Я сделал, как она сказала. Громова сложила ремень и сунула его себе в рот, перед тем сказав:

— Я готова.

Решив не тянуть кота за хвост, я прихватил эфирную линзу энергетической паутиной в трёх местах, чтобы она не сдвинулась. Катерина сжала зубы, что они вдавились в кожу ремня. На лбу её появилась испарина, из глаз текли слёзы. Но она не проронила ни единого звука.

— Всё, — сказал я, закончив, и она с облегчением выдохнула. — Но это только первый этап. Временное решение проблемы, так сказать. Для окончательного мне понадобится помощь. Поняла?

— Да, Никит! — Делай, что угодно, я же сказала. Я — могила.

— Мне нужно, чтобы ты была бурной речкой, как и заслуживаешь.

Она покраснела. Больше, наверное, от пережитого, но и от комплимента тоже.

— Пока отдыхай, а я буду думать, что делать дальше.

— Хорошо, — выдохнула она и без сил сползла с подушек, распластавшись на кровати. — Спасибо.

— Главное, никуда не убегай, — добавил я. — Помощь уже близко.

— Дурак, — прошептала она. — Мне смеяться больно.

— Да, кстати, у тебя есть телефон, защищённый от прослушивания? В свете некоторых событий вокруг нашего рода, я не уверен, что меня не слушают, — честно признался я подруге.

— Возьми в тумбочке, — махнула рукой Катерина, — отец когда-то дал. Да я так ни разу и не воспользовалась. Какой-то древний агрегат, имперфон удобней, сам знаешь.

Я вынул из тумбочки устройство размером с две мои ладони. Действительно, малоизящная вещица, однако у неё есть свои плюсы.

— Белла, привет. Есть минутка?

Я сказал отцу Катерины, что ненадолго выйду в сад. Арсений так обрадовался улучшению состояния дочери, что даже не обратил внимания на аппарат у меня в руке. Я же отправился советоваться с единственным человеком из моих знакомых, кто тоже был в курсе про эфир.

— Изабелла Донатова. Слушаю вас!

— Белла, это Никита. Нужна помощь! Специфическая, не для лишних ушей.

Бабушка секунду молчала, но быстро отреагировала.

— Твой аппарат чист?

— Да, взял у Громовых.

— Сейчас перезвоню.

И спустя пару секунд на дисплее появился звонок с незнакомого номера.

— Давай коротко и по делу.

— Хорошо. Помнишь, ты спрашивала, что меня гнетёт?

— Помню. Ты сказал, что у тебя подруга заболела.

— Верно. Так вот, и болезнь эта странная.

Я подробно описал бабушке все симптомы, всё, на что обратил внимание. Особо отметил отток магии и то, что исходящий поток состоит из эфира. Одним словом, всё, что мог, то и рассказал.

— Вены у неё от отравления эфиром чернеют, — выдала Белла, внимательно выслушав меня. — Именно поэтому их надо укреплять нам — эфирникам. У Маврокордато про это есть. Те, кто пытался практиковать магию эфира без подготовки, разрушали и отравляли свой организм. Становились инвалидами и умирали. Так вот, в первую очередь у них чернели вены.

— Но она не практиковала эфир, это точно, — возразил я. — Да и потом, в её источнике что-то перерабатывает магию.

— А это не что-то. Это кто-то. Можешь познакомиться, типичный эфирный паразит, — сказала бабушка. — Давненько я о них не слышала.

— Но он же не жиреет, — сказал я. — Он отправляет магию дальше.

— Я слышала, — голос Беллы звучал весьма задумчиво. — Ты понимаешь, что это значит для нас?

— Что? — решил уточнить я.

— Маги эфира живы. И достаточно сильны для того, чтобы провернуть такое с одним из мощнейших семейств. А нас с тобой они растопчут и не заметят.

Когда император вызвал Разумовского к себе на разговор, бывший начальник собственной безопасности сразу смекнул, что это не к добру. Не так много поводов было вызывать к себе отставного эсбэшника.

— Добрый день, Ваше Императорское Величество, — поклонился Разумовский, входя в рабочий кабинет отца-императора. — Как ваше прекрасное здоровье?

— Лучше всех, — император сиял, как новогодняя ёлка. — Виталий Кириллович, просто отлично. В том числе и вашими молитвами.

У Разумовского слегка отлегло. Возможно, в преддверии новогодних праздников император решил попросить его поприсутствовать на торжественном фуршете или что-то вроде того.

— Чем обязан вашему высокому вниманию? — спросил он у монарха. — Что-то серьёзное?

— Не так чтобы прям слишком серьёзно, — ответил император. — Но всё-таки решил не лишать себя удовольствия видеть вас лично.

— Я весь во внимании, — Разумовский вытянулся в струнку, показывая свою полную покорность воле монарха.

— Для начала хотел сказать, что смотрины и парад женихов отменяются, так что можете выдохнуть спокойно.

Когда до Виталия Кирилловича дошёл смысл сказанного, он чуть было не потерял самообладание. Внутри всё оборвалось и устремилось в никому не известную бездну. Пришлось применить весь имеющийся навык самоконтроля, чтобы ни единый мускул не дрогнул в тот момент, когда хотелось просто кричать.

«Все пропало! — думал он. — Несколько лет подготовки, внушение нужным людям нужных мыслей, подготовка того единственного, кто достоин. Всё псу под хвост! Но почему⁈»

— Просто я помню, — беспечно продолжал император, — что вы устраивали разные проверки кандидатам, чтобы выявить их лояльность короне. Так вот, можете забыть. Всё в порядке.

«В порядке⁈ — кричал про себя Разумовский. — В каком это ещё порядке⁈ Как раз в полном беспорядке!»

— Простите, Ваше Императорское Величество, — притворство в течение десятилетий сыграло свою роль и сейчас: голос бывшего начальника имперской безопасности не то что не дрогнул, а звучал точь-в-точь, как обычно, — а что послужило причиной отмены подбора жениха? — вдруг перед его взором встал поцелуй, которым принцесса наградила подонка Державина. — Неужели кто-то прошёл вне общего конкурса, так сказать? — он позволил себе сдержанную улыбку.

— Можно и так сказать, — император махнул рукой, словно его эта тема почти не волновала. — Самое главное, что мы, наконец, смогли выработать у принцессы контроль. Понимаете, Виталий Кириллович? Мы же раньше почему нулевика хотели? Чтобы на потомство не распространилось проклятие бесконтрольных всплесков. А раз уж контроль обретён, то можно вернуться к обычному в случае молодой принцессы протоколу.

— Так жениха ещё нет? — Разумовский приготовился выдохнуть.

— На самом деле есть, — признался император. — Только это государственная тайна, тс-с-с, — он приложил палец к губам.

— И кто же, если не секрет, — улыбнулся безопасник. — Уж не младший ли Державин? — вопрос был задан с одной единственной целью: показать, что он ещё в седле.

— А от вас ничего не скроешь, Виталий Кириллович, — засмеялся отец-император. — Да, Варвара выказала симпатии к нему. Но её можно понять, он сейчас не сходит с первых полос практически всех СМИ империи. Он — герой. И людей на пожаре спас, и её на охоте. Теперь вот завод во благо государства поднимает. Кругом положительный и сверкающий.

— Сверкающий, — согласился Разумовский, однако в тоне его слышалась плохо скрытая угроза. — Это все новости?

— Нет же, — поспешно сказал монарх. — Главное-то не это. Через несколько дней мы всей семьёй в Москву поедем. У родственника моего, князя Долгорукова, свадьба старшего сына. Так что поедем в Кремль. Сможете нас сопровождать?

— Не люблю я Москву, — начал отпираться Разумовский, но в голове его в этот момент дозревал план. — Да и операция мне на днях предстоит. Так что, как чувствовать себя буду. Понимаю, что вам не отказывают, но операция мне действительно необходима.

— Что вы, что вы, — император постарался сгладить момент. — Никаких приказов, только ваша добрая воля. Если не сможете сопровождать сами, отрядите кого-нибудь из надёжных людей, пожалуйста.

— Будет сделано, Ваше Императорское Величество, — поклонился Разумовский.

Когда он вышел из кабинета императора, сразу же достал телефон с защищённым каналом связи.

«Операцию „Полный штиль“ санкционирую», — написал он в сообщении на странный номер и отправил.