— Смылся гад, — Ныр разочарованно выплюнул кусок плотного пиджачного сукна, — А я уже дожевывал его правую клешню. Костюмчик у него непростой оказался.

— Эй, меня кто-нибудь освободит от клятой паутины? — возмутился Гамлет.

Гамлет потерпит. А вот Белкина явно теряет сознание. Две капельки крови выбежали из носа. Она явно перенапряглась. Подхватываю ее на руки. Она жива, только сильно истощена. Перехожу на тонкое видение и вижу множественные разрывы магических каналов. Белкина умудрилась перескочить на четвертый уровень.

— Эй, меня кто-нибудь освободит от клятой паутины? — повторил Гамлет, — Мне дышать нечем.

— Ныр, помоги ему, — сам я бережно отношу Белкину в машину на заднее сидение, — Белкина… Белкина… ты живая?

— Живая, — она открывает глаза.

— Ты что такое учудила?

— Сама не знаю. Очень хотела тебе помочь.

— Ты молодец. У тебя получилось.

— А что это за звери, Кротовский?

— Ох, Белкина. Разве это звери? Это клоуны, а не звери…

— Поосторожней, морда! — доносится возмущенный крик Гамлета, — Ты мне перо выдернул!

— Тогда сам отклеивайся.

— Ладно уж. Продолжай. Только поосторожней.

— Ты мне типа одолжение сейчас сделал, мелкий гавнюк?

— Помоги ему, Кротовский, — попросила Белкина.

Я оставил ее в машине и пошел помогать освобождать Гамлета от паутины. А потом мы завели трофейную тачку и поехали обратно. Ныр предпочел ехать на переднем сидении. Гамлет предпочел ехать на моем плече. Белкина сидела сзади и посмеивалась, слушая нашу болтовню.

А вскоре свет фар высветил Настасью Кобылкину, бегущую нам навстречу. Увидев машину, она остановилась и выхватила плеть. Я остановился, вышел и помахал ей. Она подошла и уселась рядом с Белкиной на заднее сидение.

— Догнали-таки клятых англичан… о, Маргуша, и ты здесь. Как хорошо все сложилось. Я надеюсь, Чарли Спайдер умирал мучительно.

— Чарли сбежал.

— Жаль. Но ничего. Главное, вы все здесь… Кротовский, заберем мой мотоцикл? Я оставила его на обочине.

— Настя. Он не влезет в богажник. К тому же колесо у него пробито. Завтра отправим за ним грузовик. Никто его не возьмет… а ты пока на моем поездишь. У меня почти такой же трофейный.

— Ладно, — согласилась Настасья, — Ты ведь не оставишь меня без мотоцикла.

— Уж поверь, не оставлю. И вообще, в ближайшие сутки ты никуда не поедешь.

— Почему это?

— У нас сегодня день получился трудный, но продуктивный. Есть повод отметить.

— Уговорил.

Мы въехали в Кречевск, когда уже рассвело, и… я понял, что отмечать что-либо у меня сегодня вряд ли получится. Полковник Баранов лично прохаживается перед зданием заводоуправления, хлещя себя стеком по голенищу высокого сапога. Его монструозный броневик стоит в центре площади. Сама площадь оцеплена имперскими содатами.

— А-а, Кротовский… ну наконец-то, — увидев меня, полковник обрадовался как тигр, которому принесли кусок сырого мяса, — На ловца и зверь… рассказывай, что ты опять натворил?

— Да так… мелочи… улаживал небольшой юридический спор насчет прав собственности.

— Мелочи⁉ Все министерство на ушах! — взвился полковник и начал загибать пальцы, — От пограничной службы валятся доклады, что якобы англичане готовятся пересечь нашу границу, это раз; ополчение Семигорска ушло куда-то с концами отражать интервенцию, это два; по линии министерства образования депеши шлют, на имя государя между прочим, мол портал училища захватили и студентов похищают, это три…

— Похищенного студента… студентку уже вернули…

— Не перебивай меня, Кротовский, будь добр.

— Слушаю.

— О чем я?… да… даже от купеческой гильдии поступила жалоба, видите ли честным промышленникам не дают работать и саботируют пути снабжения, это четыре.

— Так все уже разрешилось.

— Ну нет, — категорически возражает полковник, — Ничего не разрешилось, Кротовский. Сам Петр Алексеевич вопросом заинтересовался. Орлова к себе вызывал. Так что… отправляешься немедленно.

— Куда?… что, опять?

— Туда! Да, опять!

М-да… я, конечно, просил всех своих друзей по максимуму подключить связи и понажимать на рычаги. Мои друзья, кажется, перестарались. Такую волну подняли, до самого императора докатилась. Вздыхаю и разворачиваюсь к машине. И так не спал больше суток, теперь еще гнать до Челябы…

— Кротовский, ты куда? — тормознул меня полковник.

— Так за руль… ехать…

— Не надо никуда ехать. Отсюда полетишь.

— Это на чем же?

— Глаза разуй.

Из-за здания заводоуправления принятый мной поначалу за локальную тучу выползал дирижабль. Зависнув над площадью, дирижабль выбросил из себя причальные тросы и веревочную лесенку.

— Он случаем не водородом заправлен? — спрашиваю с опаской.

— Кротовский, тебе стоит опасаться, чтоб государь при встрече с тобой не был водородом заправлен. А уж полет в дирижабле как нибудь переживешь… все-все, лезь давай.

Тут уж не возразишь. Прав полковник. Забираюсь на борт по лестнице. Спрашиваю у принявшего меня капитана.

— Куда летим?

— А вам не сказали?… в Москву.

Выглядываю из иллюминатора и вижу далеко внизу машущую мне Белкину. Рядом с ней стоит Кобылкина. Вижу как на площадь выходят Осадчий с Комаринским. Деда с Анютой. Баба Нюка и Кеша с Березниковым. Отдельно в сторонке в тени здания стоит Ева Гадюкина. Все они задрали головы и смотрят на дирижабль.

Когда дирижабль начал набирать высоту, подъехала навороченная тачка, из которой вышла Мила Хоромникова. И как она умудрилась свое авто через стену перетащить? Наверно подъемник новый поставили. Ну что ж. Мои все здесь. Надеюсь, и мне позволят вернуться.

Нацелившись любоваться пасторальными красотами России начала двадцатого века, уселся у иллюминатора. Но подо мной проплывали только леса, леса, леса… изредка реки. Сам не заметил, как уснул. А разбудили меня уже чуть ли не над самой Красной площадью. Дирижабль швартовался у какой-то вышки… что сказать, до Останкинской телебашни этой вышке еще расти и расти. Вот и все впечатления от перелета.

Спустив вниз, работники авиа-отрасли передали меня труженикам наземной транспортной службы. Так что уже через полчаса мялся в блистающей роскошью приемной в самом Кремле, причем Кремль рассмотреть толком не успел. Все в темпе, все почти на бегу.

Важный чин за секретарским столом весь обвешанный орденскими лентами, время от времени снимал трубку с зазвеневшего телефонного аппарата и приглашал очередного посетителя в «покои». Почему именно «покои», объяснить для себя не смог. Более беспокойного места представить довольно трудно.

Оглядев всю толпу, ожидающюю приема, не обнаружил ни одной должности меньше министра и ни одного звания ниже генерала. Навряд ли до меня дойдет очередь раньше позднего вечера, если вообще сегодня дойдет. Устроился поудобнее на диванчике с намерением ухватить еще пару-тройку часов сна, но едва успел только задремать.

— Кротовский, граф, — важно объявил важный чин, — Пройдите. Государь ожидает.

Подскакиваю с дивана, озираюсь шалым взглядом и устремляюсь в приоткрытую дверь. Петр Алексеевич сидит за огромным столом в огромном кабинете, склонясь на бумагами.

— Здравствуйте, ваше величество, — сообщаю о себе осторожно.

— Проходи, проходи… — не поднимая головы, говорит царь, —…ну, как там у тебя обстановка?

Подхожу поближе. Садиться мне не приказывали, а потому остаюсь стоять.

— Работаем, ваше величество. Запущен цех по производству электромоторов. Первые изделия уже пошли в серию.

— Правда? — удивился император и, наконец, поднял на меня вгляд.

— Правда.

— Это вот на тех старых станках?

— Ну а что. Хорошие станки. Слегка устаревшие, конечно. Но мы их немного усовершенствовали. Наши моторы будут не хуже английских.

— Складно звонишь, — с сомнением в голосе сказал император, — Но тебе я почему-то верю… да ты садись, хватит маячить.