— Не понимаю, что тебя так беспокоит? — Рита отошла от приборной панели и занялась приготовлением завтрака. — Ты и раньше видел во сне травяные леса. А то, что эти сны участились в последние дни тоже вполне объяснимо. Ты вспоминаешь нашу первую экспедицию на Васуки и поиск червоточины, тем более мы почти вплотную подошли к туманности, которая ее скрывает, — добавила она, передавая мужу горячий ароматный кофе и поднос с сэндвичами.

В Ритином исполнении даже самые немудрящие блюда выглядели шедеврами кулинарного искусства.

— Мне не нравится сама эта идея, — признался Арсеньев, отхлебывая кофе и отламывая хрустящую корочку бутерброда с индейкой. — Зачем Сема-ии-Ргла понадобилось вести какой-то груз на Паралайз и к чему такие непонятные условия. Знаешь, я, конечно, рад, что ты находишься рядом со мной, — поймал он губами пахнущую хлебом и кофе мягкую ладонь жены. — Но все же мне было бы спокойно, если бы в этом путешествии место второго пилота занял Семен Савенков или Такеши Минамото. Особенно после того, как Клод и Петрович с Дином пропали без вести в этом же районе восемь лет назад.

Он не стал уточнять, что сгинувший бесследно «Мерани» тоже был оснащен новыми боеголовками, хотя и не прошедшими доработку под руководством их создателя. И одного упоминания об этой утрате хватило. Губы Риты задрожали, в глазах каплями росы на весенней листве заблестели слезы.

— До сих пор не могу поверить, что их с нами нет, — всхлипнула она, рефлекторно потянувшись к мужу, как делала всегда, когда искала поддержки или защиты. — И Клод, и Петрович, и Дин. И Амин с Сигурни и Диего.

— Ребята выполнили свой долг, — напомнил Арсеньев. — Провокацию Альянса удалось остановить.

Отставив недопитый кофе и завтрак подальше, он привлек жену к себе, покрывая поцелуями ее милое лицо, макушку, выбившиеся из аккуратной прически медовые прядки на висках. Вот уже пятнадцать лет она оставалась его девочкой, его русалкой, и все испытания, которые они преодолели и пережили вместе, только укрепляли не ослабевающую с годами связь. Другое дело, что страшные потери, которые им в последние годы пришлось пережить, оставили в душе незаживающий саднящий след, поэтому их счастье при всей своей безоблачности имело горький полынный привкус.

— Иногда мне кажется, уж лучше бы Васуки оставалась потерянным миром и тайным прибежищем пиратов, — поделилась Рита, осторожно высвободившись и поправив волосы и складки на форме пилота. — Всего пятнадцать лет исследований, и уже столько жертв.

— Ты так говоришь, потому что большинство погибших — это наши друзья, — вздохнул Арсеньев, без особого аппетита возвращаясь к завтраку. — Отец и Семен Александрович до сих пор переживают, что тогда во дворце не сумели Наташу и Царя Афру уберечь. Чудо, что этому аборигену, как его, Камню, удалось спасти сольсуранскую царевну.

Он отыскал среди папок семейного архива серию голографических снимков и записей, на которых две девчушки восьми и девяти лет осваивали серфинг и совершали прогулки верхом в компании Олега.

— Сестренки стали совсем большие, настоящие юные леди, особенно рядом с нашим сорванцом, — улыбнулась Рита, разглядывая голограммы, сделанные в начале этого лета, до того, как Олежка и девочки улетели к дедушкам-бабушкам на раскопки.

— Только почему-то на царя Афру больше похожа Лика, которая вроде бы считается урожденной Дюбуа, а Лариса — копия маленького Клода, не считая цвета волос.

— Так царь Афру и Клод тоже были почти как братья похожи. Особенно, когда надевали травяные рубахи и показывали друг другу приемы обращения с мечом. Из-за этого сходства Наташа Серебрянникова, кажется, и решилась на «научный эксперимент». Она сама мне тогда призналась, что сольсуранский муж ей напоминает Клода.

Рита еще раз глянула на голограммы, и голос ее дрогнул:

— Девчонок жалко! Ни матери, ни обоих отцов! А их еще поднимать и поднимать!

— Ну, у академика Серебрянникова пока вполне хватает сил руководить Институтом космической археологии и заседать в Совете Содружества, — успокоил ее Арсеньев. — А Вернер и Мишель и вовсе мои ровесники и вполне могли бы еще иметь своих детей, как те же Слава с Ленкой.

При упоминании о долгожданных двойняшках, которые подрастали в поместье друзей фактически у них на глазах, Рита невольно улыбнулась, а потом лицо ее преисполнилось гордости.

— Ты все-таки сделал это. Вообще я считаю, что выяснение причины бесплодия доноров и участников программы «Вечная молодость» — это достижение, сравнимое с открытием антивакцины.

— Наше достижение, — напомнил ей Арсеньев, неизменно признававший вклад жены и ее сестры во все исследования возглавляемого им Сербелианского филиала Института вирусологии и Эпидемиологии имени Усольцева. — Если бы не твоя настойчивость и одержимость в исследовании, даже имея полученную от Галины информацию о разработках змееносцев, мы в одиночку не осилили бы такой объем.

Арсеньев подумал, что сейчас удастся, наконец, увести разговор из печального русла, желательно поближе к пляжам Паралайза. Рита давно хотела второго ребенка, и сейчас, когда не осталось никаких препятствий, можно было бы вплотную этим заняться. Тем более идиллический курорт и уединение располагали к расслабленному и приятному времяпровождению.

Однако, глянув еще раз на долгожданных отпрысков Славы и Ленки, Рита вновь поскучнела, возвращаясь к, казалось, уже несколько лет назад пережитой трагедии на Васуки.

— Удивительно, как у ребят получилось. Гаррик черноволосый в отца, а Лиза светленькая, как мать. Почти как Наташины девочки. Лике и Ларисе ведь тогда было тоже четыре или три?

— Четыре и три, — уточнил Арсеньев, обреченно глядя, как Рита открывает Сольсуранский архив.

Он тоже много раз видел эти записи, и они до сих пор вызывали сплошные вопросы. Каким образом участники экспедиции, включая его отца, не сумели распознать измену? Почему Наташа Серебрянникова, несмотря на все предупреждения, не только осталась вместе с мужем, но и отказалась отправить на корабль маленькую дочь.

— Что там, все-таки, во Дворце Владык произошло? — подавив новый всхлип, спросила Рита.

— Столкновение цивилизаций и банальная борьба за власть и сферы влияния. У народов, освоивших космос, такое тоже случается.

— А как же все эти разговоры про оборотня, который якобы разрушил энергетический щит? Думаешь, во дворец проник кто-то из монстров Наги?

Арсеньев покачал головой. Он тоже слышал версию о том, что кто-то из придворных обладал способностями Великого Асура. Но взлом энергетического поля не мог остаться незамеченным.

— Банальное предательство. Царь Афру пригрел на груди змею, а Наташа и остальные не успели ее обезвредить.

— Но за князем Ниаком стоят змееносцы, — нахмурилась Рита. — Это и твой отец, и академик Серебрянников признают. И их интересует именно страна травяных лесов, где находится Гарайя, и по Преданию сокрыты так называемые Молнии Великого Се.

— Которые Совет Галактической Безопасности продолжает считать легендой, — вставил Арсеньев.

— Смотришь в новостях, как змееносцы ведут себя в Совете, и страшно и за нас с тобой, и за Олежку!

— Ну, ты же не думала, что после потери Сильфиды, запрета энергетического донорства и деятельности «Панна Моти» они успокоятся?

Арсеньев допил кофе и отправил остатки завтрака в утилизатор. Рита деловито смахнула со стола крошки и принялась программировать меню на обед.

Глядя на эту уютно хлопочущую возле линии доставки милую молодую женщину, самую любимую и всегда желанную, не верилось, что двенадцать лет тому назад она почти в одиночку бросила вызов страшной галактической Корпорации, проявив не только феноменальные способности мощнейшего телекинеза, но и недюжинную волю и выдержку.

Если бы он мог тогда на что-то повлиять, ни за что не допустил бы ее безумного похода, едва не стоившему жизни и ей, и еще не родившемуся Олежке. Но удача дважды изменила ему: когда он не распознал ловушки на Сербелиане и, когда «Кобра» раскрыла связного. И хотя сломанные палачами «Панна Моти» кости давно срослись, а новые легкие вот уже двенадцать лет работали безотказно, он до сих пор испытывал немотивированные приступы удушья и временами просыпался в холодном поту, увидев вспышку лазерной плети и задыхаясь от запаха паленой, разрубленной до костей плоти, ощущая себя безвольным сырьем в установки энергообмена, услышав вкрадчивый, елейный голос Феликса, в их воспоминаниях и снах обретшего свое посмертие.