, кому такое может быть выгодно. Ещё есть варианты?

— Нельзя отбрасывать вариант с конкурирующими семьями воздушников, но он маловероятен, — взял слово Николай. А если брать самые фантастические версии, то добавил бы сюда тех ребят, которые пытаются пропихнуть в качестве общественного транспорта свой недоделанный телепорт. Но это, право, несерьёзно совсем. У них же ничего не работает, они даже до этапа испытаний ещё не дошли.

— Эти ладно, — махнул рукой отец. — Тут кто-то пытается подставить весь род. Это начали с Никиты. И неизвестно теперь, кем продолжат.

— У меня пока вариантов нет, — сказал я. — То есть я точно вижу, что за всеми этими инцидентами стоят определённые люди. Но даже предположить, кто это мог бы быть, пока не могу. Одно кажется мне очевидным: происшествие с ветряками и тайфун над Сахалином — одного поля ягодки. И там, и там имело место магическое вмешательство, будто кто-то опробовал технологию на ветряках, а обкатал на тайфуне. С учётом роста числа жертв и величины последствий, силы, стоящие за этим, гораздо серьёзнее, чем может показаться.

Из Москвы в Санкт-Петербург мы добирались на министерском самолёте деда, который нам, наконец, отдали. Экипаж, судя по всему, очень радовался воссоединению с Державиными, поэтому был даже услужливее, чем обычно.

Мы летели вчетвером: отец, Николай, Карина и я. Старшую сестру Елену должен был привезти её муж. Деду уже разрешили покидать лазарет, так что планировалось, что всей огромной семьёй мы соберёмся ближе к вечеру.

Карина весь путь не отлипала от иллюминатора. И я понимал её целиком и полностью. Из-за своей особенности она уже несколько лет сидела в башне практически безвылазно на домашнем обучении.

Но тут случился Ван Ли. Невероятно быстро он научил её контролировать исходящую из неё магию, ставить блоки на воздействие, защищаться от других людей, не разрушая при этом полгорода. Сестра прыгала козочкой, когда поняла, что может справляться с собой. И я был рад за неё не меньше.