Я еще сходил к скале, чтоб своими глазами увидеть подъемник. Подъемник впечатлил, я и не думал, что перевалку грузов через семиметровую стену можно организвать на таком минимуме материалов. Фактически бревна, доски да веревки. Вот только автомобиль на таком подъемнике не перетащишь. Слишком тяжелый и габаритный.

А я бы перекинул пару грузовиков на эту сторону. Они бы нам очень пригодились. Разве только договориться с Билимбаем? А что, степнякам сам бог велел тачки перегонять. Для степняков двести километров по степи не крюк. Это могло бы стать их народным промыслом… в смысле бизнесом.

Только когда начало темнеть, отправился обратно в Кречевск. В особняк добрался поздно. Думал, мои все разбрелись по комнатам, но вся моя команда собралась в гостиной.

— Сережка, где ты ходишь?

— На скалу лазил. Прикидывал, как грузовик сюда перенести.

— Думаем над этим, — заверил Кеша, — Пока, правда, по расчетам выходит долго и трудозатратно… а мы вот винца взяли. Вас ждем.

— А что за повод?

— Ну, оно как бы праздновать еще нечего, до первого мотора еще далеко. Но настроение все равно какое-то приподнятое. Мы сегодня за день запустили техпроцессы, на которые по прикидкам не меньше месяца отводили. Очень удачный сегодня день.

— Пожалуй, вы правы. За удачу стоит выпить… Фемка, ты чего трешься как не родной? Тащи штопор… и посуду для себя. Я слово держу, вечером тебе можно.

Сам я пить не стал, только пригубил за удачу. Потому как один я знаю, что наша удача имеет зеленую гоблинскую морду. И за услуги свои зеленомордая удача принимает исключительно редкие макры. Так что ближе к полуночи сослался на усталость и ушел в свою спальню. Ох… мои соклановцы посидят еще полчаса-час и спать пойдут. А мне еще пахать и пахать. В мире матери-природы солнце только-только поднялось.

— Р-расвет пр-ришел.

— Выхоу-дим на охоу-ту.

Местные жители уже открывают живые ворота. Охотники потянулись на выход из деревни. Я тоже пристроился в очередь. Некоторые питомцы вымахали так, что охотники едут на них верхом, посматривая на остальных свысока.

— Запр-ряжем Пр-роныра, — предложил Гамлет с моего плеча, — Пр-рокатимся с ветер-рком…

— Завау-ли хлебау-ло, — тут же ответил волк.

Несколько охотников обернулись.

— Твои питомцы умеют говорить?

— Можешь в цирке с ними выступать… так с них всяко будет больше проку.

В нашу сторону посыпались шуточки. Рядом со мной оказалась питонщица и хлопнула меня по плечу.

— Эй, продай мне одного. Я хорошо заплачу. А то скушно бывает в лесу.

Ползущий рядом с ней удав поднял голову на уровень моего плеча и плотоядно посмотрел на Гамлета.

— Можем обменять Пр-роныра на твоего чер-рвяка, — не растерялся Гамлет и треснул удаву крылом по носу, — Только пусть еще подр-растет немного. Чтоб я его ненар-роком не склевал.

Охотники грохнули от смеха. Питонщица тоже рассмеялась. На этом их интерес угас. Все спешат по своим маршрутам. На болтовню времени нет. У нас тоже своя дорога. Волк свернул на едва заметную тропу. Я уже привык ему доверять в выборе троп. В этом он не ошибается.

Уже минут через десять Гамлет заметил подходящую добычу и виртуозно приземлился мне на плечо, как истребитель на палубу авианосца.

— Хор-рошая цель, — сообщил он.

— Стоу пудоу, — согласился волк.

Мы подкрались поближе. Здоровенная тварь, чем-то похожая на вепря, копошилась у корней толстого дуба, своим непрерывным рытьем оголяя корни дерева. Согласен, цель хорошая. На крупных тварей охотиться даже проще. Они менее подвижны и маневренны. Иногда удается разделываться с ними, сидя на дереве на безопасной высоте. Хотя в этом тоже большой недостаток. Если тварюга изуродует древесный ствол, с которого я стреляю, то мы получаем неслабый такой «минус в карму». А, беснуясь во злобе, деревья они портят только так.

По этой причине стараюсь не охотиться с деревьев, а выбирать такие места, чтобы между мной и тварью был овражек или еще какая-нибудь неровность рельефа. Я выбрал позицию, изготовился к стрельбе и дал Проныру отмашку, чтоб начинал. Мне нужно, чтобы зверюга повернулась ко мне хотя бы боком. Его массивный зад и крючковатый короткий хвост в число уязвимых частей тела не входят.

Волк протяжно взвыл. Однако противный свин оказался на удивление не восприимчив к попыткам вызвать его на бой. Он продолжал увлеченно рыть под корнями дуба. Проныр выдал целую серию звуков, и опять безрезультатно. Я получил системное предупреждение, что если тварюга испоганит дерево окончательно, то порча лесного имущества ляжет на мою совесть, другими словами мне с меня снимут очки репутации.

Деваться некуда. Выпускаю короткий залп. Три премиальные стрелы одна за другой всаживаются в массивную заднюю ляжку зверя: бронебойная пробивает и рвет толстенную шкуру; огненная, втыкаясь следом, мгновенно разогревает мышечные ткани до очень высоких температур; а третья, ледяная так же мгновенно замораживает. Живая ткань, какая бы крепкая она ни была, от столь резких температурных перепадов получает обширные участки разрушения.

И вот тут уже мега-вепря проняло. Заверещал как свинья под мясницким ножом. Развернулся и побежал на меня, сильно припадая на заднюю ногу.

— Зау-медлился, — прокомментировал стоящий рядом со мной Проныр.

Тело волка подрагивает от напряжения, он, как сжатая пружина, готов пуститься вперед в любое мгновение. Но ему пока рано. Сейчас выход другого артиста… траги-комического жанра с эпизодической, но ответственной ролью. Гамлет решил выпендриться. Вместо того, чтобы просто прокричать свой «крик замешательства», он спикировал свину голову, опустил клюв к самому его уху и заорал:

— Кушать подано, глухая свинья!

От неожиданности со свином случился не только положенный приступ дезориентации, а еще и акт непроизвольной дефекации… иначе говоря, свин обделался… он тряхнул башкой, сгоняя с себя источник дезориентирующего звука, и заметался, забыв на время, где лево, право, верх и низ.

Выпендрежный Гамлет, потеряв под лапами точку опору, чуть было не свалился вепрю под копыта. Каким-то чудом он, кувыркнувшись в воздухе, умудрился отлететь в сторону от свиной туши.

— Пр-ридур-рошный бор-ров, — крикнул он возмущенно, — Мечешься… р-роняя кал…

— Боу-лобоул, — фыркнул Проныр.

Я выпустил еще три стрелы. Не премиальные. Но попал удачно. Поразил зверя в переднюю ногу той же стороны. Его это не остановило, но теперь он припадает на всю левую сторону обеими левыми ногами.

Проныр понесся вперед. Пользуясь тотальной левосторонней хромотой твари, волк цапнул ее за брюхо с многострадального левого бока. Свин снова заверещал, попытался поддеть Проныра на чудовищные клыки, но тот отскочил. Зверь снова заметался. Я выпустил третий залп. Левой стороне сегодня категорически не везет.

Зверь до меня так и не добежал. Когда у меня откатился боезапас, я еще раз засадил в него премиальный залп. Проныр умудрился распороть ему брюхо и выпустить кишки. Даже Гамлет мстительно клевал его в ухо, правда, садиться на голову уже не решался.

— Я его бил на лету, — самодовольно заявил он, кружась над поверженным противником, — Свин умер-р уставшим.

Я думал, Проныр ответит птичу какой-нибудь колкостью, но тот промолчал. Проныр нашел для своих челюстей занятие поинтересней.

— Ты жр-решь мясо темной твари? — возмутился Гамлет

— Съедоу-бно, — кратко ответил волк.

— Вообще-то, охотники говорили, что их мясо съедобным бывает, — подхожу к туше, доставая клинок, — А мне его можно?

— Моу-жно.

Не сказать, чтоб меня так задолбал местный нектар. Но мы вышли в поход надолго. И сегодня вряд-ли вернемся в поселение. А жрать чего-то надо. Помимо макра, под одобрительное урчание Проныра, я вырезал из свина еще и несколько приличных мясных шматов. Мясо послушно переместилось в инвентарь, так что в руках его тащить не придется.

Мы продолжили двигаться по маршруту, что начертила мне прутиком главная свама. Наши тактические приемы оттачиваются. Мы способны охотиться не только на одиночных тварей. Если попадаются не слишком опасные группы в пять-семь голов, справляемся и с ними.