— Что-то подозрительно быстро ты восстановился. Опять Галка без моего ведома приходила? Безмозглая курица, тоже мне, нашла себе героя! Твоей «малышке» впору ревновать!

— Галина без твоего ведома боится сделать и шаг, — хмыкнул Арсеньев.

Хотя каждое слово давалось ему с трудом, чувствовал он себя значительно лучше, настолько, что мог насмехаться и даже блефовать.

— Тогда в чем же дело? Кто нарушил мой приказ?

— Профессор Усольцев, — осклабился Командор. — Ты лучше меня знаешь, что вакцина, которую ты отказался испытывать, задействует скрытые ресурсы организма, — пояснил он. — И именно ее применение поможет сдвинуть с мертвой точки программу «Универсальный солдат».

— Ты решил обдумать мое предложение? С чего бы это? — взгляд Феликса сделался цепким, в движениях прибавилось суеты. Он боялся упустить выгоду, хотя в глубине души понимал, что несносный одноклассник опять пытается его надуть.

— Хочу дожить до того дня, когда вы раскурочите Васуки и не найдете там никаких молний.

Туся замирала от страха, наблюдая за опасной игрой, которую затеял ее любимый. С другой стороны, если бы Командор выказал покорность, это бы вызвало еще больше подозрений у Феликса. Сейчас Серый Ферзь торговался, словно скряга из окраинных миров на барахолке в Мурасе, а Арсеньев шел напролом, отстаивая улучшение жизненных условий для себя и товарищей. Когда помимо общей для всей группы камеры со всеми удобствами, трехразового калорийного питания и прогулок во дворе, он завел речь о доступе к медиа ресурсам, Феликс не выдержал:

— Может быть, вам предоставить еще и бордель с апсарскими шлюхами?!

— Лучше корабль на Землю, — мечтательно проговорил Арсеньев. — У меня, знаешь, там родители, жена. У ребят тоже близкие остались. Впрочем, не могу ж я требовать для себя того, чего ты сам по доброй воле лишился. Это ж так ты, пожалуй, лопнешь от зависти.

Туся почувствовала, что кто-то осторожно вытаскивает из горла канюлю. Отек постепенно спадал. Она, не размыкая век, проглотила лекарство, выпила немного воды, повернулась на бок, стараясь не прижать живот, и вновь погрузилась в свои вещие грезы.

Она увидела свидание друзей, отдаленно напоминавшее встречу на борту корабля Вернера. Их и в самом деле перевели в другое здание с более щадящими условиями, но общей камеры, конечно, никто не предоставил. Да и встречаться разрешили лишь в тюремной столовой и во время прогулок под присмотром надзирателей и других заключенных из числа чиновников и бизнесменов. Причем любое подозрительное движение могло вызвать удар током: ошейники и браслеты с электрошокерами носили даже привилегированные обитатели исправительного учреждения.

Хотя рядом с сытыми, лоснящимися богатеями и толстомордыми охранниками барсы выглядели особенно ослабленными и изможденными, они имели шанс вернуть себе прежнюю форму.

— Это ж не тюрьма, а настоящий курорт, — поглаживая отрастающие усы, улыбался Петрович, с аппетитом уминавший жаркое с овощами. — Интересно, у господ Свенсена и Ван Бастена в следственном изоляторе на Сербелиане сейчас такой же рацион?

— А нас на Ванкувере кормили тушенкой и концентратами, — нахмурился Дин, разглядывая и не решаясь попробовать какой-то местный экзотический фрукт.

— Какая разница, если тут везде силовое поле и сбежать также сложно, как и из подземных казематов, — вздохнул Пабло, запивая соком слишком жесткое для него мясо кутулуха.

Так же, как и Командору ему пока было трудно глотать твердую пищу.

— В этом направлении ведется работа, — понизив голос, веско проговорил Арсеньев.

Он вышел в тюремный двор, где в укромном уголке, недоступном для камер, его поджидал зловещего вида громила, причудливости татуировок которого позавидовал бы даже Ящер.

— Мои ребята готовы, — негромко проговорил он. — Ждут только поставки оружия.

— Первая партия уже прибыла на Кали, — отозвался Командор. — Надо как-то переправить ее на Равану.

— Без проблем, — сверкнул черными глазами собеседник. — Контрабандисты знают свое дело.

— Тогда осталось только привлечь на нашу сторону военных, — кивнул Арсеньев.

После ухода маргинала, он какое-то время стоял, с удовольствием подставляя лицо свободно проникавшим сквозь силовое поле лучам Рас-Альхага. Прохладный свежий воздух приятно освежал измученные легкие, а ветер приносил запах моря и винограда.

Моря и винограда? Откуда в тюремном дворе виноград. К тому же корпуса учреждения, в котором содержали пленников, располагались в глубине материка. Но и в больничных палатах Мураса запах моря был почти неощутим. Туся поняла, что, пока она находилась в беспамятстве, друзья, чтобы она не сбегала к больным или в лабораторию, все-таки перевезли ее в поместье Славы и Ленки.

И точно. Хотя возле кровати привычно работали системы диагностики и жизнеобеспечения, светлая, просторная комната с видом на море и примыкавшая к ней увитая виноградом терраса, напоминали все что угодно, но не больничный бокс. Сквозь панорамные окна, функционировавшие в режиме автоматической регулировки освещения и проветривания, с террасы доносился гомон мартышек, с аппетитом уплетавших приготовленные для них фрукты. Удобная мебель комнаты отличалась изысканностью, а возле душевой обнаружились студия красоты и подиум для имидж-моделирования, предметы достаточно бесполезные для человека, находящегося на лечении.

Возле кровати, устало откинувшись в кресле, дремала сеньора Эстениа. Почувствовав Тусин взгляд, она встрепенулась, обеспокоенно глядя на приборы. Затем ее лицо озарила улыбка, лучезарная, как сок лозы в солнечном луче.

— Как ты нас напугала! — сеньора Савенкова-Гарсиа улыбалась сквозь слезы, в ее голосе слышалось облегчение. — Что ты сделала с собой? Выглядела так, будто из тебя кто-то выкачал всю энергию. И эти ожоги, — она болезненно поморщилась, разглядывая Тусины запястья и шею, на которых еще оставались причудливые розоватые следы. — Алекс и Пабло получили такие же?

— Им всем сейчас намного лучше, — заверила ее Туся, подробно описав не только свидание с Арсеньевым, но и все свои видения, подробно описав все, что делал и говорил Пабло. — Саша обещал проявить чудеса хитрости и изворотливости, чтобы вытащить ребят. Но без моей помощи он даже с удушьем не мог справиться.

— Я понимаю тебя, — сурово глянула на нее Ленка, сменившая сеньору Гарсиа на посту сиделки.

Хотя в госпитале Мураса, как и во всех больницах Содружества, эту работу выполняли дроны и роботы различной степени обучаемости, друзья слишком беспокоились за Тусино состояние, чтобы доверять бездушным машинам.

— Когда Славка только вернулся я тоже готова была еще раз пройти через донорство, если бы это помогло ему вылечиться побыстрее. Но ведь ты чуть не погубила не только себя, но и ребенка!

Туся кивнула, бросив взгляд в сторону монитора, отображавшего любые изменения состояния плода. Она знала, что для Ленки материнство пока оставалось недосягаемой мечтой. Пытки Шварценберга, увы, не прошли без последствий, и лечение пока не давало результатов. Туся и сама переживала, как ее малыш пережил новый стресс. Какой уже по счету. Хотя врач, ведущий ее беременность, заверила, что плод надежно защищен на случай и более серьезных нагрузок, Туся понимала, что теперь несет ответственность не только за себя. Но разве она имела права ради благополучия ребенка отказать в помощи его отцу?

— Бедные мои дети! — вздыхала Ольга Викторовна, глядя на Тусину шею с багровым следом ожога и слушая рассказ о разговоре с сыном. — Совсем эти вояки одурели. Неужели для сбора разведданных у них не нашлось других агентов, кроме беременной девочки и раненого?

— Но Саше и ребятам сотрудничество с Феликсом сейчас тоже на руку, — попыталась объяснить Туся, поведав обо всех обнадеживающих переменах в положении пленников. — Теперь их, хотя бы, не морят голодом и не подвергают другим издевательствам, выбивая признание вины, тем более, что слушания по делу тоже отложили на неопределенный срок. Полковник Минамото говорит, что из той тюрьмы, в которой они сейчас находятся, будет легче сбежать. К тому же, туда им можно передавать информацию не только с моей помощью.