– Угу, – кивнул Валера, залезая следом за Чизманом.

– Хоть что-то хорошее, – проворчал Тарог, тоже забрался внутрь, – ладно, дальше без приключений доедем, – заявил он, устраиваясь на ящиках, – тут всего ничего осталось…

Караван двинулся в путь. Потащился дальше к тем далеким горам. Туда, где была эта великая дворфийская крепость – Горная Твердыня и этот таинственный Затворник.

Двенадцать человек шли в сторону гор на востоке. Шли туда, где была великая Горная Твердыня. Там, в глубоких пещерах, что скрывали скальные недра, в окутанных чёрным дымом и раскалённым паром подземельях, ковались сотни и тысячи ружей. То жуткое оружие, что наносило ужасные раны и изрыгало пламя.

Это проклятое место было похоже на преисподнюю. Однако люди эти знали, что это не так. Там лишь заблудшие души, не ведающие света Божьего. Поэтому они направились туда, что бы принести истинную веру жителям этих гор. Чтобы поняли эти несчастные, насколько они заплутали и потерялись во тьме своих катакомб.

Каждый из этих двенадцати знал, каково это – жить без света Святой Церкви. И каждый нёс на себе тяжелый грех. Этот поход был частью их искупления. Ибо, как сказал Посланник Божий, только принеся свет другим заблудшим, человек обретает прощение.

Солнце нещадно палило их, жгло своими лучами. Сухой ветер бросал песком им в лица. Но этим людям было всё нипочём. Стойко переносили они тяготы и лишения, упорно двигаясь к своей цели по этим бескрайним степям.

– Братья! – воззвал один из них, с трудом переводя дыхание, – прошу вас, давайте помолимся!

– Что за благородный призыв! – воскликнул другой и тут же рассмеялся, – или ты просто устал и хочешь отдохнуть?

– Нет. Я чувствую, что свет озаряет нас, падая с небес! Сам Божий Посланник благословляет наш поход! Почему бы не воздать ему славу прямо здесь? В дорожной пыли?!

– Брат наш говорит истину, – выдохнул один из здоровых парней, что тащил на себе кучу припасов. Он опустился на колени, – так мы покажем смирение и чистоту наших помыслов!

– Вот! Пора! Давно мы не читали Его Слово! – первый тоже рухнул на землю.

Их предводитель шёл впереди, направив свой взор на вершины далёких гор. Тех, что совсем не хотели приближаться. Услышав жалобные речи своих спутников, он резко обернулся. Его глаза уставились на этих двух, что упали на колени.

Сначала гнев охватил сердце его, поскольку уже долго шли они по этим степям, а миг искупления казался всё таким же далёким. В глубине души ему хотелось как можно скорее спуститься в глубины гор и разнести благую весть среди мрачных жителей Горной Твердыни. И было жаль, что остальные спутники не показывали подобного усердия.

Однако силой откинул этот человек все дурные помыслы и смиренно опустился на колени. Ведь забота о ближних своих тоже была благим делом. Пусть отдохнут. Пусть воспрянут духом. Он закрыл глаза и сложил руки в молитве. Остальные последовали его примеру.

И посреди голой степи, в дорожной пыли подняли все двенадцать странников свои головы к небу.

– О Великий! Славим мы тебя и посланца твоего! – разлетелись по окрестностям их голоса, сливаясь воедино, – Светоносного Ангела, которого Ты послал нам, чтобы рассеять тьму в мире твоём. Преклоняемся пред тобой и верно служим тебе!

Громко читали они свою молитву. Просили, чтобы поход их был удачным, чтобы дворфы приняли веру, раскрыв свои души для света. Чтобы осознали они свои грехи.

И чтобы прекратили творить это жуткое оружие, на которое наложил запрет сам Божий Посланник.

После разгрома бандитского лагеря путь оказался совсем безмятежным. Караван медленно полз по степи, изредка делая небольшие остановки. Днём караванщики располагались на обед, благо в подвале постоялого двора всё же кое-что, да уцелело. А к вечеру они останавливались на ночлег, разбивая свой нехитрый лагерь прямо посреди поля.

Каждый день теперь был похож на предыдущий. Каждая ночь схожа с остальными. Всё это тянулось и тянулось, будто бы какой-то день сурка. Валера даже перестал замечать, как пролетает большая часть времени. Едет, покачиваясь из стороны в сторону, эта повозка. Белая парусина болтается над головой. Позади здоровый хвост из телег. Вокруг него бесконечная и скучная степь.

На каждом привале парень разглядывал горы вдали. Но они всё так же были какими-то далёкими и величественными. Казалось, что этот караван их никогда не достигнет.

Но постепенно местность вокруг стала более каменистой. И без того жидкая травка вовсе исчезла, уступив место песку и мелкому гравию. Да и заметно стало, что позади не ровная степь, а небольшой склон, идущий вниз. Вокруг стали появляться здоровые валуны, скалистые кручи, а холмы сразу как-то прибавили в высоте. Заснеженные горные хребты впереди стало видно во всех деталях. Неприступные вершины, гребни и утесы, укутанные белым покрывалом снегов. Местами это покрывало сползало вниз, в какие-то ложбинки. Оттуда уже начинали свой путь ручейки. Сбегали с этих гор прямо в степь, превращаясь там, в целые зелёные артерии, пронизывающие эту серую плоскость. Отсюда, с высоты, их было хорошо видно. И почему-то всё они лежали вдалеке от пути каравана.

А ещё здесь, у подножья этих гор, появилась широкая дорога из каменных плит. У её начала они сделали последний, по словам Тарога, привал. Хорошенько отдохнув и перекусив, караванщики свернули лагерь и направились по этим плитам.

Сам глава каравана заметно оживился. Он переоделся в чистую одежду, пригладил волосы, нацепил на себя почти все украшения, что у него были. Видимо, готовился к встрече с начальством.

– Скоро мы уже увидим врата Горной Твердыни, – довольно заявил он своим спутникам, – хоть поймёте, что это за место!

Валера выглянул наружу, откинув полог. Ничего особого. Вокруг только эти скалы, да гравийные насыпи. Он даже немного высунулся, чтобы заглянуть вперёд. Но там было видно лишь величественные заснеженные вершины и каменные плиты, уходящие к ним.

Было позднее утро. Солнце ярко светило на них, но снаружи царила прохлада. Всё-таки высоко они забрались, особенно, если смотреть на степь внизу. Отсюда было видно весь их путь. Скорее всего, если взять бинокль, то можно будет увидеть остатки постоялого двора. Только вот найди их на этом огромном пространстве…

Так что парень спрятался обратно в недра фургона. Чизман и вовсе заснул, привалившись к бочке с порохом. А Тарог всё нервно крутил свои перстни, что-то едва заметно шевеля губами. Похоже, дворф готовил целый рассказ о том, что случилось с ними в пути. Валера сначала искоса поглядывал на него, а потом откинулся на ящики и уставился на белую парусину. Та медленно покачалась в такт движению. Глядя на неё, он и сам не заметил, как погрузился в лёгкую дрёму.

– Ага! – вдруг воскликнул Тарог, вырвав его из этого сна, – приехали! – дворф восторженно махнул рукой.

– А?! – Чизман приподнял голову и сонно огляделся по сторонам. Валера тоже закрутил головой. Повозка остановилась на месте. Снаружи слышно какие-то голоса. Кажется, это караванщики обсуждают что-то. И тон у них какой-то весьма встревоженный.

Глава каравана сорвал полог и выпрыгнул наружу. Программист машинально подхватил свой рюкзак и вывалился следом за ним. Парень тоже не стал сидеть внутри. Схватил свои вещи и полез наружу.

Повозки стояли на большой округлой площадке. Тут всё замощено этими каменными плитами. Между некоторыми из них щели сильно размыло. И стало ясно, что это совсем не плиты, а скорее здоровые каменные кубы, утопленные в землю.

Позади даже простор степи не было видно. Скрылось всё за невысокими сопками и торчащими утесами, между которыми петляла дорога, поднимаясь по склону. Сама площадка поднималась над окружающим ландшафтом, по краям сползали вниз гравийные насыпи. А где-то там внизу торчали зелёные сосенки, распушив свои лапы. Верхушки их поднимались выше плит, раскачиваясь от легкого ветерка. То тут, то там по склонам белели кучки холодного и жесткого снега. Налетающие порывы, срывали снежную крупу с гор наверху и сносили её вниз. Тихо скреблись льдинки по камням, когда пролетали под телегами и забивались в щели между плитами.