Так называемая магическая чума появилась только после того, как наши западные партнёры решили внедрить у себя в странах систему телепортов, не удосужившись полностью ознакомиться со всеми побочными явлениями. Одним из которых как раз и является болезнь, принятая ошибочно за магическую чуму.

Нас эта напасть не затронула по одной-единственной причине, что мы вовремя отказались от опасной технологии, посчитав её недоработанной и потенциально опасной, за что на меня и мою семью был совершён ряд покушений, но теперь именно это нам ставят в вину.

Сегодня на коленке сформированный Единый Европейский Союз Сопротивления выставил нам ультиматум. Мы должны в течение сорока восьми часов предоставить им лекарство от магической чумы. В противном случае нам будет объявлена война.

Просто прочувствуйте: из-за того, что у нас нет заболевших, нас считают виновными в появлении болезни. Кроме как горячечным бредом такое заявление назвать сложно.

В заключение сообщаю, что никакого лекарства или же противоядия против так называемой магической чумы у нас нет и быть не может, так как никакого отношения к ней мы не имеем. Пусть спрашивают у тех, кто устанавливал им телепорты.

Вас же, народ России, я прошу сплотиться. Вдоль всей границы с Европой возможны боестолкновения. Наша армия готова, и нет никаких причин поддаваться панике. Однако же я прошу всех, кто живёт в непосредственной близости от границы, во избежание лишних жертв покинуть свои дома и переместиться вглубь страны. Вся необходимая помощь по временной эвакуации будет оказана в полном объёме каждому.

И помните, мы — русские! С нами боги! Кто к нам с мечом придёт, тот от огня и погибнет!'

Варвара ждала меня в комнате с приглушённым светом. Она стояла у окна и смотрела вдаль, на море. Пригласив меня войти, она по-прежнему стояла так, отвернувшись от двери.

Я же решил, что сейчас не самое время для всяческих выяснений отношений, поэтому надо быстренько привести всё к какому-то знаменателю и плыть дальше.

— Я тебя слушаю, — сказал я, присев на кресло у стола.

Старинные письменные приборы и подсвечники делали его убранство старомодным, но достаточно стильным.

Принцесса ещё постояла для острастки у окна, а затем повернулась ко мне.

— Я тебе стала безразлична? — спросила она через половину комнаты.

А на меня почему-то нашло весёлое и даже немного саркастическое настроение.

— Нет, — ответил я совершенно искренне. — С чего ты это вдруг решила?

— Ты не обнял меня толком, когда приехал, — она прошла от окна к столу и села напротив меня. — Не поцеловал… Как будто я стала тебе неприятна.

— Сказать ей или нет? — проговорил я вслух, словно обращался к кому-то третьему находящемуся в комнате.

— Что сказать⁈ — встрепенулась Варвара, озираясь по сторонам. — О чём? Ты с кем вообще?

— Ну, как бы… — сначала я пытался подобрать слова, чтобы не обидеть принцессу, а потом плюнул. В конце концов, мы понимали раньше друг друга с полуслова, и, если вдруг это время ушло безвозвратно, то зачем тогда это всё? — Ты в зеркало-то давно смотрелась?

— Стараюсь туда не заглядывать без лишней нужды, — скривилась принцесса, потому что…

И тут до неё, судя по всему, дошло, почему у меня была такая реакция.

— А ты же тоже… — лицо её просветлело, и я, наконец, увидел знакомые реакции на чужом лице. — Я всё время забываю, что выгляжу не так и поэтому расстраиваюсь, что эмоции моих близких отличаются от тех, к которым я привыкла.

— Нет, но допустим, — я сделал вид, что пропустил мимо ушей её речь, — я тебя и обнял, и поцеловал, и остальное. А потом вернут тебе обычный облик, и начнётся: «Что о рыжей своей думаешь?», и я такой: «Рыжая моя, рыжая». Ну, конечно. Нет уж! Для меня ты сейчас незнакомый пирожок с любимой начинкой.

— Пирожок⁈ — она умилилась моим словам, хотя я ожидал совсем иной реакции. — Скажешь тоже. Ладно, я поняла. Извини, была не права.

И тут уже у меня челюсть отвисла. Принцесса признала свою неправоту? Да ладно, быть такого не может!

— Ну что, мир? — спросил я, пытаясь сделать вид, что ничего особенного для меня не произошло. — Нам столько всего предстоит преодолеть вместе, что ссоры внутри грозят успеху всего предприятия.

— Тут соглашусь, — кивнула Варвара. — Но ты мне потом обещаешь рассказать всё-всё о происходящем?

— Как только это станет возможным, так сразу расскажу, — кивнул я, поднимаясь с кресла. — Обещаю.

— Тогда — мир, конечно. Извини, что встретила тебя так, — она тоже встала, положила мне одну руку на плечо, но обнимать не стала. — Просто очень по-дурацки чувствую себя под этой иллюзией. Валя сейчас на принцессу и то больше похожа.

— Но ведь в этом и был смысл, а? — улыбнулся я, беря её за руку.

В этот момент в дверь постучали.

— Дети, — раздался голос Беллы. — Император со срочным заявлением, идите смотреть!

Мы переглянулись и двинулись к выходу из комнаты.

Император, выступавший с трибуны в Зимнем, как будто бы сильно постарел. Варвара смотрела обращение со слезами на глазах, но, кажется, не слышала ни единого слова. Её больше заботил нездоровый цвет лица и мешки под глазами.

Мы слушали обращение, вылавливая смысл между строк. Мне было совершенно ясно, что нас с Европой стравливают между собой. Но, как это предотвратить, я не знал. Не знал и император, поэтому посылал сигнал всем разумным силам на Западе, если таковые ещё остались.

Когда речь закончилась, практически одновременно завибрировали телефоны у меня и у принцессы.

Мне звонил дед. А он сейчас был при императоре, как я полагал, и помогал ему готовить это самое обращение, которое мы прослушали. Да и вообще помогал советом.

— Привет, — проговорил я, отходя к окну, чтобы не мешать разговору Варвары. — Слышал императора. Вижу, информацию ты донёс.

— Донёс, донёс, — я буквально на расстоянии видел, как он оглаживает свою бороду. — И до тебя кое-что хочу донести. В аэропорт Ялты вылетел борт номер один, который вас заберёт сюда. У вас есть примерно три часа, чтобы собраться и доехать до аэропорта.

— Думаешь, в столице будет безопаснее? — спросил я, прикидывая, как выстраивать оборону дворца.

Хотя, с другой стороны, кто в здравом уме будет нападать на дворец? А кто в здравом уме будет подводить сборную эскадру разных стран к Крыму? Да, уж в современных реалиях всё путалось, и наверняка сказать было что-то очень сложно.

— Безусловно, будет безопаснее, чем под пушками десятков кораблей, — хохотнул дед. — Или ты их ещё не видел?

— Видел, конечно, — ответил я и оглянулся, чтобы поймать на себе встревоженный взгляд Беллы. — Хорошо, будем готовы.

— Отлично, — дед, конечно, был встревожен, но сейчас находился в довольно-таки добродушном расположении духа. — Буду ждать тебя тут.

Варвара дала отбой примерно в одно время со мной.

— Отец звонил, — коротко, чуть ли не по-армейски сказала она. — За нами уже выслали борт.

— Я знаю, — кивнул я, подходя к ней и беря за руку. — У нас три часа на сборы, — затем я обернулся к бабушке. — Белла, ты летишь с нами.

— Это ещё зачем? — спросила та, игриво щурясь. — Мне и тут неплохо. А в столице у меня запасов таких нет.

— Затем, — сказал я нарочито серьёзным тоном, — что я не хочу тебя тут под руинами искать.

— Ладно-ладно, — та подняла руки, словно сдаваясь. — Лечу с вами.

Но собраться мы не успели.

Практически одновременно сработало моё паучье чутьё, выдав нехилую порцию чувства приближающейся опасности. И тут же отправленные мною в Ливадию пауки принялись наперебой присылать зрительные кадры неизвестных людей в чёрной одежде, которые практически беззвучно уничтожали охрану дворца.

Вот сволочи! И вообще, зачем нападать на Ливадию? Разве что…

— Срочно уходим! — крикнул я, выбегая из своей комнаты. — Кто-то в окружении императора — осведомитель западных спецслужб!