Изумрудная зелень жестколиственных вечнозеленых деревьев бархатным чехлом обрамляла рассыпанные по ветвям нежные цветы розовых олеандров и кремово-белых магнолий. Ванкуверские реликтовые сосны, цветущие папоротники и гигантские хвощи дружелюбно кивали перестукивавшимся о чем-то своем пальмам. Отягощенные плодами сады словно олицетворяли собой изобилие, напоминая многоцветную палитру. Прятавшиеся в темной зелени багровые гранаты и лиловые смоквы оттеняли солнечную яркость апельсинов, грейпфрутов и хурмы, а нежно-зеленые оливы с одобрением смотрели на золотисто-зеленые гроздья спелого винограда.

Теперь Туся много времени проводила под сенью виноградников и олив, слушала песни ветра в кронах пальм и кипарисов, спускалась к океану, смотрела, как косматые валы мерно накатывают на белоснежный песок. А что ей еще оставалось делать, когда к работе в госпитале ее все еще не допускали, а друзья носились с ней, как с фарфоровой статуэткой? Тем более, Сербелиана, очистившись от принесенной змееносцами скверны, залечив раны, нанесенные эпидемией, вновь становилась космическим Эдемом.

Вот только Тусе это спокойствие казалось обманчивым, а умиротворение ложным. Примыкавшие к поместью мангровые заросли скрывали ночных хищников и ядовитых змей, в приторном аромате цветов ощущался привкус тлена, а спелые гроздья винограда, свисавшие с лоз, плетущихся прямо над столом террасы, болезненно напоминали зеленый жемчуг.

Шла уже вторая неделя, а дипломаты и чиновники Альянса упорно хранили молчание, хотя Туся ежедневно пролистывала сводки всех новостных каналов. С Арсеньевым связаться тоже никак не удавалось. А ведь Тусе так хотелось сразу после заседания Генеральной Ассамблеи поделиться новостями, рассказать о решении Совета Галактики, там более, до этого они общались чуть ли ни ежедневно. Даже Олежка, который во время сеанса связи с Дворцом Совета ворочался в утробе и пихался, что было сил, к вечеру затих и на несколько дней затаился, словно знал какие-то обстоятельства, о которых не ведала его мать.

Вскоре из Галактической организации здравоохранения на Сербелиану пришло официальное уведомление о снятии Карантина, и на планете объявили государственный праздник. Пилоты грузовиков напропалую гуляли в барах Кимберли, шумно отмечая окончание заточения, горняки Мураса, которым предоставили работу в других мирах, паковали вещи. Врачи госпиталя понемногу сворачивали оборудование и утилизировали пустующие боксы. Многие из них уже получили приказ о переброске на Сильфиду, где, несмотря на явное преимущество Содружества, продолжались ожесточенные бои.

Барсы Савенкова и Минамото тоже собирались в дорогу, но их путь лежал в направлении противоположном страдающей родины гвельфов.

Как-то раз Туся решила изменить маршрут ежедневных прогулок. В саду и на виноградниках трудились рабочие, она не хотела им мешать, а ведущая к морю аллея слишком напоминала ту, которая где-то в иной жизни вела к лагуне под тремя лунами.

Свернув в сторону конюшни и хозяйственного двора, она застала там барсов, которые, расположившись возле ангара для флаеров, проверяли и паковали оборудование. Переносные плазменные установки, развернутые прямо под пальмами, и боевые дроны, вразвалочку разгуливающие возле винного погреба, вносили диссонанс в идиллическую пасторальную картинку и звучали додекафонной серией, внезапно вторгшейся в симфонию Моцарта.

Впрочем, судя по всему, долго нарушать гармонию обретшего спокойствие мира бойцы не собирались, что бы по этому поводу ни думали их близкие. Бедная сеньора Эстениа в этом царстве Перуна, Тора и Ареса выглядела как никогда потерянной и несчастной. Ее пышные волосы, в которых едва пробивалась седина, трепал налетевший с моря ветер, в глазах отражались кошмары наполненных бесплотным ожиданием бессонных ночей.

— Вас перебрасывают на Равану? Но зачем? Вы же сказали, Пабло и остальных и так отпустят!

— Так борьба с «Панна Моти» еще не закончена! — воинственно приосанился в новой броне Слава, на антигравитационном ускорителе подлетая к Тусе и устраивая ее в открытой кабине отключенного погрузчика.

— Революция продолжается! — поддержал Капеэсэс Эркюль, примеряя экзоскелет поверх толстовки с портретом товарища Че.

Туся вспомнила видение, в котором Слава скакал на кутулухе во главе повстанческого отряда. Место по правую руку от него занимал бедовый агент.

— А может, хватит врать, — негромко проговорила Ленка, отобрав у вездесущих мартышек пульт управления дронами.

— Ну, где я сейчас соврал? — взвился под потолок Слава. — Чем, по-твоему, мы занимались последние три месяца?

Он как раз проверял усилители подвижности брони, и, не рассчитав высоту, едва не расшиб себе голову, в последний момент разминувшись с перекрытиями ангара и взмыв в небо.

— Агентурная работа проведена, боевая революционная группа полностью готова, — с гордостью доложил Эркюль, спешно подзывая к себе напуганных Славиными пируэтами питомцев. — Я еще до начала всей этой заварушки неоднократно докладывал, что в Мурасе хватает ребят, готовых вернуться на родину и побороться за лучшую жизнь, — добавил он, указывая на внушительный арсенал, ожидавший новых бойцов.

— А среди освобожденных пленников оказалось немало активистов подполья Рас-Альхага, не согласных с гегемонией «Панна моти», — кивнул Семен Савенков, проверяя программное обеспечение солнечных батарей.

Туся еще до своего переезда в поместье неоднократно посещала примыкавший к Мурасу лагерь, в котором Слава и его товарищи готовили добровольцев для переброски на Равану, объясняя вчерашним горнякам и пахарям азы военного дела и обучая обращаться с различными видами стрелкового оружия.

В новостях неоднократно мелькали сообщения об участившихся в последние месяцы на Раване и других планетах Альянса акциях протеста против бесчеловечной политики «Панна Моти». Активисты сопротивления обвиняли брахманов и дельцов в том, что те устраивают геноцид против собственного народа, и выражали недоверие правительству, которое одобрило программу не только добровольного, но и принудительного донорства, создав благоприятную почву для запугивания и произвола.

То тут, то там выступления и уличные шествия перерастали в вооруженные столкновения, и, по мнению аналитиков, ситуация могла в какой-то момент выйти из-под контроля. Тем более, что Корпорация сдавать позиции и отказываться от производства биоэнергии из человеческого материала не собиралась.

— Если на Раване начнется полномасштабное восстание, это оттянет силы змееносцев от Сильфиды, где нашим все еще требуется поддержка, — пояснил полковник Минамото, разбиравший контейнер с запчастями дронов.

— И на Васуки они точно не полезут, — добавил Клод, который вслед за Наташей все еще лелеял надежду принять участие в экспедиции.

— Кшатрии готовы поддержать повстанцев, — продолжил полковник Минамото, водружая контейнер на место. — Особенно после того, как до них донесли информацию об энергетических аферах «Панна Моти» и побочных эффектах программы «Универсальный солдат».

Туся смутно припоминала, что в последние дни в поместье зачастили двое незнакомцев в штатском, обладавшие характерной для уроженцев системы Рас-Альхаг внешностью. Хотя оба представились как бизнесмены, желающие обменяться опытом виноделия в терраформированных мирах, их отменная выправка, привычка реагировать на любой шорох и искать воображаемую кобуру, выдавали в них профессиональных военных. Во всяком случае, на виноградниках их так и не дождались, зато в Мурасе и на возобновившем работу горно-обогатительном комбинате видели не один раз.

— Это он о тех самых «бизнесменах», которые якобы интересовались сортами вин? — осторожно поинтересовалась Туся у Ленки.

— Это на самом деле агенты «Кобры», работающие на Сербелиане под прикрытием и готовые выступить на нашей стороне, — кивнула Ленка, продолжая осматривать устройства, обеспечивающие каналы межсети. — Мы вышли на них еще до Славиного плена и собирались уже начать операцию на Раване, но вся эта кутерьма с эпидемией, алмазами и тайными исследованиями Серого Ферзя заставила на время пересмотреть планы. Узнав о махинациях, они помогли нам выйти на людей из генштаба Альянса.