— Папа, можно я покажу дом господину Кротовскому? — выдал Улех со всей детской непосредственностью.

Прежде чем ответить, Бокех сделал небольшую паузу, будто задумавшись.

— Если только господин Кротовский не против.

— Нисколько не против, — отвечаю вежливо.

— Тогда я помогу Сарафе на кухне, — принял решение Бокех, — А ты, сын, покажи дом, только пожалуйста, не приставай к господину Кротовскому с расспросами.

— Хорошо, папа. Я не буду приставать.

Бокех недоверчиво хмыкнул и ушел на кухню. Улех сразу спросил:

— Господин Кротовский, а какого роста у вас дети?

— Смотря какого возраста.

— Десятилетние… извольте, вот здесь у нас гостиная. Когда папа дома, мы здесь сидим за столом. Но папа редко бывает дома. Я по нему скучаю.

— Я тебя понимаю, Улех. На твоем месте я бы тоже скучал.

— А вон там лестница на второй этаж. Там спальни. И там моя комната. Желаете зайти ко мне в комнату?

— Давай зайдем. Любопытно посмотреть комнату мальчика великана.

— Вы так смешно говорите, господин Кротовский, какой же я великан… я еще маленький… а правда, что вместо цетов у вас животные на четырёх ногах?

— Правда.

— Папа сказал, что у тех животных к лапам прибито железо. Разве им не больно?

— Им не больно. У них на лапах костяные наросты.

— Костяные наросты на лапах! — поразился Улех, — Какие же чудовища.

— Ну, мы как-то привыкли.

— Так какого роста у вас десятилетние?

— Вот такого, — обозначаю ладонью.

— Такие маленькие? Эх, жаль, папа не берет меня в ваш мир. Я бы хотел посмотреть.

— Тебе сначала надо многому научиться.

— Папа говорит тоже самое… — Улех не по детски тяжко вздохнул, — Я стараюсь. Вот моя тетрадь. Желаете взглянуть?

— Почему бы и нет. В этой тетради ты делаешь уроки?

— Папины задания, — поправил Улех, — Для уроков у меня другие тетради.

— Ладно. Давай посмотрим, как ты выполняешь папины задания.

— Извольте взглянуть, — Улех подал тетрадку не без гордости, — Я заполнил больше половины тетради.

— Что здесь?

— Описания макров из вашего мира. Их так много. Это ужас. Папа говорит, одной тетради не хватит.

— А в вашем мире сколько макров?

В нашем мало, я выучил их очень быстро… вот здесь, видите? Это наши. Они уместились на одной странице. Я бы предпочел, чтоб в вашем мире макров было поменьше. Скажите, господин Кротовский, мне хватит одной тетради, чтобы записать все макры вашего мира?

Посмотрел на записи первой страницы. Мальчишка коротко заносил самые общие сведения: уровень макра, стихия, цвет, размер, форма. Кое-где добавлены примечания об особенностях прикладного использования.

Я так понимаю, Бокех прививает сыну навык систематизации, заставляет вести своеобразный каталог макров из моего мира. Я пока не понимаю другого. Бокех позволил мне общаться с десятилетним сыном, а мальчишка в том возрасте, когда успел уже нахвататься знаний, но еще не способен критически оценить, что можно выбалтывать чужаку, а о чем следует промолчать.

Или Бокех таким образом показывает мне, что секретов у него от меня нет? Мол, пожалуйста, господин Кротовский, мы перед тобой, как на ладони. Мол нам скрывать нечего…

— А помимо папиных заданий много тебе уроков задают?

— Хватает, господин Кротовский. Особенно я не люблю алгебру. Вы любите алгебру?

— Не очень. Раньше мне нравилась алгебра, а потом я к ней как-то охладел.

— Вот и я. У меня есть амулет отражения, только вы папе не говорите, — Улех вытащил из кармана и показал макр, обрамлённый в металл.

— Не скажу. Я, если честно, даже не знаю, что это за амулет такой.

— Я сбегаю с уроков, — признался Улех, — Чтобы меня не узнали, я применяю амулет отражения. Вместо меня видят кого-то другого.

— Зачётный амулет, — делаю вид, что впечатлен, — Откуда у тебя такой замечательный амулет?

— Мне дал его Береах, мой сосед по парте.

— Понятно, и ты даже маме не сказал?

— Не сказал, — с гордостью заявил Улех.

Это конечно очень милый разговор с десятилетним мальчишкой. Но чем больше я с ним говорю, тем больше убеждаюсь, Бокех позволил мне общаться с ним по простой причине. Мальчишка просто не знает того, что выбалтывать нельзя.

Только Бокех тоже кое-чего не знает. Он не знает, что я в курсе про храм тысячи богов, и я в курсе про статую Горыныча на алтаре. Я своими глазами видел криворукую попытку сделать копию храма возле сингапурского портала.

— А скажи мне, Улех, — задаю вопрос беспечным голосом, будто бы из чистого любопытства, — Что там есть замечательного в вашем храме?

— В нашем храме? — переспросил Улех и нахмурился, — Вы только не говорите отцу, господин Кротовский.

— Обещаю, — понижаю голос до степени полной конфиденциальности, неужели все так просто, и мальчишка выболтает главный секрет?

— Я пропустил все уроки по богословию, они самые скучные.

Тьфу ты, ч-черт. А я уже мысленно потирал ладошки.

— Ну а в сам храм ты хотя бы ходил?

— Нет, господин Кротовский, мне еще рано. В храм пускают в восемнадцать лет. Мне еще очень долго ждать.

Ну что ж, по крайней мере я удостоверился. Улех не может выболтать лишнего, потому что сам не знает.

Нас позвали на ужин, и мы спустились в столовую. За ужином я старался шутить и развлекать собеседников рассказами о своём мире. Как ни странно меня с большим интересом слушал даже сам Бокех. Видимо, безвылазно сидя в лавке, он и вправду получал сведения только из прессы и от помощника Архипки.

Потом Улеха отправили спать, хозяин выставил на стол небольшую такую полведерную бутылочку винца. Я не любитель спиртного, но пить умею. Так что остаток вечера изображал сильно захмелевшего и продолжал развлекать Бокеха с супругой историями. Под конец даже рассказал про встречи с императором.

— Вы на хорошем счету у императора, господин Кротовский.

— Ну, во время нашей последней беседы Петр Алексеич даже хотел меня наградить, — выдаю «с пьяной откровенностью», — Вы знаете, Бокех, что-то я набрался вашего замечательного вина.

Хозяин проводил меня в гостевую спальню на втором этаже. Время близится к полуночи, поэтому никаких действий решил пока не принимать. К тому же после выпитого изрядно штормит. Просто дождался перехода на Наждак и уже там уснул.

Утром меня растолкала Пантера довольно бесцеремонно.

— Кротовский, какого черта от тебя тащит перегаром? Я не шутила, когда говорила, что в походе не пьем ни капли.

— Понятия не имею, — делаю честные глаза, — Ты же чутко спишь, сама знаешь, я ночью даже не вставал.

— Вот это меня и напрягает. Как можно набухаться, не вставая с постели.

Пока я ходил в душ, суровая капитан Пантера перевернула всю постель в поисках пустой тары. Разумеется, она ничего не нашла.

— Черт возьми, показалось наверно.

— Конечно показалось. А кроме того человеческий организм сам по себе вырабатывает алкоголь. Может, просто необычная реакция на непривычные условия обитания.

— Ну, может, и так, — буркнула Пантера, моя гипотеза не показалась ей правдоподобной.

Когда мы вышли из жилого модуля, будто поджидал нас, сразу прибежал Адам.

— Хозяин, стражи готовы выступать, — мелкий крист указал на стройную шеренгу кристаллических длинношеих бегемотов.

— Впечатляют, — сказала Пантера, подойдя поближе, — Скажи, Адам, они вообще крепкие?

— Они очень крепкие. Алмазную броню разрушить очень трудно.

— Ого. Даже алмазная, — Пантера уважительно поджала нижнюю губу, — То есть они способны выжить после прямого попадания ракеты?

— Одно прямое попадание переживут, — подтвердил Адам и передал мне очередную горсть макров, — Мы собрали для вас еще души воинов.

— Спасибо, Адам… Пантера, сходим в храм.

Я собирался отдать ей маркы, но она отобрала для себя только жемчужники, а в храм идти отказалась.

— Сходи один, Кротовский. Поднимай свой уровень.