Но и на бизнес-классе мы не остановились. Пошли коридоры премиум-сегмент, а за ними коридоры сегмент-эксклюзив. Когда я решил, что круче отделки просто быть не может, меня удивили, доведя до помещений уровня шарм-даже-для-шейха. А затем удивили еще больше, чтоб я знал, убогий, меня ведут по дворцу императора Киртасы, а не заштатного царька средней руки отдаленного захолустья на древе миров.

Вояж завершился в огромном зале ослепительной красоты, носящем сверх-скромное название «приемная». Ничо такая примная у императора Киртасы. Банкеты проводить в такой приемной…

— Кротовский, живой? — Рута поднялась с дивана и помахала мне рукой.

Конвоиры не стали мне препятствовать. Подхожу ближе. Здесь кроме Руты и Травка с Гусем и Ниндзей, и Варан, и даже престарелая принцесса. Вся честная компания. Белкиной только нет.

— Не дождетесь, — отвечаю иронически и тоже падаю на диван.

— Кротовский, на кой ты в зал поперся с мастером печати на руках? Не понимал, что император будет… слегка не в настроении?

— Я так-то к вам на выручку шел, — отвечаю возмущенно, — У вас там шли боевые действия. Не мог я в стороне отсиживаться.

— Как видишь, справились… и без тебя… — возразила Рута, — Хорошо хоть, тебя не прибили в горячке…

— Император ожидает, — перебил ее подошедший важный человек в темно-синем костюме с черной лентой через плечо.

Мы повскакивали с мест и двинулись вслед за ним.

— Кротовский, — шепотом предупредила Рута, — Не лезь с пояснениями, если не спрашивают.

Киваю согласно. Уже сам понял, лезть с пояснениями неполезно. Нас завели в зал еще больших размеров… целый футбольный стадион… невольно поискал в этом зале взглядом футбольные ворота. Ворот нет, зато статуй из черного мрамора хватает на две футбольные команды.

Император, весь в черном, даже пуговки и те черные, даже кольцо на пальце черное. Восседает, само собой, на черном троне. И Белкина уже здесь, живая и невредимая. Рассказывает императору, как ставила печать на портальные врата в своем… а по совместительству и моем мире. Император внимательно слушает. Рассказом он явно заинтересован.

—… и тогда, — говорит Белкина, — Мы прошли по Изнанке и пробили новый портал в тылу англичан, тем самым отрезав английские войска от путей снабжения…

— Отличный маневр, — одобрил император, — Ну… а дальше?

— Дальше Кро… — Белкина на мгновение сбилась, —… дальше граф велел англичанам убираться туда, откуда пришли…

— А вот это было недальновидно, — пожурил император, — Нельзя отпускать врага.

— Вы полностью правы, ваше императорское величество, — согласилась Белкина, — Прежде чем отступить, англичане нас обстреляли.

— Та-ак, — осерчал император, — Надеюсь, этот ваш граф не спустил подобной наглости?

— Разумеется, нет. Мы снова спустились на Изнанку, обогнали англичан и устроили засаду на берегу реки. Когда англичане вошли в реку, мы открыли огонь, а в тыл им ударила наша конница. Ни один англичанин живым не ушел.

— Вот это другое дело, — похвалил император, — Сразу так надо было… но это ничего. Ваш граф пока еще молод… наберется опыта со временем… м-да… а вот мои генералы проспали покушение. Где это видано, пустили Зурабдийских магов прямо во дворец. Несмываемый позор… белое пятно на моей репутации… а, вот и мои спасители появились, — император заметил нашу компанию.

Престарелая принцесса изобразила перед императором затейливый реверанс. Остальные, включая Руту, остались стоять по стойке смирно. От нас, к счастью, реверансов никто не потребовал. Да я бы и не смог повторить, я ж не танцор.

— Черной ночи, великий император, — поприветствовала бабушка, — Да укроет чернота твои намерения.

— Черной ночи, дорогая сестра, — отозвался император.

Он начал пространно благодарить принцессу за свое спасение, будто это она, бабуська, провернула всю работу. По его хвалебным речам выходило, будто она чуть не своими руками перебила всех заговорщиков. Впрочем, сама старушенция принимала похвалы как должное и поправлять императора не лезла. Я тоже не лезу, меня ж заранее предупредили.

— Внучка моя, — бабуська дождалась, когда император закончит говорить, и потянула Руту за руку, чтоб та сделала шаг вперед, — Очень толковая девочка… очень предана вам, ваше величество.

Император обратил на Руту благосклонный взор.

— А почему вторая категория гражданства? — спросил он.

— Очень скромная, — тут же ответила бабуська, — Хочет всего добиться сама… без протекций.

— Похвально, — император внимательно посмотрел на Руту, — А племянничек мой скромностью не отличался… заговор устроил… спелся с Зурабдийцами ради трона.

— Как такое возможно? — бабуська очень правдоподобно поразилась, будто сама не знала подробностей.

— За помощь в заговоре обещал отдать Зурабдийцам Курумскую гору, — обвинительно поведал император.

— Защити меня ночная тьма, — ахнула принцесса, — Это ж святотатство.

— Вот именно… — император побарабанил пальцами по черному лакированному подлокотнику, —…вот именно. А к внучке твоей, сестра моя дорогая, надо присмотреться… и команда у нее лихая… молодцы. Всех ждет награда… ступайте.

Мы были милостиво отпущены, но покинув зал, все выдохнули с облегчением, даже сама бабушка-принцесса. А вот Белкина при императоре осталась. Я так понимаю, Белкину император при себе держать будет. Слишком ценен мастер печати, чтоб его отпускать восвояси…

Чопорный служащий проводил нас на выход из дворца, где поджидала черная монструозная машина. Черная снаружи, черная внутри, везде, где только можно словно клейма оттиснут личный императорский герб. Когда мы загрузились в тачку, бабушка-принцесса вполне так по-свойски нам подмигнула:

— Личную машину нам выделил, — сказала она.

— Это типа круто? — легкомысленно поинтересовалась Травка.

— Это огромная честь, — пояснила Рута, — Знак личного расположения. Мало кому доводилось прокатиться на личной машине императора.

— Да? Тогда живем. Глядишь, и зарплату поднимут.

— Уж в этом не сомневайтесь. Третья категория гражданства у вас в кармане.

Добравшись до особняка принцессы, мы решили не злоупотреблять ее гостеприимством. Нам надо забирать фургон, оставленный во дворике недалеко от вдорца, да потом еще как-то добираться до своих трущоб. Пока что еще наша категория четвертая. Нам пока не по рангу разгуливать по престижным кварталам.

Так что сначала забрали машину, потом завезли Руту. А уже на обратном пути к жилищу нашей четвертой категории Ниндзя вдруг разлепил один глаз:

— О, кворков насыпали… неплохо насыпали… пора переезжать в район попрестижней…

Все тут же полезли в свои внутренние интерфейсы. Даже Травка тормознула у обочины. Ей тоже хочется посмотреть, сколько баблишка отвалили за спасение императора.

— Тысяча кворков премии, — сообщила она, — Так-то не очень много за спасенную жизнь монарха.

— Если нам теперь ежемесячно будут столько платить, — возразил Гусь, — То это очень приличная прибавка.

— А еще лучше каждую неделю, — предположил Ниндзя, — В Киртасе принято платить понедельно.

Я не стал принимать участия в обсуждении. Мне не до обсуждения пока. Помимо сообщения о приходе на счет тысячи кворков, я получил еще два уведомления, которые меня порадовали даже больше, чем кворки… хотя косарь кворков сумма большая… по мне так даже очень большая… но эти два уведомления затмевают даже тысячу кворков…

Первое сообщение оказалось от Кустовского оракула, который подсчитывал голоса избирателей, вот это сервис. Отправил мне итоги голосования в другой мир. Ну… продули? Нет. Не продули. Набрали явное большинство голосов. Плохую службу Чарли Спайдеру сослужил доктор, очень плохую…

Тэкс, а с учетом того, что владетели имеют каждый по пять голосов, и пятеро из восьми будут голосовать против меня… получается, у меня большинство? Впритык, но получается. А это значит, что теперь я попадаю в зависимость от владетеля Кнышского, чьи намерения мне абсолютно не ясны. Если он пожелает, проголосует «за», и мое решение будет принято парламентом. А если проголосует «против», большинства не наберется. М-да, плохо зависеть от человека, чья душа потемки.